Антигерой

- Любопытно. Ладно, я знаю, что делать. Тебе придется немного подождать с удобствами, но скоро мы оба придем к соглашению, - и он, как обычно, не прощаясь, вышел.

Я была этому рада, так как следовало попытаться уложить в голове всё произошедшее. Меня раздражала только навязчивость явственности физиологических ощущений - чувство голода, холода, боли. Я тут пытаюсь отрешиться от всего земного, но это самое земное куда более привязчиво, чем кажется. Впрочем, я догадывалась, что в галлюцинации иначе быть не может. Я храню память о физиологических потребностях и испытываю их. Попыталась внушить себе, что всё происходящее - сон, но это оказалось чрезвычайно трудно. Сначала возникло чувство, будто я добилась успеха, но руки ныли, запястья опухли, а вокруг щиколотки на ноге появились кровавые царапины, образованные краями металла.

“Ладно, придётся немного подождать. Скоро всё закончится”.

Мысль о собственной смерти и происходящем, как иллюзии, слишком уж логично вписывалась в концепцию нынешних событий, поэтому я успокоилась и расслабилась, не обращая внимания на неудобства и относясь к ним с флегматичной лёгкостью. Мощная штука. Жаль, я не догадалась использовать её, пока была жива, это избавило бы от множества печалей. Просто осознай, что всё происходящее - галлюцинация, и дело в шляпе.

На сей раз меня не навещали долго. Явился скелет, но уже не сдвоенный, а другой - тоже широкоплечий, низенький и в потрепанных латах, разных сапогах. Видимо, одежда им подбиралась абы как, лишь бы кости закрывать. Он уже не казался мне страшным. Он притащил суховатых, но, тем не менее, вкусных пирожков из тонкого теста с мясной начинкой, а ещё какую-то пузатую бутылку. Густая жижа оказалась медовухой. В моей жизни я не имела ни одной вредной привычки, не курила и не выпивала. Мне не нравились ощущения от алкоголя. А так же никакого чая, сока, только кофеин. Поэтому от меда я отказалась и подумала: “Здесь, наверное, данного напитка нет, а значит - я попала в ад. Настоящий обливион. Отлично”.

- Слушай, - говорю скелету, - передай своему хозяину, я умру от скуки, и мне нужно что-нибудь почитать. Я точно знаю - сейчас не средневековье, у людей есть и карты и книги и канализация, газеты, вон, печатают, чай не во вторую эру живём, уже конец третьей.

Скелет постоял, поправил на голове шлем и, конечно, ничего не ответив, медленно зашагал прочь своей смешной походкой вразвалочку.

Через десять минут мне притащили газету - явно старую, пожелтевшую - и деревянную кружку с водой, от которой немного пахло свежей травой. Помню этот запах из колодца. Такая холодная, что сводит челюсть и зубам больно.

Газету стала читать с интересом. Мне понравилась мягкость бумаги, а все буквы печатались чернилами на механическом станке. Вместо фотографий - гравюры, нарисованные вручную, а затем переведённые под копирку.

“Император ещё жив, - думала я. - О, господи, значит, я могу изменить ход истории…”.

- Элион! - крикнула я. - У меня важные новости!

Как я и полагала, альтмер был неподалеку. Когда он вошёл, я увидела на его глазах очки на цепочке, на руках какие-то кожаные, зачарованные перчатки для колдовства и фартук. Волосы собраны в хвост.

- Не кричи, ты беспокоишь нежить, - сказал он строго.

- Уриэль Септим скоро умрет. На него будет покушаться Мифический рассвет… нужно спешить.

- Даже произносить название этой древней секты опасно.

- Элион, - перебила я, - ты должен спасти императора. Предотврати его смерть, чтобы не погасли драконьи огни.

Спустя пару секунд тишины, он равнодушно спросил:

- Даже если и так, с чего бы мне это делать?

- Потому что, парень, потом ты хлопот не оберешься. И жизни спокойной не будет. Я говорю тебе, ты станешь мучиться так, как не страдал никогда. Мифический рассвет отыскал способ выпустить Мерунеса Дагона в мир. Именно, даэдрический принц собственной персоной явится сюда, открывая врата обливиона. Я очень сомневаюсь, что тебе будет обеспечена комфортная жизнь. А если ты спасёшь императора, получишь высокую должность, быть может, средства на свои тайные исследования, - я попыталась давить на его тщеславие.

