Страница 51 из 113
Воцарилось молчание.
В это время Наоко уставился на видящего.
Его разум ощущался совершенно тёмным… пустым.
Вся его сущность как будто опустела.
Умолкла.
…словно какую-то его часть стёрли.
Дело не в том, что он пытался подобрать слова. Он не искал решения, не пытался решить какую-то проблему в уме. Он не испытывал сложностей. Он не пытался понять. Он не играл в игры. Он даже не врал себе, не пытался избежать какой-то неприятной правды.
Он никогда не испытывал этого. Это новое.
Всё в нём просто… исчезло.
Через несколько секунд он не мог видеть.
Всё вокруг него померкло…
Должно быть, он отключился.
Должно быть, он по-настоящему отключился… но в какой-то момент опять пришёл в сознание.
Он осознавал пустоту.
Не так он обычно думал о пустоте.
Обычно он воспринимал пустоты как отсутствие чего-либо, как места, лишённые света, лишённые присутствия, лишённые чувства, но это другое. Вместо онемения его грудь взорвалась резкой, сокрушающей болью…
Боль ощущалась странно отдалённой. Как будто она происходила в другой вселенной, в другом измерении. Такое чувство, будто какая-то его часть естественным образом ломалась.
Он не мог пошевелиться.
Бл*дь, он не мог пошевелиться… или видеть.
Всё, что осталось — это боль, чёрный и кроваво-красный уголь в его груди. Он видел себя издалека, видел себя, окутанного этой болью.
Теперь боль стала ближе.
Его сердце болело. Его сердце и грудь болели.
Они болели так сильно, что он не мог говорить, не мог пошевелиться. Ему не нужно дышать, но что-то в его грудной клетке сжалось так сильно, что он чувствовал, будто всё равно может задохнуться. Будто его грудь может смяться и сокрушить все за его рёбрами, все, что оставалось за его грудиной.
До него дошло, что он мёртв.
Это чувство вызвало некий резонанс.
Как минимум, оно казалось истинным, более реальным, чем всё, что было до сих пор. Он умер в какой-то момент того бардака в Сан-Франциско.
Может, он умер ранее, на острове Мангаан.
Эта мысль сдавила его грудь.
Она причиняла такую боль, от которой его разум снова опустел, и ушло то внезапное беглое осознание смерти. Но осознание постепенно вернулось.
Мог ли он на самом деле быть мёртв всё это время?
Вампир, Ник…
… всё это какая-то фикция, созданная его разумом в минуты или часы после смерти?
Он читал про клинические смерти.
Очевидно, многие из тех, кто пережил подобное, описывали свои галлюцинации (или что это было) как нечто крайне яркое. Они также говорили, что эти переживания длились намного дольше времени, в течение которого человек действительно был мёртв.
Всё это — лишь его попытки избежать суровой реальности его собственной смерти?
В таком сценарии превращение в вампира будет его собственноручно созданным адом, его предсмертным кошмаром, пока он переваривал тот факт, что его жизнь закончилась. Это всё какое-то искажённое видение его собственных сожалений, что он не сделал до смерти многое из того, что хотел?
Если так, то он выбрал весьма извращённый способ сдохнуть.
Он воображал себя в каком-то мстительном, жестоком, морально развращённом и наполненном гневом аду, как будто он одержим демоном, который цеплялся лишь за темнейшие желания в самых бессознательных уголках разума Наоко.
Вместо того чтобы полностью угаснуть или идти к свету, как говорили другие…
Он вынужден смотреть, как кто-то другой завладел его телом.
Он вынужден смотреть, как этот кто-то действовал через него; чувствовать его желание сделать определённые вещи; чувствовать, как он реализовывает эти вещи, когда никто его не остановил…
Он ахнул, закрыв глаза, но это не помогло.
Он пытался подавить образы, которые хотели нахлынуть.
В этот раз не сработало.
Лицо Кико встало перед его глазами.
