Чёрные сердца (ЛП)

— Откуда ты знаешь Алексея? — перебила я, взглянув на Ника, затем обратно на Солоника. — Откуда он знал, что надо искать Алексея? Откуда он вообще знает, как тот выглядит?

Солоник нахмурился, наградив меня жёстким взглядом.

— Я знаю этот кусок дерьма, — пробормотал он. — Я знаю Юрия. Я знаю Алексея. Я знал этих засранцев и раньше. Я работаю на твоего дядю, помнишь? Я искать его лицо.

Солоник перевёл взгляд обратно на Ника, и его голос понизился до рычания.

— Я делать это как можно быстрее, не задавать вопросов. Ты не сказать, зачем ты его хотеть. Я думаю, это неважно, что я знать, что ты сказать мне, если мне надо знать это.

Позади него Джем раздражённо фыркнул с явным скептицизмом.

Солоник наградил его гневным взглядом фиалковых глаз.

— Иди нах*й, коленопреклонённый. Я не врать.

— Заткнитесь, — рявкнул Ник. — Оба, — он сосредоточился на Солонике, и его хрустальные глаза чуточку окрасились кроваво-красным. — У кого он?

Солоник выглядел озадаченным.

— У кого он?

— Ключ, Солоник, — прорычал Ник. — Где нам искать долбаный ключ? Ты видел его на мониторе видеонаблюдения? Он определённо в убежище, с Алексеем и остальными? Или он на ком-то из солдат наверху?

Когда Солоник вместо ответа попытался прикоснуться к его волосам, Ник резко мотнул головой вбок, отбросив его руку прочь. Солоник выглядел пристыженным, но в то же время надувшимся. Он бросил на Джема беглый сердитый взгляд, явно виня во всём его.

Судя по выражению лица Джема и его стиснутым зубам, он тоже был не в восторге от того, что Солоник прикасается к Нику.

До меня внезапно дошло, что Джем не просто испытывал к другому видящему отвращение; он ревновал. Он так ревновал, что я даже задалась вопросом, вдруг Ник не только кормился от Солоника (особенно учитывая, как обычно проходит кормление у вампиров).

— Солоник? — прорычал Ник. — Где ключ?

Солоник оторвал взгляд от Джема.

Выражение в его глазах тут же сменилось с хищного на покорное, как только он остановил свой взгляд на Нике.

— Думаю, ключ с Алексеем, — неохотно произнёс он своим голосом с сильным русским акцентом. — Я видеть это, когда смотреть на видеонаблюдение, — он показал пальцем на верхнюю часть своей груди. — Он носить это на шее как украшение. Я думаю, это ключ я видел. Он носить халат. Открытый воротник. Так что я видеть это. Я заметить.

Ник повернулся, посмотрев на меня.

— Алексей что-то носил на шее? — спросил он.

Я нахмурилась.

Перед моими глазами встало воспоминание. Пальцы Алексея играют с цепочкой на его шее. На губах русского виднеется усмешка, пока металл скользит меж его пальцев, отражая красные и оранжевые отсветы пламени в очаге.

«Теперь ты принадлежишь мне, Мириам. Ты и твой муж, Юрий и я… мы все будем очень хорошими друзьями, да? В конечном счёте, мы должны стать самыми лучшими друзьями».

Металл поблёскивал, поворачиваясь между его пальцами.

Он мерцал в свете огня.

— Цилиндр, — сказала я, взглянув на Солоника. — Это ведь цилиндр… верно? — я развела пальцы, показывая примерно семь сантиметров. — Медный. Толстый у основания, бритвенной острый на конце?

Солоник кивнул, и его взгляд оставался настороженным.

— Да, — сказал он. — Это оно, да. Я тоже это видеть, — он показал пальцами примерно в сторону моего ошейника. — Ключ как ошейник. Органика. Но он покрасить его. Он сделать ему вид как украшение. Я знать эту форму. Я знать, что это ключ.

Хоть в те несколько секунд он и смотрел на меня, я чувствовала, что его внимание одержимо сосредоточено на Нике, осознавая, что Ник смотрит, осознавая, что Ник слушает наш разговор.

На самом деле, это должно быть даже забавно.

После всего, что Солоник устроил нам с Блэком, тот факт, что теперь Солоник воспринимал меня всего лишь как потенциальную соперницу в борьбе за симпатию Ника, должен быть смешным.

Но в реальности смешно не было.

По правде говоря, это меня тревожило.

