Любовь моя

*

Аня сказала строгим учительским тоном:

— Вернемся к предмету нашего разговора. Священник, конечно, не бросит свою паству после постройки церкви, но будет ли он столь же внимателен к тем, от кого не ждет мощных воздаяний? Очень сомневаюсь.

— Понимаешь, мне кажется, в мужском характере вообще мало позитивного для семьи, — повела разговор в свое русло Инна. — Мужику же надо мыслить глобально, стратегически, а своих близких он может ввергать в пучину любых бед. Мол, выкручивайтесь, как хотите сами, а мне надо подвиги совершать, весь мир спасать. Вникать в мелочи мне некогда, у меня широта охвата событий!

— И много ты видела вокруг себя глобально мыслящих мужчин? — ядовито поинтересовалась Жанна. Но Инна больше не выказала желания продолжать самой же предложенную тему. Зато Аня подхватила ее с удовольствием:

— Точь в точь, как Одиссей и Пенелопа. Меня с детства злило то, что он уплыл путешествовать, оставив на жену не только маленького сына, но и заботу обо всех своих владениях. Сам «резвился» на стороне, но первое, что спросил у жены, вернувшись домой по истечении многих лет странствий: была ли она ему верна? Идиотизм. И поверь мне — повсеместный.

— Очень любезно с твоей стороны поддержать меня интересной отсылкой к классике. Убил‑таки отца собственный сын. Правда, обознавшись. Но что‑то в этом все‑таки есть… намек какой‑то. Есть над чем некоторым мужьям задуматься. И Эмминому Федьке тоже. Приоткроем шлюзы памяти их недавнего прошлого, и хлынет река… мерзости. Задним числом, чтобы не беситься, объясним причины этих событий спаянностью со случайностями — как выясняется — более тесной, чем когда‑то мог предположить каждый из нас, здесь присутствующих, — насмешливо сказала Инна.

«Общение с ней — хождение по тонкому льду», — сама себе сказала Аня.

— Однобокие у тебя, Инна, шутки. Одиссей герой Троянской войны. Это он придумал деревянного коня. А пока Пенелопа отбивалась от ухажеров, он отвергал искушения, — недовольно буркнула Жанна.

— Ага, «отвергал» целых десять лет, — зло рассмеялась Инна. — А жена в это время застревала в своем горе. Тяга к искушениям внутри нас. Никто нам их не навязывает. Мы сами виноваты, если чему‑то поддались.

— Я слышала от Гали, что Эмма уже забыла о всех женщинах мужа, а вот его неуважения к ней простить не может; того, что лгал в глаза, обзывая ее глупой, издевался, губил в ней личность путем мощного негативного давления во время ссор, заканчивающихся безысходностью и унижением ее достоинства.

— И никогда не простит этого самовлюбленного энергетического вампира, зарвавшегося эгоиста, не способного сознавать степень своей ответственности за ближнего, — заверила Инна. — И себе свое терпение тоже.

— Одиссей слышал пение сирен и потому подпадал под их влияние. Может, и у Федора в голове что‑то звучало? — неожиданно спросила Аня.

— Голос своей плоти Федька слышал, — рассмеялась Инна. — Как же! Он постоянно жил в огне неутоленных желаний. Они захватывали его, управляли им, составляли его жизнь! Не понимал он, что любовь — это страсть, которая как манок некоторое время притягивает людей, а остальное в ней: нежность, уважение, понимание, забота, терпение и так далее. Как‑то он похвалился мне: «Я никогда в жизни не был во власти у женщины!» «Потому‑то и не нашел то, чего искал. А сам ни разу не дал повода в себе разочароваться?» — зло уколола я глупого хвастунишку.

