Реки времен

Он зашагал прочь, оставив Драко и Гринготта в полнейшем недоумении.

— Юный мистер Малфой, вы явно далеки от ювелирного искусства, вы не понимаете всей прелести камней. Дело не в цвете и даже не в размере камня. У вашего дядюшки куда лучше развит вкус, чем у вас. Прискорбно, прискорбно, хотя чувство вкуса приходит с возрастом. Только взгляните…

Он повернулся к столу, и остолбенел, не увидев на нем камня.

— Где камень? Где это прекрасное творение?

«Где, черт возьми, Грейнджер?» — хотел воскликнуть Драко, обнаружив, что она тоже исчезла.

Но на поиски Грейнджер времени не было. Звон инструментов стих в один миг, и толпа гоблинов обступила Драко кольцом.

— Это он! — воскликнул Раграк. — Сначала сомневался в камне, а потом решил утащить.

— Я? Нет! И в мыслях не было, — пискнул Драко.

— Заковать его! Палочку отнять, — гаркнул Гринготт. — И отправить в любое пустое хранилище.

***

Дверь, лязгнув, закрылась. Хранилище, в которое привели Драко, действительно оказалось пустым. Не то чтобы он претендовал на деньги, драгоценности или оружие гоблинской работы. Но и перспектива сидеть на холодном каменном полу не радовала. А ведь мерзкие гоблины знали, что делали — даже палочку отняли. А теперь, когда двери захлопнулись, воцарилась кромешная темнота.

Но даже то, что ему суждено сгнить тут, в этом хранилище — Драко даже не запомнил его номера — не пугало так, как пропавший камень. Осколок души Грейнджер. И сама она, кстати, тоже испарилась в неизвестном направлении. А что если — тут Драко прошиб холодный пот — гоблин все же успел повредить осколок, и теперь Грейнджер уже не вернуть.

Он со злостью саданул по тяжелой металлической двери ногой и принялся расхаживать по хранилищу, которое стало его тюрьмой, а вскоре грозило превратиться в гробницу. Все было зря. Все, что он сделал, все безумные перемещения, прыжки в трещины в разных эпохах — ничего больше не имело значения, а все из-за того, что чертов гоблин отколол маленький кусочек от осколка камня! А ведь Драко надеялся, что продвинулся достаточно далеко, прошел больше половины пути. Они рано радовались.

Хотелось бросаться на стены, на дверь, хотелось выть от отчаяния. Драко не думал, что закончит вот так, сгниет, как вор, в хранилище Гринготтса. Его плоть будет разлагаться тут, пока не оголятся кости. Да и те недолго протянут — сотня-другая лет, и они обратятся в пыль. А потом это хранилище откроют, проветрят и сдадут в аренду какой-то уважаемой семье. Тем же Ноттам или Паркинсонам. И они даже не будут знать, что бросают галлеоны на то место, где стоял Драко. Что он погиб тут, прибитый горем и отчаянием.

Драко рухнул на колени и закрыл лицо руками. Перед внутренним взором предстал берег Исы, дурацкое мангровое дерево, разложенная палатка, бисерная сумочка. Грейнджер. Чертова Грейнджер, которая так неосмотрительно потащилась в эту экспедицию, не просчитав все риски. Не зная о том, что ее ждет. Что их ждет.

И даже то, что он мысленно связывает себя с Грейнджер, не пугало, напротив — мысль о ней стала уже привычной, даже теплой. Что ж, он носил в карманах куски ее души, так что ничего необычного в привязанности не было. А теперь в груди словно образовалась саднящая дыра, пульсирующая болью, словно требуя немедленно перевернуть вверх ногами весь мир, но разыскать Гермиону Грейнджер. Даже если она стала призраком.

— Да какого черта, — послышалось вдруг знакомое кряхтение, и темница озарилась желтоватым светом. — Малфой, ты был прав, я становлюсь плотнее. Это наказание — в таком состоянии через стены проходить. И не призрак, и не живой.

— Грейнджер! — Драко протянул к ней руки.

Наверняка он выглядел смешно и даже жалко, стоя на коленях перед ней и протягивая руки. Она смерила Драко удивленным взглядом.

— Что? Я пока нашла, в какое хранилище тебя упрятали, чуть с ума не сошла. Охранные чары на меня не действуют, видимо, это призрачная составляющая. А вот плотность — я уже говорила, да? Отвратительно. Ладно, меня хотя бы никто не увидел.

Раздался тихий стук.

