Страница 39 из 113
Серьёзно, ему вообще не стоило привозить Наоко в Сан-Франциско.
Ему надо было оставить Наоко в Париже.
Он привёз его, желая держать поближе к себе. Он привёз его, думая, что одно лишь его появление перед командой Блэка может сыграть ключевую роль в переговорах. Он привёз его, думая, что непокорному и пугающе сообразительному Наоко будет безопаснее под бдительным надзором Дориана и самого Брика.
Это оказалось серьёзным просчётом.
Правда, это была ужасная ошибка… пожалуй, худшая из всех, что Брик допускал за последние сто с лишним лет.
И урон, который эта ошибка нанесла его дипломатическим отношениям с Блэком — это ещё меньшая из проблем.
Брик куда сильнее беспокоился о самом Наоко, поскольку его новорождённая фаза подходила к концу. Суицид всегда был угрозой для молодых вампиров, особенно в первый год после того, как завершалась фаза новорождённого. Как только вампир «вспоминал себя», если так можно сказать, и вновь обретал способность заботиться о ком-либо и образовывать связи, он часто оказывался опустошённым из-за своего нового статуса вампира.
Адаптация была сложной и болезненной.
Не все новые вампиры благополучно преодолевали её.
Действия Наоко в Сан-Франциско делали суицид в разы более вероятной угрозой. Главной причиной, по которой молодые вампиры совершали самоубийство, было то, что они во время изначальной новорождённой фазы напали на и/или убили того, кого любили.
К сожалению, новорождённые с незапамятных времён нападали на и/или убивали дорогих им людей.
В этом даже имелся смысл.
Новорождённые были сбиты с толку. Неконтролируемые вспышки эмоций в сочетании со смятением, жаждой крови, ожесточёнными чрезмерно острыми реакциями и неспособностью сопереживать…
Это фактически рецепт катастрофы.
Как только Наоко вспомнит себя, он будет безутешен. Он возненавидит себя. Он возненавидит свою вампирскую природу. Скорее всего, он не станет прислушиваться к голосу рассудка, по крайней мере, пока не пройдёт значительный период времени… возможно, годы.
А ещё, скорее всего, он будет страдать от одиночества без своих друзей людей и видящих.
Брику нужно найти своего дорогого Наоко, пока это не случилось.
Даже если не принимать в расчёт угрозу его жизни, если Наоко убьёт себя, Брик ощущал глубинное, почти физическое беспокойство о своём вампирском дитя. Он беспокоился и думал о нём почти постоянно. Он надеялся, что Дориан найдёт его прежде, чем Наоко минует фазу новорождённого. Он надеялся, что Наоко не будет один в момент болезненного пробуждения всей полноты его вампирских эмоций.
От одной этой мысли сердце Брика ныло.
Странно, но Брик также сочувствовал Блэку… несомненно, он чувствовал, что его предал мужчина, которого он считал своим хорошим другом. Блэк ни за что не поймёт, почему его друг обратился против него — как не понимал этого и сам Наоко.
В конечном счёте, проблема носила биологический характер.
Прискорбно, но этого никак не избежать. Все вампиры проходили через это.
В конечном счёте, Брик мог винить лишь самого себя. Как прародитель Наоко, он должен был держать Наоко в изоляции и под контролем. Это он, Брик, должен был дисциплинировать своё дитя и обеспечивать его безопасность — эмоциональную, духовную, физическую — пока эта фаза не завершится. Он потерпел провал. Брик несоизмеримо подвёл своё самое юное дитя, по большей части недооценив его.
В любом случае, Кико ни в чем не повинна.
Как и Мириам… как и сам Блэк, на самом деле.
По этой же причине Брик ощущал почти ожесточённое желание защитить эту человечку.
Никто не будет прикасаться к ней, пугать её или каким-то образом угрожать ей.
И уж тем более он сам.
По той же причине он не попытался вставить вампирский эквивалент «шутки», обнажив один клык. Вместо этого он произнёс свои слова умиротворяющим, спокойно будничным тоном.