- Врата Обливиона? - переспросил Элион крайне заинтересованно. - То есть, порталы в другой мир?

- Чувак, там ужасно однообразно - моря из раскалённой лавы, горячая, растрескавшаяся земля из алой глины и гранита, куча ходячих мертвецов и, вообще, мерзко…

- И какие сущности водятся в сих долинах? - продолжал Элион, и я поняла, что сильно промахнулась с аргументацией.

- Послушай, если тебе так нравятся врата Обливиона, после спасения императора я расскажу, как их открывать. Вернее, где узнать информацию. Я к тому, что твоё любопытство можно удовлетворить, не устраивая конец света.

Элион, поправив на носу очки и вынес вердикт:

- Сегодня вечером будут готовы твои браслеты, и тогда мы вместе двинемся в Благословенную столицу.

- Хотела спросить, - сказала я. - Его все называют имперским городом, но никто не знает истинного названия.

- Когда-то давно айлейды ходили по земле, и он именовался Силенум, но со времени его полного захвата и разрушения, никто так и не смог придумать названия лучше. Дословно это означало имя одной из звёзд созвездия белого ястреба. Она символизирует для альтмеров верность и надежду, потому что даже в сияющих небесах Саммерсета, где не бывает тёмных ночей, она выделяется из всех. Ее свет просачивается вместе с лунным сквозь густые облака, что не раз спасало жизнь заплутавшим охотникам да морякам, - пробормотав всё это словно бы вскользь скороговоркой, он вышел.

Вся жуть состояла в том, что по канону моей истории Элион - невероятно негативная личность с точки зрения бинарной логики “добра” и “зла”. Я хорошенько постаралась, конструируя это своё альтер-эго. Сделала его интересным, сильным, красивым и, вообще, он у меня удался. Однако, игра игрой, а в реальности данный персонаж натворит делов, и мне являться свидетелем этого. Хорошо ещё, что всё происходящее - просто иллюзия.

Надеюсь, в мою задачу не входит победа над Элионом, как внутренним злом, потому что можно сразу поднимать белый флаг, хотя это и не в моих привычках.

Он явился, когда я закончила изучать газету. В кои то веке мне понравилось подобное чтиво. Печатью и выпуском новостей занимались группы энтузиастов - литераторы, историки и художники, выполняли работу качественно. Страниц всего в газете десять, но буквы небольшие и местами смазанные, для чтения требовалась сноровка.

Во время этого занятия я вдруг поняла - с символами творится нечто странное. Допустим, я точно знаю, что “о” никогда столь диковинной закорючкой не писалась, но я отчего-то понимаю её. На мгновение в голове всё смешалось, я тщетно попыталась вспомнить, как же пишется моё имя и сколько в нём букв.

“Началось, - с ужасом подумала я, откладывая газету. - Теряю память о прошлом воплощении. Только не это! Я хочу всё помнить - весь кошмар, боль, несправедливость, тоску, словом, часть меня. Кем же я стану без сохранённого опыта? Пылью в небытии… Потому и страшна неизвестность смерти, что каждый из нас рождается в слепом неведении относительно того, кто он и зачем здесь. Было ли прошлое воплощение или оно единственное? Лишь тьма и пустота в ответ”.

Но паника оказалась преждевременной. Я всё помнила, просто когда речь шла об алфавите, буквах, они начинали путаться. Сама структура моих мыслей теперь была на другом языке.

Элион сказал, стремительно входя и обрывая мои размышления:

- Эти наручники зачарованы онемением. Ты не сможешь читать заклятия, а иначе тебе от меня не убежать.

- Эй, я и разговаривать не смогу!

- Огромный плюс, не так ли? - флегматично отозвался он.

“А почему я, собственно, сопротивляюсь? Навык общения никогда не был моей сильной стороной”.

- Ладно, мне же лучше, - пожала плечами я.

Элион защёлкнул на моих запястьях тонкие, стальные наручи с выемками для цепи, которая должна была их сковывать вместе, и я немедленно почувствовала в горле едва заметный комок, словно голосовые связки парализовало. Не то, чтобы это неприятно, но ощущение оказалось специфическим.