Федька всегда был занят только собой и, как ребенок, мечтал, чтобы все его любили. Только ведь и любовь в человеке погибает от излишеств… Он хотел любви, но его желания никогда не были направлены на того, от кого он ждал этой любви. Только на себя. А Эмма сходила с ума от боли, из‑за проигранной жизни. Ей так казалось. И ее тоскливые бесполезные укоры к нему были, как бесконечный, безответный крик в Вечность… Вот и захлебнулась обидами и слезами, как неодолимыми горько-солеными морскими волнами. Человеку надо, чтобы его ценили, чтобы он чувствовал, что нужен. А когда пренебрегают… И если не брать в расчет массу бытовых мелочей, честные отношения в семье — это самое прекрасное, что может быть между мужем и женой. К сожалению, часто бывает, что грубые лживые мужчины подавляют, унижают и эксплуатируют женщин, намного превосходящих их в уме и в других человеческих качествах. Эх, если бы мы выходили замуж за мужчин, которых стоим!

— Федор мстил Эмме, за то, что она когда‑то в загсе сказала ему «да», — грустно пошутила Жанна. — Он хоть на время забывал о своих демонах в голове?

— Чувственное — более примитивное, чем духовное, его проще достичь. И сирен не надо. К тому же оно плохо регулируется мужским умом. Эмма многократно пыталась пробиться к Федькиному сознанию. Бесполезно. Оно всегда было наглухо закрыто. Это о таких мужчинах, наверное, написано: «Как много тех, с кем можно лечь в постель, как мало тех, с кем хочется проснуться». Любовь — наша самая мощная и весомая эмоция, в ней весь спектр чувств. Она как свет, который можно разложить на составляющие. И если человек ущербный, в какой то части своих чувств, то настоящей любви он никогда не почувствует. Жажда быть в «некоторой» ее области другим, особенным, представать во всем своем великолепии настигает многих, но она не всегда положительная… и обоснованная. А Федька — чудовище, которое нельзя отнести ни к какой морально-нравственной категории. О чем я тебе, Жанна, с прискорбием и сообщаю, — заявила Инна.

— И у Одиссея далеко не одно духовное, — согласилась Аня. — Я как‑то провела негласный опрос еще неженатых молодых людей, так большинство ответили, что хотят, чтобы жена любила и баловала их как мама. И что хорошего от них можно ждать их будущим семьям?

— Рожать надо от мужчин с хорошей генетикой, — в пространство бросила фразу Инна, чем остановила обсуждение пороков мужа Эммы.

«Какой ироничный пассаж! — про себя усмехнулась довольная Жанна. — Вот тебе и ужасная моралистка!»

— Наши мужчины часто зациклены на одной идее, на одной запредельной безоглядной страсти: любви ли, водке, политике ли… на стремлении немедленно, не считаясь ни с чем, получить желаемое. Стихийная бесшабашность у многих мужчин в подсознании, в крови, а сознательно мыслить не хотят. Лень. Ну, если только тщеславие подхлестнет. Разворотят, раскурочат свою и чужую жизнь, а там хоть трава не расти. Этот их абсурд — особая вселенная. В мозгах некоторых мужчин реальность всю жизнь переплетается с вымыслом, с фантазиями. А в результате… пшик. Есть ощущение, что могли бы тонны нести, а не получается и тридцати килограммов поднять. Переоценивают свои возможности. Потому и неудовлетворенность. Вот такая их неприкаянная душа, не сливающаяся с реальным миром. А ведь в подсознании человека — опыт всех поколений! Наверное, нашим мужчинам легче жить, когда граница между реальностью и вымыслом размыта. Отсюда и разухабистое Кольцовское «раззудись плечо, размахнись рука» и беспощадное русское «эх»! А эта интонация тащит за собой всё остальное: мистицизм, бунтарство, вино, беспутство, — сделала далеко идущий вывод Инна. — Только русский мужик может поспорить на ящик водки, что бросит пить. Не работает у нас на Руси формальная логика.

«Инна — сама глубоко русская расхристанная натура, воплощение истинно русского характера, дитя пространства и воли. В ней самой есть всё самое прекрасное и самое трудное и мучительное. А чтобы не погибнуть от депрессии, она не фиксируется на том, что не получается. Иногда, чтобы сохраниться, она тоже выталкивает себя из реальности. И в такие периоды бывает лишена тонкой дипломатии, бестактна, но всегда предельно искренна и честна… И тогда ее принцип: если нужно, значит можно. Мне так кажется», — пронеслось в голове Лены.