Любовь моя

— Может еще новый предмет «психология семейных отношений» посоветуешь в школе ввести? — спросила Инна.

— Не в школах, а во всех средних и высших учебных заведениях, — сказала Аня.

— А вот религия должна идти из семьи. Школа не может быть местом и средством внедрения религиозного сознания. Да и не получится у священников.

— Это обнадеживает и успокаивает. Помню, пришла моя внучатая племянница с уроков домой и давай во всех красках «петь», как священник рассказывал им про Бога. Ее отец при этом саркастически усмехнулся. И этого было достаточно для того, чтобы малышка перестала серьезно воспринимать богословие, — решительно заявила Инна и неожиданно рассмеялась.

— Что ты сказала смешного? — вздрогнула Жанна так, будто на ее глазах обидели калеку или беззащитного ребенка.

— По телевизору недавно вещали, будто проматерь всех народов Земли родом из Африки — негритянка. Так может, и Христос был чернокожий? А что? Это было бы прикольно!

— Не обделена фантазией! — сердито удивилась Жанна. — Читай Ветхий Завет.

*

Аня, наконец, вспомнила с чего у нее с подругами начался сыр-бор.

— Я слабая и не претендую на эталонное поведение, но стараюсь изо всех сил. С детства моя голова не была забита религиозными догмами. Я реально воспринимала мир. В нем было и хорошее, и плохое. Но я хотела, чтобы во мне было больше позитивного. Вот и все. А этот герой из книжки, этот священнослужитель… К нему особые требования предъявляются, а он… Сам же утверждал, что цель существования человека на земле — совершенствование, стремление к идеалу, к Богу, если хотите.

— Которого ты напрочь отрицаешь, — покривила губы Жанна.

— Считается, что в Боге сосредоточено все самое лучшее. Но как человеку при сложной современной жизни искоренять в себе плохое, когда вокруг столько соблазнов?

— Совсем как малый ребенок плачешься. Тебе, чтобы обидеться или расстроиться много не надо. Не наговаривай на себя. Будь достойна самой себя и своего таланта. А у этого священника, наверное, в применении к себе, имеется персональное понимание совершенствования, допустим, материальное, карьерное. И это лишнее доказательство того, что не стоит безоговорочно верить во всё, что тебе вешают на уши, — назидательно сказала Инна.

«Все, что она произносит — независимо от интонации, — приобретает ироничный оттенок», — подумала Жанна.

Аня ушла от обсуждения личности священника и обеспокоилась глобальной философской проблемой:

— Понимаете, для меня в религии важнее моральный аспект, а не мистический, может, поэтому у меня не получается допустить существование Бога. Я придерживаюсь гипотезы, предполагающей, что космосу присущ разум. Биосфера для меня — некое пространство, включающее в себя коды жизни всего сущего.

Человеку главное — развиваться духовно, наполняясь высоким: что‑то себе разрешать, что‑то разумно не позволять. Я думаю, в основном страх перед тем, что будет после смерти, влечет людей в церковь. Страх — двигатель религиозных сюжетов. Его нарочно разжигают? Понятное дело, нет контакта с неизведанным потусторонним миром мертвых, нет наработанного материала, не знаешь, как адекватно реагировать. Я говорю глупости?

— Вовремя сообразила, что подобные рассуждения по отношению к религии непозволительны, — сказала Жанна тоном, которым заканчивают беседу, когда основной ее предмет уже обсужден.

— Они непозволительны по отношению к вере, но не к религии, — возразила Инна. — Мне сейчас припомнились слова из учебника истории о крещении Руси: «Владимир выбрал для своего народа православие». Понимаете, выбрал. О чем они вам говорят? Бросьте общий, но принципиальный взгляд на проблему с высоты птичьего полета. Мысленно охватите ее и сделайте вывод.

Инна не смогла обойтись без образных выражений и эмоциональной жестикуляции.

