На краю заката

Острый уголок книги врезался в ладонь почти до крови. Дерек разжал руку и несколько мгновений смотрел на вмятину на ладони, а затем так же медленно и растерянно перевел взгляд на девушку, идущую по аллее. Господин Ауфхорн смотрел на нее так, как старый боевой конь будет смотреть на парад и вслушиваться в звуки трубы. Девушка скользнула по ним взглядом слишком пристальным для просто гуляющей юной леди и пошла дальше.

Дерек дотронулся до груди. Дьявол побери, он ведь чувствовал, как пуля из маленького дамского револьвера вошла именно в это место. Он помнил, как умер.

- И правда, цветок, - сказал он и, поднявшись со скамьи, быстрым шагом двинулся за девушкой. Господин Ауфхорн довольно выдохнул:

- Ну, слава Богу. Ожил.

Дерек догнал девушку почти у лестницы, ведущей на набережную – осторожно, но цепко подхватил под локоть и негромко шепнул в маленькое аккуратное ушко:

- Ни шагу, иначе сломаю вам руку.

Девушка послушно остановилась и таким же негромким тоном заговорщика ответила:

- Мне нужна ваша помощь.

Дерек ухмыльнулся. Он все еще чувствовал пули, что разрывали его тело, и прикосновение земли к лицу. И если в момент выстрелов он почти растворился в том счастье, которое принесла ему смерть, то теперь на него нахлынула злость.

- Как это мило, - процедил Дерек. Он подвел девушку к скамейке на самом солнцепеке и резко дернул руку вниз, вынуждая свою спутницу сесть. На набережной никто не гулял, мир задыхался в тяжелом предгрозовом зное. – И чтоб попросить о помощи, меня надо было убить.

Он сел рядом с незнакомкой и уткнулся лицом в ладони – на мгновение Дереку показалось, что он сейчас потеряет сознание. Девушка предупредительно дотронулась до его колена, и Дерек почувствовал запах нюхательной соли.

- Так всегда бывает, - сказала она. – Простите.

Не глядя на нее, Дерек взял флакон, и живительная вонь привела его в чувство.

- Что вы сделали? – спросил он. – Прыжок во времени? Артефакт?

Лицо девушки дрогнуло, словно она готова была расплакаться. Дерек хмуро посмотрел на нее – на лице незнакомки была благодарность, будто он поступил именно так, как она и хотела.

- Не совсем прыжок, - ответила девушка. – Перемотка. Я, видите ли, зарабатываю на хлеб наемными убийствами.

- Это я уже понял, - произнес Дерек. Ветер усиливался. Небо на горизонте приобрело желто-грязный цвет старой тряпки, и Дереку казалось, что оно начинает вскипать, заворачиваясь по краям.

Надвигался шторм. Если они не уйдут отсюда, то через какой-нибудь час их просто смоет в море.

- Я всегда подписываю магический договор, - продолжала девушка. – Его не обойти какими-то заклинаниями или артефактами, заказ всегда выполняется, и заказчик это знает. Я убила вас по-честному, как и всех остальных до вас. А потом просто немножко перематывала время, и все оставались живы.

Во рту скопилась горечь. Дерек презрительно посмотрел на девушку: надо же, прямо благородный разбойник из анекдота. Драл и плакал. Или нет, это та ушлая бабенка, которая умудрилась не только рыбку съесть.

- Одним словом, вы мошенница, - сказал Дерек. – Убийство есть, и в тоже время все живы. Состава преступления нет, но заказ выполнен. А заказчик в рамках магического договора не может вам не заплатить, - девушка кивнула, и он спросил: - Как вас зовут?

- Кьяра, - с готовностью ответила девушка. Киталийка, значит, вот откуда в ее речи этот мягкий выговор.

- Что за артефакт вы используете?

Девушка посмотрела на Дерека с ужасом и мольбой.

- Я сама артефакт, - призналась она. – Магии во мне нет, это точно. А сила есть.

Дерек мысленно чертыхнулся. Похоже, его новая знакомая принадлежала к редчайшему типу людей, обладающих изначальным волшебством – тем, которое не имеет отношения к привычной магии и артефакторике, но именно оно когда-то лежало в основе всей магической жизни.

В отличие от магов и артефакторов, волшебников уничтожали. Потому что в большинстве случаев они не могли себя контролировать, и никто не позволил бы ходячей бомбе просто так бродить по земле.

- А я при чем? – поинтересовался Дерек. – Я давно отошел от дел.

Кьяра кивнула, и в ее карих глазах появились слезы, сделав девушку необыкновенно хрупкой и прекрасной.