Теория Фокса

– Что за чушь? Цикады? Какое значение это может иметь? Как это вообще может быть важно? – он перешел на крик. Парочка на скамейке вдалеке у озера обернулась.

– Стратегия, на которой основано выживание целого вида, как она может быть неважна?

– И что ты тут синтезируешь?

– Биологию и математику.

– Нет, это всё несерьёзно, – вскрикнул Нельсон. – Где ты её достал? На сдачу купил у коллекционеров? Ты переплатил, Джим!

– Хорошо… Тогда как насчет теории замены частей тела?

– А это как? – он наклонил голову.

– Теория искусственного разума. Достаточно серьёзная идея?

– И это синтез чего?

– Истории, бизнеса и геополитики. Да практически всего. Как много ты знаешь об индустриальных революциях?

– Паровая машина, электричество и потом – компьютеры с Интернетом. И что?

– Паровой двигатель, электричество и компьютер. Три главные индустриальные революции человечества. Три главных тренда, которые сформировали мир. Что у них общего? Ты не можешь увидеть будущее, если не поймешь их природу.

– Ни у одного из нас нет будущего. Там не на что смотреть… Так что говори прямо. Никогда не переносил твоих загадок.

– Индустриальные революции – это замена частей тела.

– При чем тут части тела? – глаза Нельсона сузились.

– Что заменил паровой двигатель? Какую часть человеческого тела?

– Хм… Ноги?

– Именно. Чтобы перемещать грузы, мышцы стали не нужны. Достаточно поезда или машины. Вторая революция – электричество – сделала ненужными руки. Электрические инструменты, конвейер, а потом – роботы. Нужда в руках отпала. Затем компьютер с Интернетом заменили нервную систему – это была третья революция. Стало возможным передавать информацию без человека. И заодно – память. Чтобы передавать и сохранять информацию, человек тоже более не нужен.

– И что дальше? Четвертая революция?

– Что еще можно заменить? Какую часть тела?

– Мозг?

– До мозга… Глаза и уши, Нельсон! Зрение и слух. Сенсоры! Раньше компьютеры не могли самостоятельно воспринимать внешнюю информацию. Они не понимали, что изображено на картинках, не распознавали звуки и речь. Теперь могут. Мы научили их. Раньше, чтобы распознать изображение и звук, был нужен человек. А теперь компьютер справляется с этим сам. Он получил зрение и слух. И поэтому сенсорная революция даже мощнее, чем пар, электричество и Интернет.

– Потому что она заменяет часть человеческого тела… – пробормотал Нельсон, поджав под себя ноги.

– Сначала ноги, руки и нервная система с памятью. Теперь – зрение и слух. Это повторение одной и той же закономерности.

– И причем тут синтез?

– А надо просто добавить историю. Посмотри, к чему привели первые три индустриальные революции. К гегемонии стран, которые возглавили эти революции. Или, точнее, одной страны – Англии, а затем и её последователя – Америки. Знаешь, что удивительно? На самом деле первая революция началась в Италии. Все началось с Галилея. На каком-то особенно занудном церковном служении в Пизе он смотрел на колеблющуюся лампаду и от нечего делать начал считать свой пульс. И вдруг понял, что как бы быстро лампада ни колебалась, одно колебание всегда занимало одно и то же время.

– Маятник, – бросил Нельсон.

– Закон маятника. Длина маятника, а не его скорость или амплитуда, определяет время между колебаниями. Маятник дал Галилею то, чего ни у кого раньше не было – возможность точно измерять время. Он нашел способ надёжно и научно, а не с помощью песочных или солнечных часов, измерять время. И это положило начало науке. Время стало началом всего.

– Религия от скуки породила науку…

– Удивительно, не правда ли? – спросил Джим. – Но, конечно, потом католическая церковь все-таки добралась и до Галилея. По счастью, Англия была более гостеприимна к сумасшедшим ученым, и начатое Галилеем продолжил Ньютон. Он взял его наработки и изобрел дифференциальные уравнения, без которых нельзя измерить изменения во времени. И это проложило дорогу всему остальному. И в итоге – подчинило весь мир. Поскольку англичане сделали искусственные ноги, руки и нервную систему, они получили преимущество в производительности труда. Другим странам нужно было десять человек, чтобы переместить тонну земли на один километр за день. Британии было достаточно одного. Колоссальное преимущество!

– И?

