Упасть в облака

Наталья и Алекса поняли, что лучше уйти, да, собственно, они и так здесь уже провели больше времени, чем собирались. Каждую из них ждали свои дела. Они быстро попрощались.

Веру накрыло желание сейчас же рвануть домой, закопаться в свою постель и наконец выспаться. Вдруг Андрей решит прийти? Сейчас она прочитает его теплые строки, напишет что-нибудь нежное в ответ. Или даже позвонит. И они уснут вместе.

Вера не любила заходить в свою почту с телефона: все было мелким и неудобным. Но иногда она была рада такой возможности – все лучше, чем дожидаться, пока доберешься до компьютера. Силясь утихомирить учащенное сердцебиение, Вера села на кухонный табурет и ввела пароль от своего аккаунта.

– Не поняла, – прошептала она.

В письме не было ни строчки. В теме значилось – «Жене». Первая мелькнувшая мысль – он от волнения не скопировал в письмо сам текст, наверняка писал его в Word и забыл потом вставить. Значит, долго писал, выбирал слова, переживал…

И тут Вера заметила, что к имейлу был прикреплен файл – какая-то таблица. Она открыла ее, и стало ясно: Андрей пока не готов общаться. Он обижен. Это были результаты его анализов от сегодняшнего числа. Целый список. Анализы на ЗППП. Все – отрицательные. Красной линией была обведена аббревиатура RW, ставшая хорошо знакомой Вере за последние двое суток. Это краткое обозначение реакции Вассермана, теста, который уже более ста лет используется для диагностики сифилиса.

– Господи, что происходит? – прошептала Вера, вытирая слезы. – Где, где правда? Чему верить? Как я устала. Нужно срочно прилечь.

И только теперь она сообразила, что приткнуться в родительской квартире совершенно некуда. В дверь позвонили. Андрей? Девчонки вернулись?

Это был отец. Маме стало лучше, и он приехал отпустить Веру с вахты и присмотреть за вещами. Он, наверное, скучал по дому и воспользовался случаем побывать здесь в отсутствие жены. Сам Валентин Георгиевич был человеком немногословным, в свою мать.

Ее звали Галина Ивановна, она была родом из профессорской семьи и всю жизнь преподавала высшую математику в университете, который окончила в юности и в котором познакомилась со своим мужем. Математика оставалась их единственной общей страстью и главным делом, несмотря на рождение сыновей. С детства мальчики были полными противоположностями – и внешне, и по характеру. Как говорила баба Даша, «будто из разных мест лезли». Роман, старший, – крепкий, уверенный в себе, явный лидер, стал военным, Валентин, Верин отец, – субтильный, задумчивый, пошел по стопам родителей.

Лет пятнадцать назад братья лишились отца. Роман как раз уходил из армии и переезжал жить к новой жене в Германию, а Валентин сблизился с матерью, окружил ее заботой, помог с покупкой дачи, где она вдруг ударилась в огородничество. Казалось бы, загородный домик располагал к общению с правнучкой Машей, которая вскоре родилась, но Галина Ивановна предпочитала оставаться со своими мыслями наедине. Она не любила пустых разговоров и всегда начинала скучать при обсуждении любых бытовых дел, с детства привыкнув перепоручать их помощнице по хозяйству.

Вера и отец старались сейчас не смотреть друг другу в глаза и не задавать никаких вопросов. Лучше не лезть в душу, разобраться бы сначала поодиночке.

Машка явно расстроилась, что мать неожиданно вернулась и, буркнув ей что-то невнятно приветственное, закрылась у себя.

Вера прошла в мастерскую. Как это часто бывает при сильном переутомлении, она упустила момент, когда можно было успешно провалиться в сон, и теперь была обречена еще несколько часов балансировать на грани реальности и видений, страдая от невозможности отключиться.

Она открыла шкаф с заказами – некоторые из них были не завершены, остальные надо было только отдать. Вера провела ладонью по костюмам и платьям, и они, поочередно качнувшись на вешалках, пробежали своими фактурами по ее ладони: согревающая колкость шерсти, простодушная шершавость льна, пленительная мягкость бархата, надменная холодность органзы, ускользающая нежность шелка натурального и поскрипывающая упругость искусственного.