В таком состоянии Солоник тоже представлял опасность. Может, он уже не опасен в прежней манере, но он по-прежнему опасен. Ник прав в том, что беспокоится о Джеме. Нам придётся чертовски хорошо присматривать за русским разведчиком, чтобы не дать ему перерезать Джему горло, когда кто-то из нас повернётся спиной.

Джем фыркнул, слегка улыбнувшись.

Я наградила его жёстким взглядом, и в моём голосе прозвучало предостережение.

— Это не смешно, Джем. Правда, не смешно.

Ник посмотрел на нас.

— Что не смешно?

Солоник ответил наперёд меня.

— Эта женщина… — он хмыкнул, показывая на меня пальцами так, будто никогда в жизни не видел меня до сегодняшнего дня. Его голос сделался сиплым от русского акцента. — …Она думает, что я наврежу твоему хорошенькому мальчику, которого ты трахаешь. Этому, с мягкими руками и красивым лицом. Она думает, что я могу порезать его лицо ножом, пока он спит. А может, просто перерезать ему горло, пока никто не видит.

Хмурое выражение резко ушло с лица Ника.

Его глаза сделались холодными, как лёд.

Впервые с тех пор, как он вернулся в мою жизнь в Москве, я увидела, что эти глаза сделались целиком и полностью вампирскими. Я вообще не видела в них Ника.

Прежде чем кто-то из нас успел отреагировать, он шагнул вперёд.

Он схватил Солоника спереди за бронированный жилет и легко поднял его, словно тот весил не больше кошки. Он одной рукой поднял его так высоко, что ноги Солоника оторвались от пола. Худощавый разведчик тихонько взвизгнул, дёргая ногами как кролик, пойманный в силки.

— Это прозвучало как угроза, Солоник, — произнёс Ник.

Его тон был низким, почти учтивым, но я слышала там ту же смертоносность, что видела в его бесцветных глазах. Когда Солоник не ответил, он грубо тряханул его.

Солоник побледнел.

Краски схлынули с его лица, и оно сделалось почти того же оттенка, что и неестественно белая, вампирская кожа Ника.

— Мы это обсуждали, Солоник, — произнёс Ник тем же вежливым тоном. — Мы мило и дружелюбно поговорили о том, что именно я сделаю, если с Джемом хоть что-нибудь случится. Я имею в виду, вообще хоть что-нибудь, Солоник. Сюда входят и те вещи, которые не несут в себе твоей прямой или косвенной вины. Сюда входят и те случаи, когда тебя не было в помещении в тот момент. Сюда входит вообще всё на свете, Солоник. Ты должен ценить жизнь и благополучие Джема превыше своего собственного.

Чем дольше говорил Ник, тем шире раскрывались фиалковые глаза Солоника.

Когда Ник снова грубо тряханул его, Солоник опять взвизгнул.

Он лихорадочно закивал, вцепившись пальцами в руку Ника, которая сжимала его жилет.

— Я понимаю, — заскулил он. — Я понимаю. Это была шутка. Просто шутка. Прекрасный Наоко, я лишь шутить с девочкой. Я ничего не иметь в виду…

Солоник попытался погладить Ника по лицу свободной рукой.

Ник отпрянул, нахмурившись.

Солоник заскулил:

— Я сожалеть. Я так сильно очень сожалеть, если Наоко не нравиться мои шутки…

С отвращением фыркнув, Ник сделал шаг назад и отпустил его.

Солоник неуклюже приземлился, но сумел удержаться на ногах, более-менее сохранив равновесие. Стиснув зубы, Ник наблюдал, как видящий хрипит, схватившись за свой бронежилет спереди.

— Больше никаких шуток, Солоник, — прорычал Ник. — Они у тебя получаются отстойными.

Воцарилось молчание, показавшееся очень долгим, и единственным звуком, который его нарушал, было хриплое дыхание Солоника, да потрескивание камина позади нас.

Затем Пантер гавкнул, зарычав на Солоника.

— Согласен, — сказал Джем, наклонившись, чтобы взъерошить шерсть за ушами Пантера. — Он засранец.

Солоник повернулся, сердито посмотрев на моего щенка и Джема.

Джем проигнорировал его, сосредоточив взгляд бледно-зелёных глаз на мне и Нике.

— Давайте взглянем на это долбаное убежище, — сказал он будничным тоном, опять дружелюбно потрепав и почесав Пантера по голове. — Если в следующие полчаса мы не найдём способ туда проникнуть, я предлагаю уносить ноги. Попробовать снять ошейник режущими инструментами, поехать в Украину… может, в Польшу. Мы и так пробыли здесь слишком долго. Я уверен, что эти мудаки вызвали сюда своих людей. Мы не можем ожидать, что Солоник убьёт и их всех тоже.