— Ну вот, я же говорила. То призрачная плотность, то человеческая. Пока к тебе дошла, думала, ты тут умрешь. Это каждый раз поднимать и возвращать в карман все, что из него выпало.

Драко прищурился и рассмотрел в слабом свете, что исходил от Грейнджер, свою палочку, радостно вскрикнул, вскочил на ноги и бросился к ней.

— Люмос.

Яркий свет залил хранилище, и Драко увидел рядом еще кое-что.

— Прости, что подставила. Я не удержалась, — Грейнджер смущенно улыбнулась. — Не могла позволить им и дальше пилить его.

Драко наклонился и поднял осколок камня.

— Ты могла бы предупредить, а не исчезать вот так. Мы же теперь вроде как напарники.

— Прости. Я не была уверена, что полностью невидима, и боялась, чтобы ты не начал на меня пялиться, и… Ладно, я сглупила. Схватила камень и спряталась. Вошла в стену. Потом тебя схватили, отняли палочку и повели в хранилище. Я пошла за гоблином, у которого была твоя палочка. Отвлекла его — так, своротила серебряное блюдо с полки. Грохот был жуткий. Зато он положил твою палочку на стол — тут-то я ее и забрала. А потом пошла искать тебя и…

— Грейнджер, — перебил Драко. — Я переживал за тебя. Испугался, что тот гоблин умудрился повредить камень, и тебя уже не вернуть.

Он потянулся к ней, но пальцы схватили воздух, а не плечо.

— Малфой, — она удивленно хлопала глазами пару мгновений, а потом резко вздрогнула. — Поговорим об этом в двадцать первом веке, хорошо? Надо выбираться. Точнее — вытаскивать тебя.

— И как ты предлагаешь это сделать? Мы, если ты не заметила, заперты в гоблинском сейфе.

— Во-первых, это один из первых сейфов, надежность защиты еще не такая, какой ты ее помнишь. Во-вторых, заперты изнутри, весь механизм у тебя перед глазами. В-третьих, у тебя есть палочка.

Драко подошел к двери и уставился на запорный механизм.

— Ладно, ты, пожалуй, права, — он поднял палочку, думая, какую из шестеренок нужно провернуть в первую очередь, чтобы замок открылся.

— Может, я поищу пока трещину? Нужно же знать, куда бежать. И наложи на себя Дезиллюминационные чары, когда выйдешь. Я постараюсь вернуться вовремя.

— А если нет? Я не хочу бегать тут и искать тебя. Особенно с учетом того, что гоблины считают меня вором.

— Малфой, я сама тебя найду. И вообще, ничуть не лучше будет, если ты потом будешь слоняться тут вместе со мной и искать трещину.

— Ладно, согласен, — Драко кивнул. — Иди, но постарайся вернуться поскорее. Мне без тебя некомфортно.

Щеки Грейнджер вспыхнули, и она быстро просочилась через стену. Драко остался один.

И зачем он только сказал, что без нее некомфортно? Теперь Грейнджер вообразит себе Мерлин знает что. С другой же стороны, врать себе и ей не имело никакого смысла: Драко действительно привык к Грейнджер, в ее обществе было комфортно, они умудрялись не ругаться — хотя до этого на работе собачились целыми днями. У Грейнджер, помимо широкого кругозора, обнаружилось еще и сносное чувство юмора, а это было совершеннейшей неожиданностью. Как, впрочем, и то, что сам Драко находил ее шутки и шпильки забавными и даже перестал думать о том, как бы оскорбить ее. Гермиона Грейнджер оказалась прекрасным напарником, и было бы неплохо, если бы появилась возможность называть ее другом.

Шестеренки крутились то в одну сторону, то в другую, повинуясь его заклинаниям, но замок так и оставался закрытым. Похоже, дело было вовсе не в хитром механизме. Драко судорожно пытался припомнить все, что когда-либо читал о зарождении гоблинского банковского дела, но и тут его ждала неудача. Не то чтобы он не читал, вовсе нет. Никто и никогда не говорил именно о системе защиты сейфов. Говорилось о заклинаниях на пути к сейфам, говорилось о троллях-охранниках, о том, как Гринготту пришла в голову идея создать банк. Но уж никак не о самих запорных механизмах. Отчасти Драко понимал, почему так: напиши в книге о принципе его действия, и нечистые на руку люди тут же сообразят, как открыть сейф. Но сейчас Драко надо было выбраться наружу, так что гоблинская осмотрительность, как и осторожность авторов книг, не играла ему на руку.