Тина

– Так ведь и проворонили, – превозмогая в себе боль, похожую на зубную, – сказала Жанна. – То не про нас говориться: «Если не помогает волчья шкура, надень лисью». Без денег и связей? Мой сосед пытался скупать ваучеры, так его чуть не убили те, кому он дорогу переходил. Не все так просто было с этими бумажками.

– Интересы выскочек и остального народа не совпадали. А на словах верхи преподносили свои деяния как волеизъявление народа.

– Ты надеялась, что о тебе вспомнят коммунисты, сжалятся и помогут? Привыкла к государственным вливаниям, и тут возлагала надежды на новых русских, рассчитывала на их содействие? А горькая правда открылась во всей своей ужасающей неприглядности. И осталась ты не у дел. И я объявляю об этом во всеуслышание, потому что все мы из этого числа. Нашей ахиллесовой пятой всегда была наивность. Ты считала, что если ты всю себя отдаешь людям, то и они должны к тебе относиться соответственно. Но о тебе забывали. Разве ты с этим не сталкиваешься каждый день? Разве не обижаешься? Еще наша беда в том, что мы слишком доверчивы и открыты. Тебя это не настораживает? Умереть и не встать! Не ухмыляйся. Учись у американцев. Они тебе улыбаются, располагают к себе, а сами думают, как бы тебя наколоть. Расчухала?

«И за что Лена любит Инну? Обычно, хорошее к хорошему льнет. Отчего про меж них такая искренняя дружба? Как-то видела их на вокзале. Лена уезжала. Они стояли с таким видом, словно только что разомкнули руки… Это уж слишком. Я, конечно, завидовала, – вспомнилось Ане. – Трудно найти родную душу. Инке повезло. Ни одной ссоры между ними, ни одной утечки информации».

– Улыбками люди и целые страны создают о себе положительный образ. Вспомни олимпиады, – сказала Жанна. – