Тина

И ведь как кстати намекнул. Могло статься, что оставили бы ее на кафедре – чего она, в сущности, заслуживала, – но стали под нее подкапываться, подлавливать на словах. И она не могла не почувствовать неустойчивости своего положения, хотя и не знала причины. Поняла только, что кое-кто рвется занять ее место, сталкивает, спихивает. И тот, другой, тоже молодой, если угодно, быстро смекнул, что к чему и воспользовался. А сплетник просто-напросто отомстил женщине, не пожелавшей разделить с ним одну-единственную ночку. Спор он проиграл. Мелочевка, а уже у всех на слуху, у всех в голове. И не отмоешься. Человек бессилен против слухов. Никто перепроверять их не станет. Тем и пользуются «любители»…

Обычно бурьян лжи произрастает там, где крутятся деньги, а у Инны он всего-навсего на почве любопытства и мелкого тщеславия. И все под маркой «хотела как лучше». И при этом ведет себя с раскованной независимостью, больше присущей мужчинам. Вправе ли она разглашать сведения из чужой жизни? Кем она уполномочена говорить от имени Тины? Почему судьба Тины так ее занимает? Почему она относится к ней с какой-то внутренней, лихорадочной тревогой? Потому что сама прошла много чего трудного? И, тем не менее, я не удивлюсь, если ее, так называемая помощь, пришлась Тине поперек горла…

Не слишком ли я строга к Инне? А может, она не вруша и не сплетница? Я ведь сама ее спросила о Кирилле, пытаясь восстановить рисунок его судьбы, – одернула себя Жанна, но остановить свои размышления уже не могла. – Это в ее устах, в ее интерпретации все у него так плохо. (Кирилл когда-то в шутку произносил это слово – интертрепация.) Подводит ее бранчливая манера общения. В принципе, любая версия имеет право на существование, в любой ситуации можно найти что-то парадоксальное, – обиделась за Кирилла Жанна. – Хотя, конечно, вариант Инны может быть – но только отчасти, – и не лишен оснований. Помнится, в студенчестве ей случалось давать точные и совершенно верные характеристики женихам однокурсниц. Только нельзя рисовать локальными красками любовь, ревность, ненависть. Это может привести к разрушению изображаемой личности, хотя она «пишет» не характеры, а тему.

Свои-то промашки вслух не станешь озвучивать. Они душу царапают. Хочешь-не хочешь, а свои поступки все-таки слегка корректируешь, подправляешь в сторону смягчения, когда их приходится выставлять на суд общественности. Колкая насмешливость по отношению к себе, конечно, присутствует, но в основном внутри себя», – подтрунивает над собой Жанна, уплывая мыслями-ручейками в другое русло.

Лена встрепенулась от сильно заскрипевшего дивана и мысленно вернулась к теме.

«Для меня Тина ясна и не таит в себе никаких сюрпризов: она никогда не играла словами, всегда открыто высказывала свое недовольство или неудовлетворение, боялась мужчин с сильным характером, а вот Кирилл остается загадкой. В университете он часто отдавался захватывающему ритму чужих эмоций и плыл по течению, но каков он в быту я не представляла. Мне он стал не интересен после того, как пришлось пересмотреть свое мнение о нем как о добром приятеле всегда готовом прийти на помощь. А ну ее, эту Инну с ее воспоминаниями. Взбаламутила прошлое, разбередила память», – раздраженно отмахнулась она от своих мыслей, вяло вслушиваясь в тихую воркотню подруг.

А Жанна нетерпеливо перебила Инну, поспешив спросить о главном:

– Тина была замужем?

– Так за Кириллом же. Тридцать лет прослужила ему верой и правдой. До сих пор не могу осмыслить этот их странный мезальянс.

– Они сходились-расходились?

– Нет. В такие сериалы они не играли. Тина не допускала, чего бы Киря не начудил. С муженьком она явно прогадала. Промахнулась. Наверное, не догадывалась, к чему может привести их брак, не понимала, что обрекает себя на бесконечные, беспросветные муки. За свою ошибку она всю жизнь расплачивается. Может, злая, хитрая судьба подтолкнула их в объятья друг другу? Честное слово, мне тогда казалось, что какая-то таинственная сила привела их в одно место и повелела быть вместе. Такие разные люди не должны жениться.

