Байона

– Ну вот! Можно идти, - сказал Серхео. Допивая вино, он посматривал на небо. - Дождь кончился.

Мы расплатились и вышли. На восемь-десять евро можно было отлично отобедать. Столько же стоила и одна бутылка вина, но оно было необходимо для укрепления испанского характера, поэтому с такими тратами ребята не считались.

Влажный паркий воздух окутал со всех сторон. После обеда немного прошлись по городу, омытому коротким, но сильным дождем. Полный людей еще час назад, город опустел. Только туристы спешили на очередную круизную прогулку в порт. Мы же неспешно ходили по улицам, дурачились и фотографировались.

Посмеялись все вместе над разными современными скульптурами, коих в Виго нашлось немало. Все они отличались массивностью форм и крупными размерами. Одна только «Сирена», изображающая не женщину, а мужчину-русалку, с позволения так выразиться, чего стоила.

Водруженный на тринадцатиметровом постаменте, угловатый и голый, с чешуей вместо рук и ногами, сложенными хвостом, этот Ихтиандр увековечил имя своего творца - галисийца Франсиско Лейро и чуть было не погубил гитариста молодой рок-группы.

Хосе с напряженным выражением на лице обошел его вокруг, потом прислонился к опоре постамента и, прикрыв рот ладонью, разразился истерическим долгим смехом, до слез и колик в животе. В порту осталась скульптура пловца, еще более странная, но, наверное, Хосе ее не заметил.

Встречая по пути таблички с запрещающими курение в общественных местах знаками, Анхель в крепких выражениях протестовал и хватался за сигареты, суетился и высмеивал местную полицию. Мануэль угрюмо плелся позади всех. Ходили недолго. Слишком утомительно курсировать по резко холмистым улицам, куда бы ни пошли - выходило, что все время в гору.

На репетицию я отправилась с ребятами. Вирус рока сидел во мне. Теплая сырость прибрежного колорита сменилась черной молчаливостью вчерашнего клуба. Позже я узнала, что ребята собирались здесь только репетировать. Выступление будет в другом месте.

Забиваясь в угол и наблюдая, как музыканты шлифуют свое мастерство, я заметила, что перед каждым выступлением Серхео немного изменяет репертуар. На одну-две песни. Как правило, остальные соглашались с ним, и начиналась репетиция. Чем был продиктован выбор: его настроением, особенностями местных предпочтений или возможностями помещения и техники, я не знала, но посчитала нужным не вмешиваться в процесс и не отвлекать их.

Пока Серхео думал над вечерним выступлением, Анхель снял наушники, в которых частенько ходил, и взял гитару. Слушал музыку он практически постоянно, обычно временно вынимая только один наушник из левого уха, когда к нему обращались. Теперь же он неожиданно для нас всех принялся отжигать на своей «басухе» незнакомую мне вещь. Ребята удивленно столпились вокруг.

– Вызывайте реанимацию, у нас басист заболел! - пошутил Хосе.

– Как Билли Шихэн, да? - Анхель закончил и восторженно посмотрел на Серхео.

Серхео рассеянно почесал щеку.

– Похоже!

– А разве он не мясо сейчас рубил? - повернулся к Серхео Хосе.

– Трехпальцевая техника правой, двуручный теппинг и игра аккордами! - гордо отозвался Анхель. - Но для тебя, брат, большим пальцем справился, если что. Вопросы есть?

– Есть, - с умным видом Хосе обошел Анхеля по кругу.

Я приготовилась. Хосе просто кладезь приколов.

– Странно, почему ты не поешь, когда играешь? - задумчиво подперев ладонью подбородок, Хосе уставился на басиста с видом профессора Гарвардского университета.

– Пфф! - возмутился Анхель. - Я тебе припомню! Запишу свое соло на твой будильник!

– Черт! - испугался тот.

– Кончай выпендриваться! - оборвал Серхео, посматривая на часы. - Венец острословия после выступления делить будете.

– А делить нечего. Все девчонки мои! - Хосе величественно приосанился, расправил плечи и втянул живот. Соблазнительно сверкнув глазами, он провел рукой по волосам. - Устоять невозможно! Я всемогущ!

Я честно старалась сдержаться, но не смогла и покатилась со смеху.

– Это они перед тобою кокетничают, - подмигнул мне Серхео. - На самом деле они зануды, каких мало.

Я смотрела на них с кошачьим любопытством. Вот они – увлеченные, сосредоточенные, местами раздраженные и невнимательные, живые, разные, но одинаково любящие свое дело. Серхео привычно собран, сила его открывается в изумительном голосе и беззаветном выражении лица при исполнении песен. Хосе импульсивен и горяч, хулиганист и шустр. Анхель по большей части безразличен и уперт, старается не особо, но стабилен. Мануэль – это вселенная мрака и внутренних бурь, разверзающаяся потоками звуков.

Думала, после ночного гудежа они отнесутся к репетиции формально. Нет. Немного помятые, ребята добросовестно и скрупулезно отыграли план. Я чихнула из своего угла и зашмыгала носом. Серхео обернулся и вгляделся в полумрак моего убежища.

– Ну как тебе? - спросил Серхео. - Не скучно? Может, прогулялась бы?

- Ни за что! - отозвалась я. - Живая музыка – всегда потрясающе!

Вечерний концерт прошел в маленьком баре на окраине города. В таких собираются старики, выпить и поговорить о днях минувших. Скромный интерьер, старая обшивка стен, выцветшие афиши и пожелтевшие записки, прикрепленные прямо к стене сбоку от бара, недавно приобретенные дешевые стулья. Запах крепкого табака, дешевого вина и обветшалости. Небольшой помост вместо сцены, узкий и ограничивающий движения. Дюжина потрепанных столиков.