Страница 2 из 7
Последним хуторским атаманом в Ольховке был ее уроженец Василий Селиверстович Попов (1879 г. р.). По словам А. Л. Кондрашова, «в 1919 году при отступлении от красных, выше Каменной балки, он закопал в землю свою атаманскую насеку, которая, наверное, и доныне гниет там».
На хуторе Глуховом и соседнем с ним Евсеевом (оба Федосеевской станицы) был один хуторской атаман. Уроженец хутора Глухова Сергей Ник. Свинухов (1892 г. р.) помнит, кто из глуховских жителей атаманил до 1914 г.: Иван Демьянович Сысоев и его брат Федор Демьянович Сысоев, Петро Федорович Лутков, Николай Иванович Свинухов – мой отец, умер в 1906 году. Егор Александрович Сиволобов и его однофамилец Иван Степанович Сиволобов, Алексей Арсентьевич Буданов».
Уроженец хутора Попова Николай Федорович Патрин еще добавляет, что последними атаманами там были: Игнат Иванович Сиволобов (хут. Глухов) и Иван Петрович Попов (хут. Евсеев).
В хуторах Грушевом и Холомкином также был один хуторской атаман.
На хуторах Блинков-Кузнечиков тоже избирался один хуторской атаман, один известен: Петро Иванович Лотков (х. Кузнечинский).
На хуторе Лутковом одним из известных ныне хуторских атаманов был уроженец этого же хутора Василий Лутков.
В хуторе Филинском с 1910 по 1919 год хуторским атаманом был уроженец хутора Федор Петрович Хоршев. У него в семье было десять детей, и все девки, пай на них не выделялся, поэтому ради земли он вынужден был идти на эту должность. В Гражданскую войну, за то что атаманил, был расстрелян красными.
Последним атаманом в хуторе был Федор Константинович Лутков, как и все атаманы, из казаков.
В хуторе Красном (Федосеевская станица) последним хуторским атаманом был Андреян Сечин.
В хуторе Сомском (раньше Попов Сад) последним хуторским атаманом был Эраст Васильевич Панкратов.
В хуторе Скулябном (Зотовская станица) атаманом был Николай Белоспинов.
Хуторским атаманам следить за порядком в хуторах помогали полицейские. На этой должности были в основном старики. Им выдавалась специальная, величиной с ладонь, бляха, на которой была изображена царская корона и надпись: «Полицейский». Этот знак полицейские постоянно носили на груди, одна из таких блях хранится ныне в Филинской средней школе.
И. В. Апраксин помнит, что полицейскими в хуторе Поповом были: Павло Игнатович Баксаров и Михаил Степанович Потапов. Последним полицейским в этом хуторе, по словам Н. Ф. Патрина, был Ефим Афанасьевич Филин.
Хуторские атаманы подчинялись непосредственно станичному атаману. Станичный атаман был главой станичного правления, куда входили два его помощника, два писаря – военный и гражданский, казначей и сторож. Порядок избрания станичного атамана был таков: в каждом хуторе от общества было два-три человека так называемых гласных, или понятых, или выборных – в них избирались больше старики из зажиточных семей. Они съезжались в «свою» станицу и там решали кандидатуру станичного «головы». Предпочтение, разумеется, отдавалось также грамотному, толковому, деловому и всеми уважаемому казаку из богатого хозяйства в звании урядника или вахмистра, но, бывало, и хорунжего или сотника.
«Мне рассказывали, – вспоминает уроженец станицы Глазуновской Захар Степанович Хорошев, – как проходили выборы станичного атамана. Их выбирали тайным голосованием, катанием шаров: тот или иной кандидат в атаманы имел свой цвет шара – белый, голубой и т. п., и кто больше из них имел в урне шаров надлежащего цвета, тот проходил в атаманы. В урне для каждого кандидата были отверстия для шаров; последний катился по лотку с площадки, где лежало много шаров разного цвета. Урна и площадка находились в кабине, куда заходил один казак, который голосует; при голосовании слышался щелчок по шару и отмечалось, что человек проголосовал.
Это была полная тайна. Подкуп исключался, так как цвет шара кандидата присуждала комиссия по выборам в момент выборов, и когда голосующий входил в кабину, член комиссии ему говорил: «Иванова – шар белый, Петрова – черный».
Кто же удостоился великой чести быть станичным атаманам в станице Федосеевской?