– Ну а дальше всё просто. Рост производительности труда привел к росту населения и ускорил научный прогресс. Английская армия стала самой мощной в мире. И постепенно маленький и никому не нужный островок на северо-западе Европы становится Британской Империей, а могущественная Италия сжимается до не более чем туристического направления. И поэтому мир говорит на английском, а не на итальянском. Так что, как видишь, наука решает, кому жить, а кому раствориться в забвении.

– И где здесь синтез? – прорычал Нельсон.

– Сейчас мы в начале четвертой революции. Сенсорной. И её последствия будут не менее грандиозными – она пройдёт, как цунами, сметая все на своём пути. Она началась в Америке, так же, как и первая революция в Италии. Но смогут ли Штаты её приручить? Кто победит в этой революции? Нельсон, ты же эксперт в сборе данных. Скажи мне, кто станет новой Англией?

Тот помолчал мгновение и, наконец, произнес:

– Китай.

– Именно, – Джим кивнул. – Чтобы натренировать сенсоры, нужны данные. Масса данных. И у китайцев они есть!.. Китай станет новой Британией. Китай победит!

– Синтез, ты говоришь…

– Да. Он позволяет заглянуть глубоко в суть.

– Но как? Как ты сводишь всё вместе?

Джим прикрыл глаза.

– Что было самым большим открытием тысячелетия?

– Ну и?

– Двойная спираль ДНК, код жизни. Что может быть больше? Знаешь, кто его открыл?

– Уотсон и Криг. И что?!

– Пара сумасшедших студентов. И ничего больше. Что один, что другой. Никто, абсолютно никто не воспринимал их всерьёз. Без оборудования и денег, без каких-либо глубоких знаний. Просто пара любителей-экспериментаторов… Знаешь, какое у них было оборудование? Кусочки картона и проволоки, из которых они строили модель ДНК. Это все выглядело, как какой-то школьный проект. Конкуренты потешались в открытую… Смеялись. И у конкурентов было все – приборы, деньги, поддержка и признание. И тем не менее, именно Уотсон и Криг сделали открытие тысячелетия. И всё потому, что они следовали трем железным правилам синтеза.

– Правилам?

– Первое: никогда не кажись самым умным в комнате. Потому что тебе никто не будет помогать… Чувство превосходства и собственной значимости – вот лучшие друзья неудачников-аналитиков, затерявшихся на обочине истории. Когда ищешь истинные знания, нужно быть скромным и открытым. Получай удовольствие не от осознания того, что ты прав, а от процесса поиска правды… Это было главной ошибкой конкурентов – они были настолько самоуверенными, что никто не хотел с ними разговаривать и делиться информацией. Они самоизолировались. А Уотсон и Криг оставались приземленными. Они слушали и слышали. Они разговаривали со всеми, и все им помогали. Это, кстати говоря, второе правило синтеза: слушай и задавай вопросы. Не спорь.

– Не спорь?

– Никогда, Нельсон! Потому что спор невозможно выиграть. Когда спорят, люди не слушают друг друга. Вместо этого, пока говорит другой, они думают, что сказать в ответ. И в результате никто никого не слушает. Все говорят!.. Поэтому победить в споре невозможно. Невозможно переубедить соперника в споре, если он не хочет этого сам. Так что твоя задача – не пытаться убедить, а оставаться открытым к тому, чтобы убедили тебя. Спор бессмыслен…

– Ну, а третье правило? – зло спросил Нельсон.

– Самое важное: иди вдоль реки Сакраменто и подбирай самородки. Прямо с поверхности. Не ищи рассыпное золото, не трать жизнь на это. Никогда не копай.

– Давай без загадок… Не сегодня. Только не сегодня. Два года ты кормил меня этими ребусами. Но сейчас мне нужны прямые ответы, Джим.

– Идеи – как золото, Нельсон. Они в основном бывают двух видов – самородки и россыпи. Тот, кто ищет рассыпное золото, отфильтровывает тонны песка и находит лишь крупицы. Например, физики ничего не знают об органической химии. Химики понятия не имеют о физике звёзд. Они все с головой ушли в свои маленькие мирки… Можно провести всю жизнь, зарываясь в один маленький прииск, и найти лишь крупицы, крохотные идеи. Или же можно пройтись вдоль русла реки и найти огромные идеи, блестящие самородки, размером с кулак, лежащие прямо на поверхности – точно, как первые путешественники Калифорнии. Они просто шли вдоль реки Сакраменто и подбирали с земли гигантские куски золота. Они никогда не рылись в земле. Зачем копать?