Он видел её бледное лицо, круги под глазами от долгих часов работы, улыбку, когда она смеялась над чем-то, что он ей сказал. Это было до острова Мангаан. Они устроили спарринг в главном спортзале на Калифорния-стрит. Её идея. Они кружили друг вокруг друга на ринге. Он помнил тот день и их спарринг. Он позвал её на свидание, а она свела всё к шутке. Она сказала, что он напоминал ей её брата, и это заставило его содрогнуться.
Кико также пошутила, что на самом деле Ник заинтересован не в ней.
Мири. Она имела в виду Мири.
В то время это разозлило его и пристыдило.
Он был так уверен, что она ошибается. Он не знал, как возразить ей, не угодив в ещё более нелепое положение, так что ничего не сказал.
Это задело его чувства.
Он помнил блеск в её глазах и то, как она шутила об этом…
Образ её обнажённого, окровавленного тела, покрытого укусами…
Он закричал.
Уставился на её бледную плоть, в комнате, заляпанной кровью.
Извращённое удовлетворение согрело его живот, и ярость, казалось, ненадолго насытилась.
Ярость, которая на самом деле нацелена не на неё, не на Кико. Как и говорил Даледжем, она была пустышкой. Она была бл*дской пустышкой… его друг. Та, кого он любил, даже если и не был в неё влюблён. Он едва воспринимал её как живого человека, организуя эту сцену. Он стёр её как личность из своего сознания. Он стёр их всех.
Всё, что имело значение — это Блэк.
Всё, что было важно — послать сообщение этому куску дерьма, дать ему знать, что он придёт по его душу…
Ник снова закричал.
Как только он начал, он уже не мог остановиться.
Он понятия не имел, слышал ли этот крик кто-нибудь, кроме его самого. Он кричал, пока не заболело горло, лёгкие, глаза. Его грудь полыхнула болью, разрываясь на куски, пока он смотрел в эту пустоту.
Боже, он хотел умереть.
Он так сильно хотел умереть.
Он хотел прямо сейчас пойти к свету.
Он даже добровольно пошёл бы во тьму, если там ему самое место.
Всё лучше, чем находиться здесь.
Всё лучше, чем перспектива жить вот так… возможно, вечно.
Быть мёртвым — это единственный оставшийся вариант, который имел смысл. Он не мог сделать эти вещи. Бл*дь, он не мог сделать эти вещи.
Он не мог…
Крохотный луч надежды пролился на него.
Может, он действительно мёртв.
Может, он этого не делал.
Как пробуждение от ужасного сна, в котором ты сделал нечто ужасное, и нет пути назад — может, всё это было лишь в его голове. Может, на самом деле он мёртв неделями, месяцами, со времени того самого пожара на острове Мангаан. С тех пор он проводил время в каком-то чистилище виртуальной реальности, разбираясь со своими чувствами к Блэку, к Мири, к тому, как сильно он облажался в тех немногих сферах жизни, которые действительно имели для него значение…
«Нет», — сказал голос.
Ник застыл.
Его разум застыл. Всё в нём застыло.
Его разум начал носиться по кругу, как только эхо того голоса стихло.
…он был мёртв. Он был мёртв всё это время.
Теперь, когда он готовился отпустить свою жизнь и по-настоящему двинуться дальше, его отослали в эту хижину, вместе с призраком Даледжема, дублёром его души, тем, что осталось от чего человеческой совести. Может, Даледжем тоже мёртв.
Может, он даже был ангелом…
«Нет», — повторил голос.
В этот раз Ника это разозлило.
Даледжем.
Видящий действительно был мёртв вместе с ним?
Если он не мёртв, то почему Ник его видел? Почему он сделал Даледжема своим духовным наставником, стражем, или кем он там был, бл*дь? При жизни Ник не знал этого видящего. Почему его совесть решила прийти к нему в облике Даледжема, с которым он едва обменялся парой слов, и который при жизни вызывал у него лишь негодование?
Может, это тоже часть послания.
Может, всё дело в его негодовании в адрес тех, у кого всё складывалось лучше, у кого были все те вещи, которые Ник хотел…
«НЕТ».
Голос перебил мысленный монолог Ника, раскроив его надвое.