АРКАНУМ

– Ты лучше меня знаешь, что это необходимо. Я – девочка взрослая, чуть-чуть, но могу за себя постоять. И, к тому же, я буду знать, что до тех пор, пока я не вернусь, хоть кто-то здесь не будет спать.

С этими словами она подмигнула другу, но Лео не успел ей ничего ответить, так как послышался стук в дверь, и в комнату снова вошел Тодд.

– Вы уже готовы? – он с едва уловимым и абсолютно непонятным сочувствием посмотрел на Веру и добавил: – Тогда нам пора идти.

Когда они выходили, два других порторанина внесли в домик подносы, полные еды. На прощание Вера бросила на Лео тревожный взгляд, и он едва заметно кивнул ей в ответ. Девушка поняла: сегодня он расскажет друзьям про снотворное, а, значит, этой ночью не будет спать не только Лео.

Ночь оказалась темной. Кое-где были видны звезды, но луна так и не появилась. Всю дорогу от домика пленников до дома Одиуса они прошли молча, правда несколько раз девушка замечала в походке провожавшего ее порторанина какую-то необъяснимую неуверенность. Тем не менее, совсем скоро они оба остановились возле дома правителя деревни. Сумасшедший ученый обитал в том самом большом доме, который так выделялся среди всех лачужек порторан своей новизной и аккуратностью. Это был огромный, похожий на дворец, но, все же, деревянный дом, который, словно гора, возвышался над всеми другими строениями деревни. Перед самым входом порторанин остановился, будто бы в нерешительности.

– Вы точно уверены, что хотите пойти к Нему, – вдруг спросил Тодд, неуверенно обернувшись к своей спутнице.

– А что, у меня есть выбор? – Вера удивительно взглянула на провожатого.

Она, возможно, первый раз за все это время услышала от порторанина осмысленную речь, выражающую его собственное мнение, а не приказ хозяина. Вглядываясь сквозь мрак ночи в лицо Тодда, девушка неожиданно для себя поняла, что он очень взволнован, и как будто бы сильно за нее переживает. В его глазах читалось непонятное ей волнение и глубокое сострадание. Сегодня днем, как и все время до этого, все портораны вели себя, как зомби, то есть, как обычно, но сейчас Тодд словно отключился от их общего космического спутника, и истинные чувства словно бы внезапно одержали в нем верх. Это было непонятно и странно, но все же дало девушке некоторую надежду на то, что и среди порторан у них все-таки сможет найтись свой человек.

– Я бы мог Ему сказать, что не сумел вас уговорить или еще что-нибудь.

– Думаю, он тебя за это накажет, – сказала Вера, а потом добавила, – и вообще я привыкла смотреть в лицо трудностям, а не бежать от них!

– Если вы зайдете туда, я вам уже ничем не смогу помочь, – в последний раз попытался ее уговорить Тодд.

– Да будет так! – торжественно произнесла Вера и вошла в дом, где у самых дверей ее встретила молчаливая девушка в костюме горничной.

Служанка провела Веру в комнату, расположенную в самом конце просторного, но не слишком пышно обставленного коридора первого этажа. Гостья дрожащей от волнения рукой открыла дверь и медленно вошла в комнату, где ожидал ее сам хозяин дома.

– Рад, что вы все-таки согласились принять мое приглашение! – услышала она радостное приветствие Одиуса.

«Ну, конечно, приглашение» – усмехнулась про себя девушка. – «У этого господина явно что-то не в порядке с терминологией социальных отношений». Но вслух Вера этого, конечно же, не сказала, а вместо этого улыбнулась и осторожно осмотрелась вокруг. Комната, в которой она оказалась, была небольшой, простой и довольно уютной. С одной стороны ее стоял накрытый для ужина стол, убранству которого позавидовал бы и самый дорогой ресторан Земли. С другой стороны комнаты виднелись полки, заваленные бумагами и небольшой рабочий столик рядом с ними. Одна стена была полностью задернута плотной серой шторой. Еще из комнаты вела дверь, но, так как она была закрыта, девушке осталось только теряться в догадках о том, что же она скрывает. Свет в комнате был приглушенный и исходил от нескольких свечей, стоявших на столе, от холода ночи же их спасал растопленный камин.

Одиус был безумно рад тому, что она пришла. Очевидно, он очень ждал этой встречи, так как оказался разодет точно на свадьбу: черный атласный костюм, тонкая белая рубашка и бутоньерка в тон платья Веры.

