Страница 11 из 57
<p>
</p>
<p>
— На чём мы там остановились? — запнулся Дойч.</p>
<p>
— Да про смерть что-то тёрли, — вспомнил Дима.</p>
<p>
— А, да! В «Очко»-то пойдём?</p>
<p>
— Давай, только тогда нам обратно надо повернуть…</p>
<p>
— Не, оно ж на заводе сейчас находится, я знаю дорогу.</p>
<p>
— Да, и завод не там, — упорствовал Дмитрий. — Он напротив Ботанического сада, через речку.</p>
<p>
— Я знаю дорогу, доверься мне!</p>
<p>
</p>
<p>
В общем-то, Димасику нравилось гулять и не хотелось проводить остаток ночи в прокуренном клубе, наполненном незнакомыми людьми. Дойчу же требовалось потрепать языком, поэтому против прогулки «не туда» никто не возражал.</p>
<p>
</p>
<p>
— Я недавно думал… Я часто говорю о Празднике… — продолжил Дойчлянд. — Что я называю словом «Праздник»… Если мы просто добьёмся некоторого… некоторой неразрушимости человеческого организма, в том смысле, в котором неразрушим, допустим, кремниевый механизм, да, что если мы уподобим человека кремниевому механизму – это будет не совсем то… это будет… будет именно механизм. То есть, вот, допустим, некоторые варианты достижения бессмертия: мы понимаем внешние законы функционирования, ну, системы, да, там… ну, которая вот… Ты видишь объект, да, там, ты его описываешь, и ты воспроизво… допустим, переносишь человека… предполагаешь воспроизвести его программно, да… Ты просто, как бихевиористы, забываешь про все внутренние переживания, которые личностные… внутри одного конечного механизма и просто воспроизводишь его внешние проявления. Мне кажется, это просто, вот… не… не сохранение жизни. Эт-это, хех, неправильное бессмертие. Правильное бессмертие – оно как раз таки со словом «Праздник» для меня созвучно, сохранение того, что присуще… то есть, вот… э-э-э… В жизни должна быть обязательно реализована эта пятая ступень – способность к творчеству… свободному… которое реализуемо даже нами в определённых состояниях, — Дойч лукаво подмигнул, — психоэмоциональных…</p>
<p>
— Ну, нами-то – не факт, — скорректировал Дима, помня, что они оба в творчестве уличены не были.</p>
<p>
— …нами – не факт, да, — задумчиво продолжил герой. — Где, там, присутствует то, что принято называть расхожими словами, вроде «честность», «любовь», ну, и так далее, короче… Ну, вот, что если убрать этот элемент, то получится, вот, именно бихевиористская модель, в которой, вот, именно… ну, воспроизвели, оно вроде, вот, есть, но жизнь – это нечто… Ну, это сложно… Сложно подобрать слова, короче… Но-о-о, я думаю, ты понимаешь…</p>
<p>
— Ну…</p>
<p>
— То, что называется «духом», да, там, в каких-то религиях Откровения… то, что назы-называется… я не знаю… — Дойч прикончил бутылку и выкинул её в реку, — дыркой… дыркой в глиняной фигурке… у суфиев: там у них есть такая метафора, да, что есть… человек – глиняная фигурка, да, там… и у него, там, есть отверстие, которое иголкой, там, сделал Аллах, да… Вот эта дырка как раз – «сущее»! Как раз сохранение этого – подлинное бессмертие.</p>
<p>
Возможно, оно… если обратиться к другим религиозным традициям, оно вообще не подразумевает сохранения какого-то физического носителя. Что оно само по себе есть… и всё, что есть, что происходит – это отражение… отражение его каких-то проявлений.</p>
<p>
— Это ты сейчас заново придумал бессмертие души?</p>
<p>
— Да, хех, но суть в том, что я мыслю в рамках Западной традиции, и я всегда буду в её рамках мыслить… по крайней мере, высказываться об этом. Потому что, как бы, все языки, которые я знаю, – они были созданы… ну, не созданы, а неотделимы от неё. Но, я считаю, что телесная смерть всё равно должна быть преодолена как-то… Вот… — Дойч звучно выдохнул.</p>
<p>
— А мы по-прежнему идём не туда, — заметил Дима.</p>
<p>
— Доверься! Сейчас придём… Обойдём сад этот по кругу и будем на месте, — настаивал Дойчлянд.</p>
<p>
</p>
<p>
Набережная реки Карповки сменилась Аптекарской. Большая Невка куда-то торопилась, спешно уводя рябь своих вод в сторону Финского залива. Луна уверенно росла из непроглядной темноты космоса. Парней то и дело донимали порывы промозглого ветра, однако ночь не была безнадёжно холодной.</p>
<p>
</p>
<p>
— В общем, знаешь, короче, когда ко мне… — продолжил Дойч, — зашёл сосед как-то… и принёс гашла, мы с ним накурились, и он начал рассказывать мне про своего умирающего отца, короче… который умирает от рака печени уже несколько лет, там… вот… он, там, попал в больницу, сосед всё это рассказывал. Ну, я понимал, в принципе, что ему не с кем поговорить, поэтому выслушивал его, там, задавал вопросы, но… и тогда мне пришёл такой образ-переживание, что… я представил себя в роли человека, который обречён на бессмертие и видит смерть всех близких людей, и понимает, что каждая смерть, короче, случилась по его не усмотрению, из-за нехватки внимания, по ошибке… И что он, как бы… что его «неидеальность», короче, в некоторых вопросах, привела к этой смерти… любого, кого он знает.</p>
<p>
Мне кажется, во многих литературных художественных произведениях была воспроизведена именно такая форма… мучений, да, там… наказания. То есть обречённость на вечную жизнь, но все, кого ты знаешь, умрут, да… И умрут по твоей вине, короче!.. В той или иной степени. И я подумал, что, короче, это тоже страшно… И потом ты остаёшься один, да, последний человек…</p>
<p>
Сущность христианской морали, я это тоже часто всем говорил, состоит в том, чтобы возлюбить каждого человека так, будто бы он последний человек на земле, с которым… тебе… выпало остаться, короче. Ну, вот, ты с ним вдвоём, да, и вот, всё… Мне кажется, мораль, вообще, сводится к тому, чтобы возлюбить всех именно так.</p>