Лорд с Холмов

— Что скажешь? — спросил я Шаграта, кивнув на следы.

— Тот побольше был, — покачал головой орк. — Может, они из одного стада… Ну да ладно, волки их либо задерут, либо на нас выгонят.

Словно в ответ ему за деревьями раздался вой, а за ним — истошный визг. Я перехватил рогатину, опустился на колено и упёр подток в землю. И очень вовремя — из кустов с утробным хрюканьем вылетел кабан — и насадился на рогатину. Очень удачно насадился — сдох на месте, а остриё высунулось из загривка на палец-другой. Вытащить я его не успел — из кустов вылетел ещё один кабан, больше первого. А рогатина застряла…

Шаграт выстрелил. Разумеется, равновесия он не удержал… Но болт пробил кабанью башку насквозь и в ней застрял. Ну а двух подсвинков прибили мы вдвоём с Хели — одного я заколол рогатиной, а второго Хели долбанула заклинанием о дерево и сломала ему шею.

Затем из кустов выбрались три волка и принялись суетиться около добычи. Остальные так и сидели в кустах — видимо, поймали ещё кого-то и теперь либо сторожили, либо жрали добычу…

И то, и другое, как оказалось — волки ухитрились задрать свинью с поросятами, и поросят сожрали. Пусть — всё равно, какие-то они мелкие, как будто и не середина осени на дворе… Обычное дело, когда с волками охотишься, иначе никак, да и не так уж много они съедают. На фоне четырех кабанов так и вовсе мелочь..

Осталась одна вещь, которую Хели тут же и высказала.

— А что, это вся охота? — спросила она.

И действительно, судя по солнцу, прошло меньше двух часов. Я всё-таки ожидал большего — добыча в охоте вовсе не главное, кто бы что не думал. С другой стороны, мяса, если его как следует закоптить, нам надолго хватит… Может, и до весны даже, хотя в этом я сильно сомневаюсь. Вот как тут решить, удалась охота или нет? Пожалуй, если брать всё вместе — удалась. Да и Свет бы с ней, с этой чепухой — надо добычу разделывать, а ещё и шаман ведь припрётся…

И разумеется, шаман явился — я за нож взяться не успел. Задвинул про духов, попрыгал с бубном, утащил поросёнка и принялся помогать нам с разделкой. При этом он ещё и требуху хотел прибрать — но тут коса нашла на камень. Печёнку Хели любит не меньше, чем рыбу, и на шамана только что не рычала… Волки — и те впечатлились и на требуху покушаться не посмели. И правильно, потому как кишки тоже пригодятся — колбасу Гарра зарядит обязательно. И вообще, орки требуху любят, так что одну печень шаману Хели всё-таки отдала… Но только после того, как он ей кувшин настойки отдал. Вот, кстати, чего до сих пор понять не могу — как они у него в перемётной суме не бьются. Обыкновенные же глиняные кувшины, и бьются обыкновенно — проверено. А в суме у него всегда несколько штук, по пинте или по две, и что бы он ни делал — они всегда целёхоньки… Бутылки, кстати, тоже не бьются, но как он это сделал… А спрашивать бесполезно — свалит всё на духов, и только.

В четыре пары рук мы управились довольно быстро, погрузили добычу, сразу отправив Шаграта со шкурами в Замостье, и разъехались по домам.

Ожидали мы его к вечеру, а вот чего не ждали — того, что явится он не один.

Вместе с ним явился замостинский староста, который, едва спешившись, принялся жаловаться.

Старосту одолели лисы. Не его одного, но одолели сурово, передушив не меньше половины замостинских кур… Но при этом ни разу не сунулись в курятник. Странные какие-то лисы. И всё бы ничего, да вот только кур в наших краях народ упорно держит во дворе, а в курятник загоняет только зимой, когда снег ложится… Ну или когда случается что-нибудь.

Я, конечно, первым делом решил, что кур просто воруют, но староста мои подозрения тут же отмёл — следов было предостаточно. Именно лисьих, а не каких-то ещё, и следов настоящих…

Причём тут я? Ну так я же лорд, то есть, по мнению местных, мне до всего есть дело и я со всем должен разбираться — будь то крысы в подвале или нежить на кладбище. Странные лисы — тем более… Но это дело меня самого заинтересовало — лисы действительно были необычными.

