Страница 179 из 207
Адмирал Дубасов, командующий ТОФом и командующий армией Линевич, генерал Гриппенберг, достаточно быстро нашли общий язык между собой, во многом благодаря уже генерал-лейтенанту Роману Исидоровичу Кондратенко, он то умел найти подход к флотскими. Согласование плана действий шло по радио и по морю, эсминец "Лейтенант Бураков" и другие быстроходы летали между Квантуном и Инкоу каждый день. Поэтому первый удар по засевшим намертво в своих укреплениях войскам генерала Оку, по его батареям и тылам наносил своим могучим калибром флот. Дирижабли бомбили с воздуха наиболее опасные и удаленные от берега батареи тяжелой артиллерии японцев и корректировали арт огонь по радио.
"Удивить — значит победить!", учил гений Суворова. Вот японцы и удивлялись, неприятно, снарядам от 12-ти дюймов до 75 мм, которые на них обрушила из Ляодунского залива эскадра контр-адмирала Беклемишева, Георгиевского кавалера за бой в Талиенване, и самого опытного из адмиралов флота по обстрелу берега с моря. Броненосцы "Петропавловск", "Сисой Великий", "Николай-1-й" и "Александр 2-й", крейсер "Адмирал Нахимов", "Аврора", "Диана", "Паллада", "Боярин", "Новик", все канлодки, клипера, и три отряда эсминцев, крушили ежесекундно позиции и тылы японцев. Это было наверно на уровне преисподней для них, русский флот на протяжении полутора часов смешивал с землей и разносил в клочья всё, что было сделано ими за эти месяцы, на протяжении нескольких километров от берега, в том, числе и их самих сынов страны Ямато. С отливом большие корабли отошли в залив, но, с малой осадкой остались и продолжали обстреливать всё, что шевелилось в досягаемости их орудий, а у 75 мм она была без малого 7 700 метров.
Ещё не закончил флот, как к обстрелу подключились 107 мм батареи, как полевых гаубиц, так и тяжёлых орудий, заговорили и полевые шестидюймовки. Ещё не отговорила артиллерия, а в атаку уже пошли русские дивизии, выдвинувшиеся до этого на передовые рубежи. На острие атаки стальным потоком шли штурмовые батальоны из сводного Гвардейско-гренадерского корпуса. Стальным потому-что были одеты в бронежилеты или как их называли в армии кирасы, и каски. Имея на взвод два ручных пулемёта Мадсена, переносные ракетные установки, пулемёты Максима, револьверы, ручные гранаты, штурмовики, натасканные на штурм укреплений в течение недель в ожидании наступления, давили огнём и штыком очаги сопротивления японцев, которые всё равно его оказывали, несмотря на тонны стали и взрывчатки, которые на них обрушил русский флот и армейская артиллерия. За ними шла уже основная масса пехоты. Особенно яростно билась как ей и полагается гвардия, она не сдавалась, а погибала, но, с ней погибал и противник. Но, против русских гвардейцев и гренадёров, даже без потерь после обстрела японской гвардии было бы всё равно не устоять, тем более в рукопашной, уж слишком разные весовые категории. Только после прямого приказа генерала Оку, сильно поредевшая Гвардейская дивизия стало отходить.
Там, куда корабельная артиллерия не могла дотянуться, а работала только армейская, японцев всё равно ждал сюрпрайз… первые в истории настоящие бронеавтомобили!!!
Один из многочисленных грузинских князей, Михаил Александрович Накашидзе, фанат и энтузиаст всего, что было связанного с автомобилями. После выхода своей книги "Автомобиль, его экономическое и стратегическое значение для России" в 1902 году, он получил приглашение к сотрудничеству от МАЗа (Московского автомобильного завода). И в том же году князь основал на паях с известным автомобилистом графом Потоцким и полковником Головиным Русское товарищество эксплуатации автомобилей Grand Garage International d" Automobiles (в переводе с фр. - "Большой международный гараж автомобилей"), получившее в дальнейшем известность под именем "Интернациональ". Главным направлением деятельности "Интернационаля" стала торговля автомобилями отечественного производства и немного иностранного. Вот князь Накашидзе и стал первым создателем, первого настоящего бронеавтомобиля в мире. Французский Шарон предложенный в 1902 году, не мог таковым считаться, бронёй закрывался только стрелок, водитель оставался открытый всем ветрам, пулям и осколкам.
