Любовь моя

— Мне кажется, дети хорошо различают детали. Они им «соразмерны». Мужчины чаще всего мелочей не замечают, но совсем по другой причине. Просто женщины ближе к детям, — высказала свое мнение Инна.

— Я говорю о деталях, которые являются строительным материалом произведения, — уточнила Лена. — У Риты короткие рассказы, насыщенные мощными смыслами. В них есть момент притчи, а притчевости присущ символизм, который, ты же знаешь, часто имеет сакральный смысл.

— Наслышана. Если хорошо поискать, во всех наших действиях можно отыскать символику. Рита апеллирует к деталям, потому что «капризный дьявол» заключен именно в них. Каждый писатель запоминает то, что ему интересно: один — кто, в чем одет, другой отмечает в памяти поведение человека в кризисных ситуациях. Кто‑то реагирует на интонацию, кто‑то на слово. И помнят они это так, будто это происходило не десять лет назад, а буквально вчера. Поэтому даже тексты на оду тему у них получаются разные.

— Рита использует стиль-минимализм потому, что пропускает через себя беды очень многих детей. Но о каждом она может с уверенностью сказать: «с его горем я чувствую солидарность». Поле ее битвы — раненые сердца. Без искренней подачи материала, без душевной наполненности строк профессионализм не срабатывает. В каждом ее произведении — поэтическое объяснение в любви к маленькому человечку. Ее рассказы читаются как белые стихи, потому что это ритмическая проза Ею она поднимает восприятие событий на высшую ступень чувствительности и осмысления. Рита применяет особый строй фразы, когда поэтические строки как бы плавно перетекают в прозу. Можно сказать, что в ее рассказах лапидарность и приближенная к ним музыкальность, больше свойственная стихам. Это я в ней особенно ценю. И хеппи энд она в основном соблюдает. Я полагаю, что именно книги для детей являются ее визитной карточкой, потому что они — абсолютно честная литература. И в ней ее прочная писательская позиция.

«Будто о своем творчестве рассказывает. Но не поддерживает интереса к себе, о Рите говорит», — подумала Инна. И улыбнулась внезапно проскочившей в ней мысли о том, что насекомые обладают высокой степенью символизации «языка». Потом «рассыпала» серию вопросов к Лене.

— Штампы и всяческие клише у Риты совершенно отсутствуют, потому что они мертвечина? Ты борешься с ними, решительно отказываешься?

— Их не избежать. Ты заметила, наша речь во многом из них состоит. Талант не боится штампов, он их гениально использует, — ответила Лена.

— Я солидарна с тобой. С возрастом приходит мудрость, а значит, глубина и простота. Рита не разбавляет терпкое вино жизни своих персонажей водой пустой болтовни. Но все равно мне кажется, что она слишком много о себе понимает.

Лена «не услышала» последнюю фразу подруги.

— И во взрослых книгах Рита без излишнего пафоса на эссенции мощных моментов настаивает характеры героев. А тонкости, как я тебе уже объясняла, выявляет и преподносит через тщательно прописанные узнаваемые подробности быта того времени, о котором пишет. Читателю важно представлять чувственные и художественные ощущения прошлого. Детали, к тому же, насыщают качественный объем произведения. Рита пишет под строгим прицелом того, что и как тогда происходило, ведь для нового поколения прошлое их стариков и родителей — терра инкогнито. Ещё она вспоминает интересные случаи из раннего детства представителей старшего поколения, потому что контекст ее «взрослой» прозы, как и у меня, предполагает присутствие детской души. И тогда в книге оказывается гораздо больше тепла и света, помогающих понять автора, создать внутри читателя жизненное пространство героев, и со скальпельной точностью особенно глубоко проникнуть в суть произведения. И всё это возможно потому, что в Рите нет зла, только сочувствие к людям.

— Глубоко? Ой, страшно! — не удержалась от насмешки Инна.

— Оставь ремарки на потом, — спокойно, как учитель зарвавшемуся школьнику, сделала замечание Лена. — Ее герои — собирательные образы, наделенные качествами многих реально существующих прототипов. И как шутят в таких случаях писатели: все совпадения считать неслучайными. Ведь задача писателя состоит не только в том в том, чтобы интересно пересказать чью‑то историю, он должен показать жизнь целого поколения или хотя бы определенного слоя, отобразить эпоху, в которой эти люди жили. Герои в конечном итоге нужны автору, чтобы раскрыть основную идею, которую он заложил в своем произведении. Собственно, именно для этого он и старается глубже познать души человеческие. Рита с этим прекрасно справляется.

— Чем глубже копаешь, тем чаще возникает потребность разобраться. Писателя тянет на философию, он начинает писать занудно. А события должны захватывать, увлекать, — засомневалась Инна.

— Я не люблю высокопарные фразы. Как Рите удается совместить высокие чувства и простоту изложения? — спросила Аня.

— Уметь надо! Потому и покрыла себя славой, — возникла со своим мнением Жанна.

— Ее цель — пробудить и воспитать в человеке человеческое. Настоящий писатель, прежде всего, сам должен быть прекрасным человеком, честным перед самим собой, — тихо обронила Аня.

— Далеко не постулат, — хмыкнула Инна. — Если только детский.

— В книгах для детей подход у меня несколько иной, — продолжила «лекцию» Лена. — На первое место выступают переживания каждого ребенка. Для меня нет ничего дороже детской индивидуальности. Это с годами мы отходим от себя. И мы уже не мы, другие. Думаю, я не открыла для тебя Америку.

— Лена, послушай: творчество не мешает отдаваться любви? Демоны слетаются в голову, писатель концентрируется, начинает создавать… Он раб своего таланта. Творчество побеждает, оно — проявление нечеловеческого, божественного счастья! Для него ничего больше не существует!

— Двадцать четыре часа в сутки?

— Кому писатель служит? — задала еще один вопрос Инна.

— Прежде всего, себе. Я сначала стихи больше любила писать. Несколько строк — и перед тобой судьба героя. Стихи — особая субстанция, особая нервная ткань, они — высшая, свободная форма существования языка. Я так глубоко проникалась чужими полюбившимися стихами, что будто присваивала их. Они прорастали в меня. Но в стихах негде развернуться, а мне для выражения своих чувств широкий простор требовался. И жизнь всё расставила по своим местам, — сказала Лена и, вдруг, вспомнив насмешки своего школьного учителя, сделала минутную передышку.

2

— У Риты сложилась прекрасная писательская судьба, — энергично растирая виски, сказала Инна.

— Ее книги, как и подобает детской литературе, очень гуманные, наполненные искренней любовью к людям. Каждое слово в них осмысленное, пережитое, прочувствованное, — одобрила сокурсницу Лена. — Они «протягивают руку помощи и подставляют плечо» тем, кому трудно.

— Вы с Ритой гуманисты, но не прокоммунистические и не антикоммунистические. Вы сами по себе. И что это заслуга сегодняшней обстановки в стране — не обсуждается, — рассмеялась Инна.

— Ты о книгах для взрослых? — уточнила Лена.

— Если произведение изнутри не освещено радостной энергией или хотя бы теплой грустью, оно тускло и мертво. Оно — просто красивые рифмованные или нерифмованные слова. Необходимо, чтобы за всем этим набором слов, стояла сердечность, а еще гражданственный посыл, знание боли и радости своего поколения, всего общества. И чтобы у автора была высокая эрудиция, мощная органика и способность к импровизации, — опять вступила в беседу подруг Аня.

— Молодец, знаешь, в школе проходили. — Инна начала раздражаться. — А вот как Рите удается восстановить в памяти прошлые детские ощущения? У нее иногда случаются роскошные тексты.