Реки времен

Драко поднялся и принялся бродить вдоль реки, раздумывая. Волна набежала на чистый берег, а когда схлынула, он обнаружил ямку — похоже, ту, что сделал он сам, когда отбирал пробу. Вновь набежала волна, вновь схлынула и Драко удивлённо охнул: берег был абсолютно гладким.

— Что ж, похоже, вода и впрямь может обращать время вспять.

Драко тоскливо посмотрел на воду, на свои ботинки, снова на воду.

— В конце концов, я смогу высушить одежду заклинанием. Вот только не перемещусь ли я сюда же? Как я буду выбираться из Бразилии?

Теперь-то Драко понимал все изъяны своего плана, точнее — намерений, которые он и сам не мог для себя сформулировать. Конечно, можно было вернуться, признав поражение. Но как объяснить МакМиллану, что обратный портключ нужен на восемьдесят первый год и не сдаст ли его МакМиллан в клинику Святого Мунго после такого заявления?

Драко вздохнул, махнул рукой и вошёл в реку. Тёплая волна тут же ударила ему по коленям.

— Мне нужно попасть в тысяча девятьсот восемьдесят первый год, тридцать первое октября.

Вода стремительно стала прибывать, она била по бедрам, по животу, по лопаткам.

— Британия, Годрикова Впадина, если можно, пожалуйста! — успел воскликнуть Драко прежде, чем вода накрыла его с головой.

Когда вода спала, он с удивлением обнаружил, что стоит в вечернем лесу, льёт дождь, а неподалеку беседуют две фигуры.

— Какую опасность может представлять Поттеровский сопляк? Ему едва год, даже стихийная магия в таком возрасте не пробуждается.

— Заткнись, Розье, — Драко узнал голос Эйвери. — Тёмный Лорд силён. Не исключено, что он прозревает будущее. Если малец Поттеров представляет опасность, его нужно устранить как можно раньше. Кто ты, чтобы осуждать замысел Темного Лорда? А если он узнает, что ты думал об этой операции?

Розье заметался и замахал на Эйвери руками.

— Я не осуждаю, ни в коем случае. Я стою здесь, у границы Годриковой Впадины, как и повелел Тёмный Лорд.

— И гордишься тем, что он взял именно тебя на такую важную миссию.

— Да! — выпалил Розье.

— И я горжусь, — согласился Эйвери.

«Неужели я был таким же омерзительно раболепным, как эти кретины?» — удрученно подумал Драко и вдруг чихнул. Эйвери и Розье резко повернулась на звук, и Драко инстинктивно выставил магический щит. Заклинание, пущенное Эйвери, срикошетило и угодило в дерево, срезав с него массивную ветку. Драко едва успел отскочить в сторону и выпалить Оглушающее заклятие. Розье увернулся, а вот Эйвери не повезло: чары угодили ему прямо в грудь и отбросили назад. Он пролетел шагов пять, не больше, и вдруг исчез, словно растворился в воздухе. Розье, позабыв на миг про Драко, принялся озираться в поисках напарника, и, наверное, это был самый подходящий момент, чтобы оглушить и Розье тоже, если бы Драко сам не замер, как вкопанный. Эйвери не растворился в воздухе, вовсе нет. В пяти шагах от того места, где стоял Розье, разверзлась глубокая трещина. Эйвери рухнул прямо в нее.

«История изменится!»

От осознания этого у Драко в висках загудело. Он вспоминал, что именно сделал Эйвери для Темного Лорда, и пришел к выводу: конечно, только что от руки Эйвери было спасено несколько волшебников там, в будущем, но как это могло повлиять на дальнейший ход истории, предугадать было трудно.

От этих мыслей Драко отвлекло просвистевшее в дюйме от левого уха заклинание. Розье отходил как можно дальше от трещины, двигаясь по дуге и одновременно заходя Драко за спину. В такой позиции ему хватило бы одного хорошего удара, чтобы отправить противника в трещину вслед за Эйвери. Этого Драко допустить не мог и тоже двинулся, держа палочку наготове.