Лисами мы решили заняться на следующий день — благо, делать было, в общем, нечего. Да и они могли стать настоящей бедой, если обнаглеют. Ну и охота, опять же…

В общем, отправили мы старосту в баню — возвращаться было уже поздно — налили шаману можжевловой и стали думать, что там за чудные лисы.

Шаман, разумеется всё валил на духов, но духи не жрут кур. Я был склонен считать, что это просто выбравшаяся из чащи лиса, а Хели почему-то считала, что это какие-то особые лисы. Какие — Свет его знает, и что там в них может быть особенного, я представить не смог. Лисы — они лисы и есть…

Надо ли говорить, что я ошибался?..

Когда на следующее утро мы явились в Замостье, оказалось, что лисы и до старосты добрались, так что искать свежие следы не пришлось.

Следы как следы — обычные лисьи, разве что вели себя эти лисы уж больно осторожно. Местные себя так не ведут… Местные — наглые и вообще ничего не боятся. Чёткие следы — ночью дождь прошёл, так что до леса мы добрались быстро. И застряли, потому как дальше без собак соваться смысла не было. Пришлось звать Натирру с её псиной и только после этого двигаться дальше. Жабодав, хоть и не гончая, след держал, хотя лисы и петляли почище зайцев. И долго петляли — мили полторы пришлось пройти, не меньше. Но нору нашли… А лис упустили.

И Хели оказалась права — лисы оказались не просто так лисами. Это оказались северные белые лисы, которых отец всё время поминает. Ну, пока что не очень белые — линяют они под снег — но они самые…

— Это что за звери такие? — спросила Натирра, чесавшая стрелой в затылке. — Вроде лисы, а вроде и нет…

— Это северные лисы, — объяснила Хели, — но что они тут делают? Ни разу не слышала, чтобы они южнее Серебрянки заходили.

А от нас до Серебрянки, между прочим, почти неделя пути, и что они потеряли так далеко на юге, я решительно понять не мог. Бескормица? Так сразу за Серебрянкой они бы и остановились — там мышей всегда много, да и, как говорят, не любят эти звери леса. А за Серебрянкой на север, считай, уже пустоши…

— Что ж вам в пустошах не сиделось, сволочи? — вздохнул я.

В общем, самое большее, что мы сделали — прогнали незваных гостей, и хорошо, если надолго. Что насовсем — это уж слишком хорошо, чтобы надеяться на такое…

Я о пустошах вспоминать не люблю — уж больно там скучно. Хотя, с другой стороны, охранять императорских землемеров… Врагу такого веселья не пожелаешь.

— Лорд, а вы в пустошах бывали? — спросила Наттирра, замедлив шаг и глядя на меня щенячьими глазами.

— Был.

— И как там?

— Плохо там, — ответил я. — Сыро, холодно, комаров тучи… Летом несколько дней солнце вообще не заходит, а зимой — не восходит. Орки там кочуют, совсем уж дикие, на оленей охотятся… Скука смертная, короче говоря. Болото.

Наттирра отстала, но в том, что это ненадолго, я не сомневался. Хели покосилась на неё и спросила:

— А что ты в пустошах делал, и почему я об этом слышу в первый раз?..

— Долгая история, — отмахнулся я. — Дома расскажу, хотя ничего особо интересного там нет.

Дома, устроившись у камина и усадив Хели на колени, я принялся рассказывать.

В пустоши меня занесло не просто так — я командовал двумя десятками, которые охраняли пятёрку агентов Общества землемеров и естествоиспытателей, составлявших карту этих земель. И это был ужас…

Во-первых, в пустошах действительно очень скучно. Куда ни посмотри — везде одно и тоже: мох, болото, пучки травы да редкие низкие кусты сосны или берёзы… Да, там так противно, что даже деревья превращаются в кусты — едва по колено, зато непролазные. Ещё там всегда сыро и душно, а гнуса столько, что иной раз и солнца за ним не видать. Ладно ещё один из землемеров был магом и накладывал на нас заклинание против этой гадости — только хватало его ненадолго. Во-вторых, сами землемеры были теми ещё чудаками. Полезть в болото за каким-нибудь цветком — да запросто. Погнаться за какой-нибудь тварюшкой — сколько угодно. Напороться на чем-то сильно недовольного оленя — легче лёгкого. Забрести в стойбище орков и там надраться… М-да, и вспоминать не хочу эту историю.