Во времена Булавинского восстания (1707–1708) станичным атаманом был Дмитриев Федор (Сивогривов В. Булавин и хоперцы // Победа. 1990. 25 авг.). По словам И. В. Апраксина, «зимой 1917 года в возрасте восьмидесяти семи лет умер мой прадед Фарафон Петрович Филин. Он не раз рассказывал в семье, что в станице Федосеевской жил его старший брат Иван Петрович Попов. Он служил где-то на Кавказе двадцать пять лет, дослужился до чина сотника. В станице Федосеевской был станичным атаманом».
Еще один старожил края – М. П. Рябинина (1915 г. р.) говорит: «Я не помню (может, мне года 4 было), когда умер мой родный дед Федор Поликарпович Лутков, который, говорят, в Федосеевской тоже был станичным атаманом».
Станичные атаманы выбирались не обязательно из самой станицы. Так, в станице Федосеевской станичным атаманом был Аким Васильевич Щедров, уроженец хутора Попова; Василий Уварович Фролов был уроженцем Ольховки. Примерно в 1910 году и зимой 1916/17 года станичным атаманом был Кузнечиков. «Немного станичным атаманом, – вспоминает уроженец хутора Филинского Е. И. Чекменев (1909 г. р.), – был житель хутора Филина Китай Иванович Сомов, заядлый картежник. Однажды при пьянке его посадили с картами перед зеркалом, и он проиграл всю станичную казну. Правда, судить не судили – откупился». С 1914 года и первый год Гражданской воины атаманил Лука Григорьевич Поляков, уроженец хутора Филинского, учитель. Его брат – Александр Григорьевич имел звание прапорщика, а сам Лука Григорьевич был чином повыше – офицером. Помощником при нем был кузнечинский житель Семен Семенович Ульянов; до него помощником станичного атамана был также житель хутора Кузнечикова Иван Осипович Ульянов. По словам уроженца станицы Федосеевской Георгия Александровича Луткова (1904 г. р.), «До Полякова Луки атаманом в станице был Николай Семенович Поликарпов». В 1919 г. последним станичным атаманом был ее уроженец Федор Трофимович Блинков.
В ст. Зотовской атаманом был Аверьян Васильевич Зоткин.
Станичные атаманы избирались также на три года: следить за порядком в станице, управлять ею им помогали станичные полицейские. При непосредственном участии станичных атаманов, в самой станице и ее хуторах происходили: набор молодых казаков в лагеря и на службу, мобилизация на войну и другие распоряжения и указания, идущие из округа от окружного атамана.
«Все общественные дела всего юрта решались на станичном кругу центральной станичной площади – «майдане», – продолжает вспоминать З. С. Хорошев. – Туда же съезжались и гласные, то есть выборные казаки с хуторов, входящих в станичный юрт. На этом кругу обсуждали земельный вопрос: на сколько увеличить земельный пай там, где население прибавилось, или же прибавить из числа неиспользованных земель, или отнять, где хуторское население по каким-либо причинам уменьшалось. Решались вопросы о разделе луга между хуторами, отводе делян для рубки леса, о строительстве храмов и новых школ, прудов и продаже озер. На кругу участвовали все взрослые казаки станицы. Станичный округ наказывал станичному атаману, чтобы он со своими помощниками выполнял эти наказы в периоды между сборами круга и держал отчет за прошедшее время».
До 1914 года те казаки, которые состояли на военном учете, как отслужившие, так и допризывники, обязаны были ездить в станицу отбывать «сиденку», или «посиденку», иначе говоря, отбывать дежурство при станичном правлении. Для этого в каждом хуторе военнообязанные были поделены на группы по восемь-десять человек, во главе их стоял «десятский». Существовал порядок очередности, и каждый «десятский» знал, когда «его» казакам выезжать. В станице Федосеевской такая группа поступала в распоряжение станичного атамана. Если надо было, он рассылал сидельцев (так они назывались) по хуторам, приписанным к этой станице, развозить всякого рода указы, депеши; иногда посылал с важными бумагами в соседние станицы: Зотовскую, Слащевскую, Кумылженскую; «сидельцам» вменялось дежурство у денежного ящика в станичном правлении (давали даже шашку); были случаи, когда по весне «сидельцев» посылали в помощь атарщикам при выводе жеребцов на пастьбу. Отдежурив сутки и дождавшись смены (с этого или другого хутора), сидельцы возвращались по домам. Дежурить каждому казаку доставалось раз в месяц-полтора, если не больше. С 1914 года отбывать «сиденку» стали перед призывом и молодые казаки, так, в хуторе Поповом они ночевали в церковной караулке.