Ситуация в их семье была далека от благополучной, но я не видела пути, как изменить ее к лучшему, и от этого расстраивалась до невозможности. О каком единодушии взглядов, о духовном слиянии тут можно было говорить! «Может быть, Кирилл женился, повинуясь стадному чувству, а теперь отыгрывается на Тине за свою ошибку?» – думала я.

Мы все под распределение стремились успеть связать себя узами Гименея. Меня еще тогда поражала какая-то странная договоренность и загипнотизированная согласованность наших действий – косяком валили в загсы. Единицы нас тогда остались, неохваченных любовной лихорадкой. А может, Кир так виртуозно провел Тину, что она вынуждена была согласиться и ее случай – калька с ситуации сорокалетней давности многих наших девчонок. Ведь суть жизни в те годы для нас была чрезвычайно проста. Она состояла из «да» и «нет». А теперь у многих из нас тотальное абсурдное одиночество как результат той прежней незрелости… И Тина наверное не вдавалась в подробности своего замужества.

Я нимало не удивилась тому, что события их жизни для Тины развивались по худшему сценарию. Конечно, она самолично накинула на себя удавку, никто не заставлял. Он ей измену, а она ему слезы и свое прощение – вот он и отрывался. За дурочку Тинку держал и даже не пытался снискать ее расположение. Женился и сразу отбросил свое притворство. А она оставалась послушной, сговорчивой, верной. Он все время куда-то пропадал, а она «пропадала» без него. Бывает же такое… Плохо «когда ты есть, а тебя не надо»… Еще в детстве от детдомовцев я услышала эту скорбную фразу. К сожалению, она слишком часто вновь и вновь всплывает в моей памяти, когда я наблюдаю семейную жизнь своих знакомых и друзей. Особенно она касается судеб детей и стариков, тех, что самые беззащитные. А Кир не продешевил. Кто бы еще с ним так мудохался?

Хотя, конечно, наверное, случаются исключения. Разве нас, женщин поймешь! Была у меня одна знакомая – молодая красивая разведенка. Пригрела она одного старичка, вдвое старше себя. Так вот, когда от нее уходил этот старый капризный любовник, она места себе не находила и жаловалась мне, мол, не могу быть одна, сына уложу спать и хоть волком на луну от тоски вой… Странное, пещерное проявление чувств. Я никогда не понимала ее. А он, прознав про Любину слабость, быстро указал ей ее место, измывался над ней. Не лучшие времена переживала она тогда. Я к нему с претензиями, а он мне, мол, я не боюсь терять, привык, другую всегда найду… Так ведь до поры, до времени…

Все мы разные. И зачем я впутывалась в их отношения? Не могла я разобраться в сложных коллизиях их жизни, у меня не хватало выразительных средств языка, чтобы корректно описать происходящее в этой оригинальной семейке. Я, конечно, намекала Любе на ее истинное положение, но она не воспринимала мои слова. Неприглядная была картина. Нет, я понимаю, что бессобытийная круговерть будней тоже не в радость, но и такого никому не пожелаю…

Что-то крепко резанули меня далекие воспоминания. Я до сих пор не преодолела Любиной боли тех лет… Ладно, проехали.

Так вот, задурил Кирилл Тине голову и обрек на унылое существование, на трудную, никчемную жизнь. Сам жил тяжело и ее терроризировал: безжалостно требовал от нее подчинения, изводил несправедливыми упреками, так сказать, периодически промывал ей мозги.

Иногда мне казалось, что Кирилл представлял себе Тину некой помехой между ним и всем остальным миром, из которого он мог бы черпать радости жизни. Когда ему что-то было не по вкусу, он в бешенстве готов был разнести всё и вся. Постоянно искал в Тине изъяны, чтобы обвинить в том, что она не соответствует его канонам. И надо заметить, находил, а как же иначе? Если не мог «надыбать», сочинял, вынуждая ее защищаться от несправедливых нападок. А сам при этом надувался презрительной спесью и разговаривал с ней не иначе как с ядовитой усмешкой. Он бывал очень недоволен собой, если ему не удавалось вклинить в наш с Тиной разговор ни единого злого словечка.