Они кружили по поляне, изредка пуская друг в друга то одно заклинание, то другое, и Драко понимал, почему Розье не делает резких движений, не атакует так стремительно, как он может. Он явно запутался, и теперь остерегался падения в трещину. Самого Драко оберегало только то, что он чувствовал временной разлом каждой клеточкой кожи. Завихрения щекотали пальцы, кололи щёки, проносились мурашками по спине. Розье же опасался, это было видно по его скованным движениям. Неизвестно, сколько ещё могла бы продолжаться эта дуэль, если бы не оглушительный грохот, раздавшийся со стороны деревушки. Розье вмиг потерял интерес к Драко и бросился на звук. Драко побежал за ним, гонимый ужасным предчувствием. Они мчались через подлесок, и наверняка их топот и треск ветвей под ногами были слышны на всю деревню. В домах зажигался свет, люди выглядывали в окна и, похоже, собирались выходить на улицу.

Дом Поттеров — точнее, его развалины — Драко узнал сразу. Именно такая колдография красовалась на развороте «Истории Хогвартса». Помнится, Драко на младших курсах никак не мог понять, зачем вставлять такое ужасное изображение в учебник. На старших курсах он счел это доказательством невероятной силы Темного Лорда: пусть он пал в эту ночь, но силы его оказались невероятны, раз спровоцировали такие разрушения. Сейчас же Драко смог в полной мере осознать масштаб трагедии. Розье ворвался в дом, перепрыгнув через бездыханное тело Джеймса Поттера. Драко же проскользнул под стеночкой. Он не питал ни к одному из Поттеров благоговейного восторга, но проявлять неуважение к смерти и павшим ему не позволяло воспитание.

Розье он догнал на полуразрушенном втором этаже, когда тот уже переступил через тело Лили Поттер и навис над кроваткой, в которой заходился плачем Гарри.

— Протего! — выпалил Драко. Розье отбросило к окну, и он повернулся, явно намереваясь продолжить дуэль. Снаружи раздался оглушительный рев и грохот. Розье пугливо оглянулся и аппарировал.

Внизу послышались тяжелые шаги, и Драко резво юркнул в чудом уцелевший шкаф. Хагрид, чьё лицо было залито слезами, вошёл в комнату, неожиданно бережно переложил тело Лили Поттер в сторону и всхлипнул.

— Вот так, милая, скоро здесь будет толпа авроров. А так тебя не затопчут. А Гарри Дамблдор велел к тётке отвезти. Знаю, не дружили вы, но, видишь, профессор как решил. Ничего, милая. Дай только Гарри чуток подрастет да в Хогвартс поедет, а я-то за ним пригляжу.

Он снова всхлипнул, взял на руки рыдающего Гарри и вышел.

«Авроры, значит, — Драко почувствовал, как на лбу выступила испарина. — Вот только авроров мне сейчас и не хватало».

Он вышел из шкафа, подошёл к окну и взглянул вниз. В принципе, можно было спрыгнуть на козырёк над задней дверью, а оттуда — на землю. Не так-то высоко, к тому же Амортизирующие чары никто не отменял.

Снаружи послышались голоса. Они доносились со стороны главной улицы и звучали взволнованно. «Местные», — с облегчением подумал Драко и выпрыгнул в окно.

Благодаря Амортизирующим чарам ему удалось приземлиться достаточно тихо, чтобы соседи, занятые обсуждением произошедшего и оплакиванием Поттеров, не узнали о том, что он был в доме. Укрыться Драко решил в подлеске у дальней границы Годриковой Впадины. Не то чтобы это имело смысл. Если память ему не изменяла, особенного расследования обстоятельств смерти Поттеров никто не вел. Все просто сошлись на том, что малыш Гарри победил Темного Лорда самим фактом своего существования.

— Чудовищная халатность, — проворчал Драко, раскладывая палатку на земле. — Воздвигнись.

Палатка оказалась напичкана чарами Незримого расширения: крошечная снаружи, внутри она была довольно просторной. В ней даже обнаружилась кровать, на которой Драко незамедлительно расположился и принялся развешивать вокруг Согревающие чары вместо полога.

— Что ж, я нашёл трещину. Завтра с утра соображу, что с ней делать, — пробормотал Драко, стараясь не думать о том, какую громоздкую цепь изменений во времени повлечет за собой гибель Эйвери. Стоило спасти само время от разрушения, а уж потом думать, как исправить ошибки.

***

Когда Драко проснулся, дождь все еще лил нескончаемым потоком, шурша по брезентовой крыше. Этот звук создавал своеобразный уют, который убаюкивал, словно уговаривая никуда не ходить, остаться в палатке и переждать непогоду. Кроме того, Драко прекрасно понимал, что снаружи уже холодно, в палатке же из-за Согревающих чар было тепло, а постель, согретая за ночь его собственным телом, работала не хуже заклятия Вечного приклеивания.