Каждый заказ, каждое платье – отдельная история. Сколько клиентов – столько судеб. Меняется жизнь – меняются наряды. Или сначала меняются наряды, а потом – жизнь? Вопрос философский – как про курицу и яйцо. В любом случае, сначала что-то должно измениться в голове женщины, без этого не меняются ни фасоны, ни судьбы.

Веру сильно задела ситуация с Софьей Исааковной, было жаль, что это случилось при девчонках… Беспардонная соседка приходила сюда в любое время и никак не реагировала ни на вежливые отказы, ни на настойчивые увиливания от общения – она беззастенчиво, танком перла к осуществлению своих мелких целей. Неловко вышло, но есть надежда, что теперь станет легче. Может, и в неприятной истории с Андреем так произойдет? Ведь давно было что-то не то. А теперь этот нарыв вскроется, и все станет лучше. Или хуже… Иногда ведь за нарывом следует ампутация…

Вера закрыла шкаф. Пока она не начала шить на женщин, ей не приходило в голову, насколько они все разные.

Первой ее заказчицей была баба Даша. Вера еще училась в школе и искала на ком бы потренироваться, кроме себя. Снимая с бабушки мерки, юная портниха обнаружила, что обхват талии оказался больше обхвата груди. Перемерила несколько раз, думала, ошиблась. Но нет. Пришлось поломать голову над тем, как построить выкройку, потому что она получалась совсем не похожей на типовую, а потом – чтобы посадить рукава в проймы, ведь рука у ее клиентки от плеча к локтю не сужалась, а расширялась.

Фигура у бабушки была шикарная – большая, крепкая, почти круглая, без намека на рыхлость.

«Я явно похожа на нее! – вдруг подумала Вера, испугавшись своих перспектив. – Почему я раньше не замечала?».

Она остановилась у зеркальной стены, ледовито оглядывая себя со всех сторон и сравнивая свое отражение с бабулей на фотках, которые сегодня перебирала: «И правда, баба Даша… Только глаза отцовские – большие, но будто бы плоские, как два круглых зеркальца. Я всегда считала себя неудачным средним арифметическим между подтянутой спортивностью Алексы и фигуристостью Натальи, расстраиваясь, что мне достались «низ» от Ноти и «верх» от Алексы. А ведь могло быть и наоборот: попа-орех и шикарная грудь! Но… комплекцию не выбирают. Хотя современные женщины и пытаются скорректировать в себе все, что только можно. Комплексов от этого – пол самую завязку! А Баба Даша после тридцати жила себе колобком и не расстраивалась. Не то, что мы, – привыкли мучиться по любому поводу».

Прошло столько лет, а Вере все хотелось вернуться на ту кухню в мелкий цветочек за стол с фанерными дверцами, которые бабушка подкрашивала каждый год к Пасхе, и спросить у нее о каких-нибудь житейских мелочах.

Сев в кресло напротив давно не включаемого из-за жары камина, Вера подумала: «Как же все-таки хорошо, что баба Даша еще до инфаркта успела подержать на руках Машку, совсем крошечную! Я уверена, она передала ей что-то женское и мудрое через свои объятия напрямую, минуя меня и мою мать. Повлечет ли это за собой похожесть судеб, например в плане жизни с нелюбимым человеком? Нет, вряд ли! «Своими слюнями» ей не навредить!»

Август

С первым днем августа наступила долгожданная прохлада. От резкого перепада температуры двадцать в тени вызывали у еще не разбежавшихся по морям и дачам горожан живительный озноб. Осунувшиеся деревья безмолвно молили о дожде.

Последние пару недель, прошедшие с последней встречи, Вера и Андрей не общались. Он коротко написал ей, что ему до конца месяца (надо понимать, июля) дали отгулы и он уехал к отцу на дачу, где тот обычно пропадал целое лето. Похоже, он звал с собой Машку, но у нее явно был более мощный интерес в городе.

Никаких компрометирующих Андрея роликов или текстов в Сети Верины подруги больше не обнаружили. Брат Алексы сказал, что сейчас мертвый сезон, весь педколлектив их вуза в отпуске, а он дал указание надежному человеку следить за тем, что появляется на сайте, и сразу удалять всякую ерунду. Он также предупредил, что ближе к концу августа все вернутся из отпусков и тогда разбор полетов наверняка будет, так что расслабляться окончательно не стоит.