Страница 12 из 57
<p>
И вот, представив тогда, надувшись с соседом, что он умирает по моей вине… и-и-и… страшно, короче… тоже… И это подразумевает, что в личном бессмертии нельзя оставлять человека одного…</p>
<p>
— Ну-у-у, почему? Если ты лишён, там, потребности в еде, в дефекации… — включился Димасик.</p>
<p>
— Так, а нахуй жить?..</p>
<p>
— Ты ж сам себе развлечение!</p>
<p>
— А нет развлечений… Мне кажется, всё хорошее, всё положительное, оно упирается в коммуникацию с кем-то…</p>
<p>
— Это ты думаешь, как смертный.</p>
<p>
— Возможно, конечно, человек разовьёт у себя… такой последний человек разовьёт у себя шизофрению, хе-хе, и, там, придумает себе ещё людей и сможет увлекательно разговаривать сам с собой, но, мне кажется, как… как конечному и, вероятно, свободному от таких психических заболеваний человеку… мне кажется, это сложно… То есть для меня вечная жизнь как благо имеет смысл только как в мысли Уэльбека: вечная жизнь вечно ласкающих и удовлетворяющих друг друга существ. Ну, во всех смыслах… Где просто всё превращается в творческий акт… творческий акт, свободный от проблем выживания как личного, так и коллективного.</p>
<p>
То есть, вот, когда мне говорят, что «мы достигаем бессмертия, но в какой-то момент нам станет скучно» – мне это кажется хуйнёй, потому что именно способность к творческому акту… то есть, вот, перед тобой, вот, миллиард людей… шесть — семь миллиардов… вы встречаетесь и каждый тебе говорит: «Вот я смогу сделать такую Хуйню! Ты посмотри, короче, это отражение моего внутреннего мира», ты встречаешься с каждым из семи миллиардов, на это уйдёт, блядь, семь миллиардов дней! И ты ещё можешь воспроизводить! Они воспроизводят друг друга… ты с каждым можешь воспроизводить. Это, блядь, бесконечный предел, после которого можно подумать, что делать дальше и хочешь ли ты умирать или нет… но это… об этом сейчас не имеет смысла думать совершенно.</p>
<p>
— Просто даже говоря о христианской морали, ты же её немножко извратил тем… ну, то есть коммуникация в ней – это уже понятно зачем, чтобы людей друг с другом соединить, и они не выёбывались, но ведь Библия и вообще учение Христа, оно ведь о тебе. Не о ком-то там, не о коммуникации, а о тебе. Чтобы ты сам, в молитве, был только с богом. То есть тебе не нужен кто-то другой. Ты сам и творец, и жнец, и на дуде игрец…</p>
<p>
— Нет, — возразил Дойч, — творец – не ты!..</p>
<p>
— Ты по образу и подобию бога создан.</p>
<p>
— Но творец – не ты, тем не менее. В авраамических религиях, и это очень важно, ты – тварь, а творец – другое. Творец он непознаваем, он за пределами этого мира. Ты создан по образу и подобию, но ты от него совершенно отдéлен. То есть, вот, Иисус – он указывает какой-то такой вот… Образ Иисуса, мораль – это то, о чём я говорил, некая идея, свободная от носителя. То есть Иисус – он существует, пока мы воспроизводим то, что сказал Иисус, хех. Помнишь серию «Саус Парка» про Имаджинариум, про Воображляндию?</p>
<p>
— Да.</p>
<p>
— Вот там в том же смысле. Что, вот, то, что мы создали – нечто, что не существует реально, но существует в мире идей, созданных человеком, проявившихся через человека, озвученных им, но просто воспроизводится на разных носителях. Как компьютерная программа может воспроизводиться на разных компьютерах. Оно существует, но в другом смысле… которое не в том смысле… мы тоже существуем в «этом» смысле, в каком-то смысле, ха-ха-ха. Но мы существуем ещё и как носители. Человек, вот… как раз, там, «Отец, Сын и Святой дух», да, там, короче…</p>
<p>
— Но ты же не достиг уровня бога. Ты развратничаешь, занимаешься…</p>
<p>
— Но я принципиально не могу достигнуть…</p>
<p>
— Почему? Ведь Иисус говорил, что если будешь жить по заповедям, то тебя ждёт Царствие Божие.</p>
<p>
— Ну, возможно…</p>
<p>
— То есть, возможно, если бы ты достиг его своим духовным ростом, тебе бы не понадобились люди.</p>
<p>
— Мне кажется, разврат, там, всё другое… слепо следовать букве закона – неправильно. Единственное преступление – это когда твои действия, да, там, заставляют другого страдать.</p>
<p>
— Ну, это уже личное морализаторство.</p>
<p>
— Не, не, по сути, как бы, похуй… любая заповедь – она может быть подвергнута сомнению. Ну, там, не укради, да, там, допустим, не убий… Можно, блядь, воровать у богатого, который даже не заметит твоего воровства, если ты, короче, своровал, чтобы ты не умер, или если ты своровал, чтобы отдать нищенке, которая умирает. Можно убить того, кто страдает, чтобы облегчить его мучения. Можно выебать жену своего брата, да, там, если она, хех, этого хочет. Как бы… это общие… очень обобщённые заповеди…</p>
<p>
— Поэтому тебе не стать творцом, ха-ха-ха, — издевательским тоном произнёс Димасик, тыча в Дойча пальцем. — Будешь быдлом ёбаным всю жизнь ходить.</p>
<p>
</p>
<p>
Оба загоготали.</p>
<p>
</p>
<p>
— Стать творцом… — мечтательно протянул Дойчлянд. — Ты можешь стать творцом, но творить в другом смысле. Ну, ты не сможешь, естественно, стать творцом, который сотворил этот мир, потому что творец…</p>
<p>
— Этот нет, но, может быть, другой!</p>
<p>
— Ну, другой можешь! Вот ты пишешь свои книги, ты творишь другие миры.</p>
<p>
— Как вариант…</p>
<p>
— Ну! Я рассказываю сейчас всё это, я творю другой мир. Мы придумываем шутку, которую понимаем только мы вдвоём – тоже творческий акт. Человеческое общение… оно тоже, до определённого момента, сводится к определению общности, да, вот… момента, когда мы друг друга понимаем, а потом мы об этом не говорим, потом мы начинаем творческие акты. То, что осталось в культуре… например, мы придумали новое слово, мы придумали шутку, допустим… которую понимаем только мы вдвоём, потом мы её кому-то рассказали, да, там, и так, мне кажется, и откладываются в фольклоре слова, жесты и так далее… Человеческое общение, после определённой точки, это тоже творческий акт…</p>