– Вы сомневались в том, что я приду? – спросила девушка, внезапно вспомнив про то, что она все-таки пришла в гости, а не в галерею, и пялиться на все вокруг не очень-то воспитанно с ее стороны.

Услышав ее вопрос, Одиус рассыпался в комплиментах и сообщил, что и мечтать не мог о том, что Вера все-таки окажет ему подобную честь. Эта игра, а в том, что это была именно игра, она не сомневалась, Вере показалась забавной, и она грациозно подала руку Одиусу, который принял ее в свои ладони с нескрываемым трепетом и слегка коснулся губами, прежде чем подвести свою гостью к накрытому столу.

– Предлагаю вкусить простой порторанской пищи, – сказал гостеприимный хозяин.

Неизвестно откуда в комнате появились две молодые девушки-порторанки, очевидно, служащие в доме ученого. Они внесли первые блюда, и комната сразу же наполнилась ароматами свежеприготовленной еды. Поставив блюда на стол, служанки удалились, а Вера подумала о том, что, может быть, и сейчас в еду подсыпано снотворное или даже что-то гораздо хуже него. Первым ее побуждением было не притрагиваться к пище, но Одиус, заметив ее смущение, удивленно сказал:

– Отчего же вы не пробуете? Это блюдо имеет восхитительный вкус!

В залог того, что он говорит правду, Одиус сам уверено и даже неприятно жадно приступил еде. Впрочем, девушка не сомневалась в том, что в его-то тарелке нет никаких дополнительный ингредиентов. Заметив, наконец, что гостья все же не притрагивается к пище и как будто опомнившись Одиус воскликнул:

– Ох! Простите меня! Совсем забыл. Я так давно не принимал у себя гостей, что совсем позабыл об этикете. Я ведь не предложил вам вина! Простите меня, простите!

С этими словами он встал, собственноручно открыл бутылку из темного стекла, стоявшую на столе, и Вера почувствовала терпкий аромат красного сухого вина. Ученый торопливо разлил его по бокалам. Бардовая жидкость в отблесках пламени камина показалась девушке кровавой.

– Я очень давно не принимал гостей и тем более женщин, – вновь извинился он, делая ударение на последнее слово. – Я совсем забыл, как это – быть гостеприимным. Но отчего же вы все-таки ничего не едите? Неужели вы думаете, что еда отравлена?

Глядя в встревоженные глаза ученого, Вера поняла, что если она совсем не будет ничего есть, то вряд ли сможет хоть что-нибудь узнать. Зато при таком раскладе она имеет очень высокие шансы вывести гостеприимного хозяина из себя, а этого совершать ей очень не хотелось. Делать было нечего, если уж она начала эту игру, то играть придется по его правилам. Тем более, что обратного пути у нее все равно уже нет. Решив для себя так, девушка подняла бокал с вином, кокетливо улыбнулась ученому и сказала:

– Я всего лишь хотела выпить за вас и за то, что мы наконец-то встретились.

Она лукаво посмотрела на ученого сквозь стекло бокала и улыбнулась. Этого было достаточно, чтобы Одиус успокоился и расцвел. Он снова сел на свое место и завел беседу о малоприятном для него климате этой планеты, о недавнем неурожае, о быстротечности местных суток и о многих других малоинтересных для Веры вещах. Говорил он очень пространно и часто отвлекался, но Вера не прерывала его, лишь изредка задавая уточняющие вопросы, чтобы дать понять собеседнику то, что его рассказ ей интересен. Одиус более не следил за тем, ест ли она или пьет, и это вполне устраивало его гостью, которая, конечно же, почти ничего не пила и ела только для вида. Впрочем, при желании и этого могло быть достаточно, поэтому, когда спустя некоторое время никакой сонливости и других подозрительных симптомов не возникло, у девушки появилась смутная уверенность в том, что в еду все-таки ничего не было подмешано, и это заметно ее успокоило. Но в тоже время ее начинало волновать другое: из всего нескончаемого потока информации, который изливал перед ней Одиус, не было ничего ценного для нее и ее друзей. В его речах не было ни намека на то, как они здесь оказались, что это за деревня и что это за невероятные портораны. Так как опыта подобного общения у нее не имелось, девушка терялась в сомнениях, не зная, как же безболезненно завести нужную ей беседу.