— Конечно, у меня есть кое-кто внутри расистского кровавого культа Чарльза, — Брик сделал одной рукой витиеватый жест, который практически граничил с пренебрежением. — У меня их даже несколько… в различных частях его операции. Разве ты могла полагать иначе, моя дражайшая Кико? Если так, я был бы шокирован. Более того, если бы кто-то сказал мне, что ты веришь в такое, я бы защищал тебя до смерти, моё дражайшее дитя. Я бы сказал… нет, ты дурак, моя Кико ни за что бы не поверила в такую нелепость!
Когда она нахмурилась, Брик деликатно прочистил горло.
— Я пережил бы не меньший шок, если бы у вас там не оказалось своих людей, — добавил он с улыбкой. — Более того, если бы ты попыталась убедить меня в подобном, я бы испытал соблазн рассмеяться. Конечно же, со всем уважением к тебе и твоему неустрашимому работодателю, Квентину.
Он улыбнулся ей, вскинув одну бровь.
Кико нахмурилась в ответ, скрестив руки на груди.
Судя по выражению её лица, она не была уверена, как реагировать на то, что он ей только что сказал.
Он видел, как она украдкой бросила взгляд на высокого, привлекательного и явно бывшего военного афроамериканца, который стоял сбоку от неё.
Брик знал и этого человека тоже.
Декстер Орвилл Хьюстон был другим претендентом на звание самого давнего и самого преданного сотрудника «Охраны и Расследований Блэка».
По той же причине Брик не имел намерения вызывать в нём антагонизм.
Наблюдая, как эти двое смотрят друг на друга, вампирский король сразу осознал три вещи. Во-первых, у Блэка определённо имеется кто-то в лагере Чарльза, и скорее всего, их тоже несколько. Во-вторых, темнокожий бывший военный явно знал об этом больше, чем Кико — возможно, в свете недавнего нападения Наоко.
В-третьих, теперь об этом известно и самой Кико, и она не в восторге.
В любом случае, на вопрос Брика был дан ответ.
— Что ж, моя дорогая, — произнёс он, улыбаясь миниатюрной женщине. — Полагаю, тогда всё честно? Что хорошо для гусыни, то также хорошо и для гусака[9], как вам, людям нравится говорить. Я буду гусаком, если тебе так по душе.
Кико уставилась на него своими тёмно-карими глазами.
Она не ответила.
Надо отдать ей должное, она не дрогнула, хотя Брик ощущал от неё запах страха, ведь она окружена столькими представителями его вида. Он знал, что любые заверения в данный момент будут для неё бесполезны, так что не стал оскорблять её ими.
Он собирался заговорить с ней вновь, когда раздался голос Кассиуса.
— Окей, — лицо Кассиуса появилось перед глазами Брика в гарнитуре, переключая внимание Брика на него. — Похоже, всё загрузилось. Посылаю вам ссылку прямо сейчас. Затем мне пора уходить, пока они меня не хватились. Если после того, как вы сможете посмотреть записи, у вас будут какие-то вопросы, пошлите мне сигнал через обычные каналы, и…
— Подожди, — перебил Брик. — Пока ты не ушёл… Мириам. Ты не упомянул жену Блэка. У тебя есть новости по ней? Или я сам найду это на записях, которые ты прислал?
Воцарилась тишина.
— Новости? По доктору Фокс? Какие новости, прародитель?
Брик нахмурился.
— По поводу её исчезновения. Чарльз заполучил её? Она там, с вами, в Пентагоне? Или он удерживает её в другом месте? Возможно, в Белом Доме?
Он почувствовал, как люди и видящие вокруг него напряглись, прислушиваясь.
Кассиус говорил попросту недоуменно.
— Здесь? А она не с вами?
— Нет, — ответил Брик, хмурясь. — Она не с нами. Её похитили. Само собой, тебе это известно? Мы поначалу думали, что, возможно, тут замешаны третьи лица… но когда Блэк тоже исчез, а ты связался с нами по поводу его получения, мы предположили, что Чарльз захватил Мири, чтобы выманить Блэка. Ты абсолютно точно уверен, что её там нет?
— Совершенно точно, босс, — ответил вампир. — Это вообще первый раз, когда я что-то слышу о Мириам. Мы все думали, что она с вами.
— Может, они хранят это в секрете? — надавил Брик. — Врут тебе об этом?
9
Есть английская пословица «Соус для гусыни подойдёт и для гуся», означающая, что «если что-то хорошо для одного, это хорошо и для другого». Брик, видимо, её переделал, смешав саму пословицу и её смысл.