— Он мог бы избрать другую религию? — спросила Жанна.

— Это удобная сказка, и что нам еще повезло? — высказалась Аня.

— Она не природная, не коренная, но стала таковой, — сказала Лена.

— Жанна, почему твое лицо не засветилось как от осознания своей причастности к великой тайне? — усмехнулась Инна.

— Иногда я чувствую, что есть в нашей жизни что‑то сверхобычное, что и я существую в некоем потоке и стараюсь из него не выпасть. Я не верю в загробный мир, но все равно пытаюсь делать все, чтобы от меня на земле осталось больше хорошего, — сказала Аня.

— Старость располагает к философствованию? Кто больше боится смерти: верующие или атеисты? — спросила Инна.

— Я думаю, что верующие, потому что они страшатся ада, — уверенно ответила Аня.

— Но верящие в Бога должны быть смиренными?

— Теоретически, в голове. А в душе…

— Сейчас церковь пытается претендовать на первенство в воспитании и закреплении нравственных основ в человеке. Священники даже узурпировали власть на Бога! Хорошо ли это? Мы и без религии неплохо их воспринимали из уст своих воспитателей. Нам прививали чистоту и доброту, не вмешивая в этот процесс высшие силы, — повторила как заученный урок Аня.

— Время было другое. Для нас знания были ключевым моментом, а для современной молодежи — сведения и деньги, — пояснила Инна.

— Все равно надо идти от веры к знаниям и христианское чудо заменять чудом научным. В этом прогресс. Я как‑то увидела на какой‑то религиозный праздник у церкви толпу женщин и подумала: «Сколько у нас сирых, убогих, несчастливых! И ведь ни войны, ни глобальных катастроф», — вздохнула Аня.

— Научное чудо? Ты не точна в понятиях. Чудо это…

— То, что нарушает законы природы. — Это Лена помогла Инне сформулировать правильное определение.

— Чудом называют не изученное, не исследованное явление, которому пока не найдено объяснение, — добавила Инна.

— Православие это тупик? — спросила Аня, смотря на Инну ясными, доверчивыми глазами.

— Любая религия — тупик.

*

Аня снова вернула подруг к первоначально заявленной теме.

— Стала я интересоваться мнением о книге у женщин, не обремененных детдомовским детством и религиозным воспитанием, так они тоже категорически выразили свое неприятие.

— Поведение героя книги лишний раз доказывает, что священники — обычные люди, исполняющие предписанную им саном работу, — сказала Инна.

— На месте этого священника… как там его звали… я бы сняла рясу и ушла в мир, — решительно заявила Аня.

— А церковь кто строил бы? — спросила Жанна.

— Достойный.

— Найди такого.

— Недавно услышала в автобусе диалог:

«Церкви, церкви кругом строят. А поликлинику когда?»

«О душе думай».

«Я еще пожить хочу»», — вклинилась со своим рассказом Инна, но ход мыслей Ани не нарушила.

— У этого батюшки хватало терпения выслушивать исповеди чужих людей, но он не нашел в себе доброты разобраться в своей семье. Значит, он лгал людям или говорил им чужие заученные мысли. Да есть ли в нем истинная доброта? Может, просто выгода им руководит? Учить уму-разуму чужих людей не так уж и трудно, а вот донести нужные слова человеку, с которым каждый день бок о бок, когда накапливается масса обид, недомолвок и проблем — это уже не теория, а трудная практика, и без собственной силы воли, любви и желания — непосильная. Батюшка не сумел справиться или не захотел? Вот в чем вопрос. Если не сумел — это его беда, если не захотел — его великий грех, — сделала заключение Аня.

— Он, наверное, из тех, кто, придя домой снимает с головы корону и ставит ее в угол, — усмехнулась Лена. Она изо всех сил пыталась не потерять нить разговора — тема ее интересовала, — но слова подруг с трудом достигали ее усталого сознания.