Байона

– Ты мог бы работать кассиром в Макдональдсе. Но нет, понесло же тебя в топ-менеджмент! - выговаривал Влад одному из своих подчиненных.Бедный парень стоял с обреченным видом и мял в руках пластиковый файл. Лоб покрылся потом, а щеки неестественной бледностью. Под глазами залегли синие круги.

Четверть миллиона евро ушла не на тот счет. Для фирмы ситуация поправимая, но крайне неприятная. Для обычного перепуганного работника - приглашение к самоубийству.

Рядом стоял главбух Кирилл. К шефу идти никто не решался.

– Что будем делать? - спросил Влад Кирилла.

– Заказывать вертолет и лететь в банк, - отозвался тот, напряженно играя скулами.

Я вообще не завидую главным бухгалтерам. Их жизнь - затяжной стресс бинарных молекул дебета-кредита, проводок и платежей под неспящим оком налоговой инспекции.

– Ты куда? - спросил Влад.

– Платежку переделывать. А как быть с подписью шефа на заявлении? - сказал Кирилл.

– Сначала поговори с банком, - посоветовал Влад. - К шефу пойдем втроем. - Он уничтожающе посмотрел на бедолагу, сел в кресло и стал вертеться на нем, покусывая ноготь.

Главный бухгалтер и нерадивый менеджер вышли.

– Теперь его уволят? - спросила я.

– Конечно, нет, - ответил Влад, щурясь и смотря мимо меня. - Я уговорю шефа оставить его. Он запомнит мое вмешательство, осознает, чем обязан, и я получу отлично управляемый механизм.

– Твои контракты, - протянула я бумаги.

– Оставь. Ну, что еще? - он холодно взглянул на меня.

– Ничего, - я встала и вышла.

Весь офис шептался, работники возбужденно расхаживали из кабинета в кабинет. Открыв дверь в бухгалтерию, я растерялась. Размазывая тушь по щекам, Дашка плакала навзрыд. Ольга стояла рядом, пытаясь ее заставить выпить воды. Альбина Николаевна сокрушенно вздохнула и принялась разносить счета. Запах корвалола и валерьянки свидетельствовал о серьезности положения.

Я испуганно посмотрела на Ольгу и вопросительно кивнула. Она только закатила глаза и мимикой показала мне, мол, дела сердечные.

– Дашенька? - позвала я, подходя ближе и пытаясь поймать  отчаянный взгляд.

Она меня не слышала. Хрупкие плечи сотрясались. Дашка затыкала рот ладошкой, когда срывалась на нечто подобное вою.

Мы с Ольгой еле уговорили ее выпить лекарство и теперь пытались успокоить. Минут через десять наших стараний, а главным образом благодаря успокоительному, Дашка стала затихать.

– Он не вернется! - рыдала Дашка, поднимая к нам припухшее от слез лицо. - Он ушел к жене. Сказал, я была ошибкой! Сказал, что не любит!

– Зачем связывалась с женатым? - укоризненно произнесла Ольга. - Думала, ради тебя он бросит семью? Глупенькая!

– Я не думала, я просто любила его! - сквозь рыдания жалобно воскликнула Дашка.

– Ну что ты молчишь? Скажи ей! - Ольга вернулась на свое рабочее место и стала перекладывать счета-фактуры. - Уже не знаю, чем успокоить, - поглядела она на меня.

Я смотрела на Дашку глазами печального ангела, которому не дано вмешаться в дела человеческие. Наверное, у ангелов нет сердца, иначе как бы они смогли вынести отчаянье, страх и ненависть, ежесекундно охватывающие людей по всему миру?

– Эту боль нельзя успокоить. Нужно пережить ее, - откликнулась я, понимая, как сейчас невыносимо Дашке.

Мы обнялись. Она уткнулась мокрым лицом мне в бок и горше разревелась. Люди входили и выходили, посматривая кто удивленно, кто насмешливо. Задавали вопросы. Пожимали плечами. Я гладила Дашкины волосы и сама чуть не плакала.

«Разве словами поможешь?» - думала я. И вдруг неожиданно для себя присела перед ней, заглянула в несчастные голубые глаза, полные слез.

– Он освободил тебя, Дашка, понимаешь?! Ты должна благодарить его и вспоминать с теплотой. Он освободил тебя для нового счастья... Оно где-то рядом ходит. По улицам нашего города. Ест бутерброд. Пьет из алюминиевой банки «колу», глазеет по сторонам и смотрит футбол в спортивном баре.

Дашка перестала плакать и недоверчиво взглянула на меня. Я утвердительно закивала в ответ. Сама была уверена в том, что говорила.

– Тсс! - предупредила я ее вопрос. - Еще рано. Слишком рано. Но теперь ты знаешь...

Сердце разрывалось, сопереживая, откликалось оно на застарелую боль. Дашка успокоилась, а я сильно разволновалась и поспешила уйти. А потом сама плакала в туалете.

Когда все треволнения улеглись в историю рабочего времени, все разъехались по домам. Я занялась уборкой квартиры. Давно замечала лечебный эффект от наведения порядка в помещении. Пока сосредоточенно моешь, чистишь и переставляешь, мысли сами собой тоже раскладываются по полочкам, отвлекая от внутреннего диалога.

Заказ Влада - жутко полезное рагу - тушилось на медленном огне. Я раскрыла журнал.

– На что засмотрелась? - спросил Влад, заглядывая в журнал со спины.

На глянце с запахом свежей типографии красовался уютный интерьер домика с окнами до пола, за которыми виднелось море. Внутри царил покой, пылал огонь в камине, в пустом кресле лежала открытая книга.