АРКАНУМ

– Ваша еда, – без каких-либо интонаций в голосе сообщил Тодд.

Он поставил поднос на пол и вышел. Дверь, закрывшись за ним, глухо стукнула.

– Ну, наконец-то! – воскликнул Макс и с удовольствием опустил себе в рот порцию жареного мяса, которое оказалось еще горячим и обещало приятно согреть продрогшие за ночь тела.

Некоторое время тишину в комнате нарушало только легкое почмокивание и шорох накладываемой или отрываемой еды. Вера, постаравшись не думать о возможном снотворном, тоже ела, но все-таки куда меньше, чем остальные. Изредка она поглядывала на Лео, но тот невозмутимо ел принесенную им пищу.

«Чего ему бояться, на него же снотворное не действует» – думала девушка и опускала глаза, вновь возвращаясь к еде.

Как ни странно, после обеда никто не уснул, и даже, наоборот, все воспарили духом. Теплая еда согрела людей изнутри, возрождая желание двигаться.

– Никто не хочет погулять? – спросил Макс, проглотив последний кусочек мяса. – Кажется, нас тут не закрывают.

– Еще бы они закрывали, – усмехнулась Ирина. – Мы же – «гости».

Немного поразмыслив, все сошлись на мысли о том, что прогуляться по деревне необходимо. Нет ничего хуже, чем продолжать сидеть в сыром пыльном сарае.

Выйдя из домика, друзья не без удовольствия отметили то, что в деревне порторан жизнь идет своим чередом. Местные жители занимались своими делами, и никто из них не обратил на прогуливающихся людей никакого внимания. Несколько женщин у соседнего домика стирали белье. При этом, они были настолько погружены в свою работу, что ни о чем не разговаривали и даже не переглядывались. Вера вспомнила свое детство, когда, гостя летом в деревне у бабушки, она наблюдала за тем, как стирают бабушка, мама и ее сестра. Стирка руками – не самый приятный и очень утомительный процесс, поэтому деревенские женщины старались привнести в него что-то положительное. Они всегда собирались вместе и за стиркой много болтали, обсуждали новости, шутили и смеялись. Так работа текла быстрее и веселее, но порторанские женщины так, видимо, не считали.

Друзья, несколько озадаченные подобным явлением, поспешили пройти мимо них. Недалеко располагалось маленькое нежилое здание, похожее больше на склад или сарай. Рядом с ним несколько мужчин занимались наколкой дров. Эти мужчины так же, как и женщины ранее, не общались между собой и, казалось, даже не замечали друг друга. В деревне вообще было очень тихо. Никто не разговаривал, никто не смеялся. Даже не слышно было, чтобы кто-нибудь чихнул или хотя бы вздохнул. Временами на глаза друзьям попадались дети, но и они не издавали ни звука, и либо тихонько поодиночке играли, либо, так же молча, выполняли, какую-нибудь не особенно сложную работу.

– Вы где-нибудь видели, чтобы дети так спокойно сидели, да еще и молча? – тревожным шёпотом спросила Ирина.

Все только покачали головой, а Вера подумала о том, что на Земле ребенок, конечно, может сидеть очень тихо, но в этом случае заходить к нему должно быть крайне страшно. Там всегда будет какой-нибудь малоприятный сюрприз: размазанная по полу помада (или что похлеще), разбитые горшки с цветами, изрисованные стены. Фантазия ребенка безгранична, но тут… Это казалось невероятным. Почему дети сидят так спокойно и часами занимаются одной не особо красивой игрушкой? Почему они сидят поодиночке, а не играют друг с другом? Почему в этой деревне никто друг с другом не разговаривает? Почему у всех порторан такое отрешенное выражение лица? И почему вообще выходит столько много почему?

Несколько раз друзья пытались заговорить с попадавшимися им на пути порторанами, но каждый раз происходило одно и тоже. Порторанин принимал вид человека, которого только что разбудили, удивленно останавливался, не понимая, что от него хотят, а когда ему повторяли вопрос, он сразу же терял к друзьям малейший интерес и снова погружался в свою работу, так и не дав ответа.

Все это выглядело крайне жутко. Друзья уже обошли почти всю деревню, но везде их встречали только ничего не выражающие лица и пустые отрешенные взгляды.