Весной 1903 году на базе грузового МАЗа на его же производственной базе, но, без афиширования был создан опытный образец БАО (бронеавтомобиль опытный), его начали гонять на автомобильном полигоне завода, выявляя сильные и слабые стороны по ходовой, двигателю, управлению. На военном полигоне броневик подвергали обстрелу из винтовок, пулеметам, шрапнелью, фугасами. К лету 1904 года, модель БА-1 была более менее отшлифована и готова к использованию.
Во многом броневик, напоминал БА-64, и для 1904 года вид конечно имел футуристический. Броня у него была стальная катаная, лобовую он имел в полдюйма, — 12,7 мм, столько же и у башни, борта и корма в 1/2 полдюйма, — 6,4 мм, Движок в 53 л. с, самый мощный автомобильный, который мог пока выдать "Руспромтех и К". Но, его вполне хватало, чтоб разогнать агрегат в двести двадцать два пуда немного за 40 км по шоссе, по пересечённой местности чуть-чуть за 20 км в час, подъём брал в 22 градуса, ров в 2,5 м. Привод был само собой задний. Колеса с металлическими дисками, шины из цельной резины, с протектором а — ля ГАЗ-66. Вооружён был Максимом в башне, с сектором обстрела в 360 градусов, башня была на шарах и вращалась в ручную, в боковых стенках корпуса были сделаны закрывающиеся две бойницы для Мадсенов. Обвесы разные, фары, шанец, трос, лебедка, ЗИП, запасное колесо. Экипаж был следующим, водитель, командир, три пулемётчика, кроме того можно было брать ещё четверых, десант, разведка, медики или раненые. Очень даже ничего получился броневичок. Только Ильича для него уже давно нет.
Сделали их шесть штук плюс опытный вариант. И князь Российской империи, штабс-ротмистр Гродненского гусарского лейб-гвардии полка, а ныне первый командир первого отряда бронеавтомобилей, Михаил Александрович Накашидзе рвался в бой, писал рапорт за рапортом. В октябре 1904 года, отряд прибыл в действующую армию. Он и показывал бронетехнику, в том числе и в действие, Линевичу, Гриппенбергу, Зарубаеву, Ренненкампфу, Артамонову и другим. Последний то знал, откуда ноги растут у броневиков, остальные даже после бронепоездов и дирижаблей, впали, как говориться в большое изумление. И было отчего. Когда на тебя прёт стальная махина высотой больше косой сажени, по полю со скоростью в 20 вёрст, и её не берут пули, шрапнель и осколки, а она бьёт по тебе из пулемёта. От такого станет зябко в душе и у бывалого бойца. А когда шесть броневиков сразу? А если дюжина? Две? Три? А ведь можно и пушку на них поставить.
Вот и пустили в дело броневики в связке со штурмовиками и пехотой на правом участке линии обороны японцев, там и местность поровнее, для переправы через местные речушки, в прицепах везли средства для этого, а два броневика тянули за собой горные пушки Барановского. Уже на месте машины были камуфлированы под пейзажи Ляодуна. И морозец с утра был, землю прихватил хорошо.
Когда японцы, закиданные до этого 107 и 152 мм снарядами в течение часа, увидели ЭТО им стало не по себе, поняв, что пули ЭТО не берут, стало страшно, а когда ЭТО приблизившись на 300 метров и начало вести по ним огонь из пулемёта и пулемётов, многие не выдержали и побежали, даже некоторые офицеры. Вслед за русскими стальными чудищами на колесах, на позиции дрогнувших японцев неудержимо хлынула русская пехота, позиция на правом фланге армии генерала Оку было прорвана.
Японцы отступали и были на грани бегства, русские наступали, вводя в бой новые и новые батальоны. Их флот своим убийственным огнём заставлял отходить от берега, открывая путь для своих, и давая им возможность обходить японцев по их левому флангу и отжимать к высотам на востоке. В дело уже вступила русская конница, угроза окружения была явная. Всё это видел генерал Оку. И он знал, как не допустить, чтоб поражение переросло в катастрофу.