Страница 3 из 17
«Россия – подворье, кладбища, стожки…»
Россия – подворье, кладбища, стожки,Грачиные орды в заречье,В затишливом плесе от капель кружки,Настигнувший путника вечер.И всюду церква, церква, церква…А чьи в них слезно звучат слова?Не получишь прямого ответа вовек,Заблудишься в диком пространстве,Ударит в глаза ослепительный снег —Нет в мире грубее упрямства.Мать вспомнишь – ее никогда не видал,Жену – а была ли? была ли?И сына… Но он не родился… он ждал…Ничто о нем в мире не знали…Эх, Русь! Эху вечно кружиться, лететьДолинами, стал быть, по взгорьям.А что-то уметь, и хотеть, и иметь?Запьешь… Иль удавишься с горя!То доля счастливых, поющих в ветрах,Кто мало что ведает в жизни.Лишь блоковский мрак и есенинский страхСроднившейся с Небом Отчизны.«Плохое в жизни повторяется…»
Плохое в жизни повторяется?Как будто сильною струейПласты наноса размываются,А после русло наполняетсяЖивотворящею водой.Не понаслышке это знаю,Не из чужих услышал уст.Коль я отстал, то догоняю,Коль прыгнул со скалы – летаю,Не злюсь, когда карман мой пуст.И тот, кто норовит бедово,Ловчится побольней куснуть,А ветхое выдает за новое,Притом клянется честным словом:«Не пожалею жизнь за суть!..»Отрада наконец наступит.И разойдутся врозь пути.Не свыше ль посланный поступок?Иль подвернувшийся приступок,Который мимо не пройти?Он далеко… потенциальноЕще опасен, но волна(Она всегда с прицелом дальним!),Граненой отливая сталью,И первозданна и сильна,За окоем уносит «быдлость»И суррогатность черствых дней,Худое чтоб навечно скрылось,Взамен такое бы открылось,Что примешь ты душою всей.Мать
Зимние сумерки. Мать во двореРубит дрова для пригрубка.Щурится месяц в промерзлой дыреВеток, нависли что хрупко.Месяцу странно подглядывать – онДаже чуть-чуть опечален:Хутор-то вон погрузился уж в сон,В сладкие грезы отчалил.Только на этом базу перестук…Что за нужда накатила?Не поддается ей летошний сук…Печку три дня не топила,Матицу иней тайком обметал,В валенке кот угнездился.Сын на просторах России пропал,Видно, с дороженьки сбился.Много молитв прошептала она,Чтобы живой он вернулся.Вон у избы похилилась стена,И журавец вон согнулся.Бабка неловко клюет топором,Силы ее на исходе.Месяц ударился в небо горбом:Быть еще злей непогоде!А солнышко в окошко шлет приветы
Под брюхом облака пригрелось солнышко,Глядит, прищурившись… Пора вставать?Ледок колючий в ведре на донышке,Колодец окликом встречает мать.Ей, старой женщине, одна отрада:Достать водицы… согреть чайку,А что-то большее уже не надо —Всего досталось ей на веку!* * *От Бога, от людей… Им всем спасибо:В могиле муж и сын, а внук в тюрьме.В избе пригрубок, лампа с жиром рыбьим,Поджижек ворох к завтрашней зиме.Почетных грамот на стене семейка,Икона в уголке глядит, скорбя,Кот на коленях дремлет Тимофейка,Суставы исцеляющий ея.Везучее их нет на белом свете,От мяты кипяток хмельней вина.А солнышко в окошко шлет приветы,И верится, что где-то есть страна,Что величают испокон Россией,Великой Русью… Мол, не счесть побед!Старушка в подтверждение б спросила,А у кого? Знать, нужных слов и нет!Да в том она нуждаться перестала,Настал денек, и степлилась душа.С ведра в колодец звездочка упала,Дымок над кровлей, как Судьбы Межа.«В центре поселка кукушка живет…»
В центре поселка кукушка живет,Рано-ранехонько песню поет,Бомжу Валерию спать не дает.Выполз из кучи гнилых горбылей,Стукнул в окошко: «Матвевна, налей…»Рявкнула баба: «Уё…, дуралей!»Утро с того обозначило лик.Странная птица рассеяла крик.Жизнь потекла без прикрас и улик.Главный герой остаканен, хмелен,Людям и псам улыбается он,Так же в Матвевну «до гроба влюблен!».Доброе сердце у русской вдовы,Вышла. И гостю дала не воды…Вежливо бомж обратился на «вы».Баба душою его поняла,Баба сальца ему с хлебом далаИ удалилась со словом: «Дела».«И у меня…» – как-то тихо сказалИ неизвестно куда зашагал,Всюду его «сокровенный причал».Шутит по-доброму, не пристает.Спрячется в досках, по-детски ревет.Птица ему зоревать не дает.