Страница 2 из 17
Русь
Или вчера? Или в прошлом году?Или в раю? Или, может, в аду?Иль на яву? Или, может, в бреду?Белое? Черное? День? Или ночь?Юное? Старое? Мать? Или дочь?Плач? Или смех? Кому надо помочь?Вон над обрывом трепещет цветок.Вон завернулся дороги виток.Месяц… он скользкий, как рыба-вьюнок.Мать? Или дочь? Ей поможет Христос,Ей Он подарит сияние рос,Просеку, стежку, деревню и плес.Волк не догонит ее и гроза,Не расплетется в печали коса,Душу ее не отравит слеза.Время кровавое. Падает гусьС выси подстреленный… Я помолюсь,Боже, Тебе за спасенную Русь.Град и сокол
С ладоней ледяных роняют звездыКругляшки-льдинки. И они летятС неимоверной скоростью и воздухДробят и плавят, гулко кипятят.Покудова они высоко в небеИ чтоб о них узнали на земле,Чело раскалено у тучи – слепнетВзлетевший Сокол… Нет ему милейПриблизиться к стихии на сто метров,Клинком крыла рассечь струю и вмигСвободно ускользнуть наискосок от ветраВ пространство, обронив надменный крик.Все остальное чередой свершится:Свирепый град обвалом затемнитПолсвета. И погонится за птицей,Она же взмоет, как стрела, в зенит.А нивы и деревни тьма зазастит,Такой содом начнется впопыхах,Что под его погибельною властьюКолокола заплачут во церквах,И кровь перемешается с водою,И корни съест свои дурман-трава.И огонек расстанется со мною,Святые позабудутся слова.И только Сокол выживет у Солнца,Вернется в Мир Врачующим Лучом,И он земли растерзанной коснется…Взовьется… рассечет струю крылом…«Цивилизация лишь краешком коснулась…»
Цивилизация лишь краешком коснулась…Родниться с ней России не с руки.Неверно говорят, мол, не проснулась,Ее задумки свято-высоки.И это благо, что патриархальностьЖива еще и добротой поитИ первозданностью глухую дальность,Где древний сыч на журавце сидит.Стога. И прясла. И сушняк в забазье.И непременно Жучка в конуре.И местный дед Щукарь иль Стенька Разин.Кладбище в поле. Вышка на горе.Нет признаков глобальных изменений.Пасутся кони. Юркий вихрь бежит.Идиллия? От Бога Предзнамение:России жить естественной велит!Она – не город. Не Кобзон. Не сникерс.Глубокий вдох и пожен и небес.В церквушках деревенских плачут лики,В лесных уремах балагурит бес.И вот о чем подумалось невольно:Есенинский-то жеребенок… он«Железку» обогнал… И на привольеСегодня слышу ржанья перезвон.Не сгубят реформаторы Отчизну,Безбрежье лет глумливцев поглотит,И Сам Всевышний в светоносной ризеНа Вечность Русь мою провозгласит.Гром над Прихоперьем
Родные, несчастные лицаВстречаю на каждом шагу.А завтра беда не случится?О том утверждать не могу.Унылые долы, селенья,В любую сторонку иди,Увидишь такие «свершенья»,Что сердце сожмется в груди!Крестьяне? Иль смерды? Иль быдло?Отшибло им руки, мозги!Кусаю я горькую былкуИ – дума: смоги… помоги…Чтоб завтра беда не случилась:Грабеж. И пожар… Самогон.Сидит на порожке учитель.– День добрый…– А добрый ли он?Один вот… А школа пустая,Ее уж продали на слом.И прядь задрожала седая.И в высях рассерженно громУдарил.– Господь недоволен.Подамся в монахи, видать,Коль я подчистую уволенИ больше тут нечего ждать.Уже борода вон готоваИ посох дорожный готов.Уйду из родимого крова,Ненужный историк Петров.А гром еще раз прокатилсяПо небу, по тверди земной.– Прости… – я ему поклонилсяИ тоже обжегся слезой.Пред осенней стужей
Пастух небесный бражничал всю ночь,И дебоширил он, кнутом стреляя,И, травостой дождя чтоб не толочь,Сшибались тучи, искры высекая.И все в округе, позабыв про сон,Под ритмы грома смешанно плясало:Столетний дуб, скирда, станица, ДонИ Разина утес с лихим оскалом!Что это? Преднамеренный шабашНечистой силы пред осенней стужей?И мой, огнем охваченный, шалаш —Похож он на жар-птицу – близко кружитВ прощальном танце: кончена пораБлагоуханных, радых песнопений.Грозит расправой Стенькина гора,Мелькают вспышки, неуклюже тениТолпятся, шебуршат и гонят прочь!Я отступаю в заросли колючек.Напор стихии мне не превозмочь?Не тот, как говорится, выпал случай?Шалаш – мой поэтический приютНа время очарованного лета —Золою стал. Сам торжествует, плут,«Свое пространство» угольками метит.Но я успел с тетрадкой ускользнутьЗа безопасные пределы духа.– Не ты ль отшельник?– Разгадал я суть…Я голоден.– Возьми, браток, краюху.Я тоже вот философ. СторожаИ вы, поэты, сроду были братья,У нас одна житейская межа,Не нитками мы сшиты – крепкой дратвой!Я откусил. И пожевал:– Твой хлебС горчинкою…– В нем полынок и ветер,Отведавши, прозреет, кто был слеп,Глухой услышит звуки, белым светомВозрадуется, кто готовил смертьСебе, прощение – награда мужу,Он от амуровых не спасся стрел,Теперь супруге верен и – не тужит!Так мы стояли на краю земли,И лики наши в сполохах являлись,Как две иконы. Тучи шли и шлиИ небеса от грома сотрясались.И оставался страх. Полночный гвалт.Последняя гроза всегда такая:Хмельно-бурлив ее девятый вал —Но срок его величья истекает.Все стихнет: дуб столетний и утес,Река большая. И душа, конечно.Обнимет Мир Улыбчивый Христос,Заздравные в Руси зажгутся свечи.