– А может, деревня, и правда, проклята, – прошептал Макс, когда они проходили мимо очередной пары порторан, которые куда-то несли большие плотно набитые чем-то холщовые мешки. Вся атмосфера деревни заставила друзей перейти на шепот, дабы не нарушать установившуюся здесь тишину.

– Возможно, – ответила Ирина.

– Думаю, они стали прокляты, когда пустили в свою деревню нового хозяина, – пробормотал Генри.

– Согласен, – подтвердил Лео.

– Нам нужно поскорее отсюда бежать, – сказала Ирина.

– Это не так просто, – заметил Генри. – Вероятно, мы сможем сбежать из деревни, но для того, чтобы покинуть планету нам нужен корабль. Оставаться же на планете также опасно, как и находиться здесь. Мы ведь не знаем, насколько распространилось здесь влияние нашего сумасшедшего «друга».

– Генри прав, нам нужно разобраться в этом деле, прежде чем решаться на побег, – поддержал друга Лео.

– Как же мы тут разберемся, если эти зомби все молчат? – возмутилась Ирина.

Во время этого разговора друзья остановились возле небольшого приземистого домика на окраине деревни. Целая улица, состоявшая из особенно захудалых домов, казалась необитаемой, так как все виденные ими портораны почему-то обходили это место стороной. Здесь за друзьями как будто никто не наблюдал, и поэтому они вполне спокойно могли разговаривать. По крайней мере, им так казалось. И все же, тот домик, рядом с которым они остановились, хоть и был старым и ушедшим под землю так, что его зарешеченные окна до середины скрывались в ней, был обитаем. Голоса людей привлекли внимание тех, кто находился внутри хижины, а они нечасто слышали живые голоса в этих местах.

– Мне показалось, я что-то слышу в домике, – встревоженно прошептала Вера, отвлекая друзей от обсуждения ближайших планов.

Она стояла ближе всех к хижине, прямо над небольшим, частично ушедшим под землю окошком. Друзья повернулись к ней, чтобы уточнить, о чем она говорит, но было уже поздно. Худая изможденная рука просунулась сквозь редкую решетку в окне и цепко схватила Веру за ногу, при этом девушка потеряла равновесие и упала, оказавшись лицом к лицу со схватившим ее созданием.

Это была женщина. Грязная, худая, но, все же, женщина, бледная кожа которой явно свидетельствовала о том, что ее хозяйка уже давно не выходила на солнце. Ее вид был страшен, но больше всего испугали Веру не кожа и не худоба, а глаза этой женщины. Это были глаза сумасшедшей. Заключенная в хижине женщина все время издавала страшный истерический смех, временами перебиваемый странными несвязанными словами и фразами:

– Попалась, – она снова смеялась, – мое место не займешь! – снова смех. – Зачем? Умри! Беги! А! Не убежать без ноги!

Стараясь не вслушиваться в ее речь, Вера попыталась освободиться от цепкой хватки сумасшедшей. За спиной женщины она уже видела приближающиеся тени, которые ясно давали понять, что в этом доме была заключена не одна сумасшедшая душа. Еще несколько страшных изможденных рук показались за решеткой окна, но прежде чем они коснулись Веры, в них полетели камни, а оцепеневшую от ужаса девушку схватили чьи-то сильные руки и оттащили подальше от домика. С того момента, как ее схватили за ногу и до того, как она оказалась спасена, прошло не больше минуты, но и она показалась Вере вечностью.

– Ты в порядке, – спросил Лео, наклонившись над ней.

– Сколько же их там, – прошептала девушка, потихоньку приходя в себя.

– Смотрите, в тех домах тоже такие есть, – Макс указал на несколько близлежащих домов, в окнах которых тоже появились бледные лица, привлеченные непонятным шумом.

– Кажется, здесь что-то вроде психдиспансера, – заметила Ирина.

– Что-то больно много у них психов, – сказал Генри.

– Давайте уйдем отсюда, – предложила Вера, торопливо поднимаясь с земли.

Возражений против этого предложения не нашлось, и друзья, ни на что больше не отвлекаясь, поспешили вернуться в свой домик, где их уже ждал ужин. Похоже, его принесли довольно давно, так как то, что предположительно было горячим, уже порядком остыло. Тем не менее, друзья вполне сносно подкрепились. Как оказалось, в еду снова было подмешано снотворное – видимо, Одиус не хотел, чтобы они сбежали именно ночью. Днем же у него было достаточно соглядатаев, чтобы это предотвратить.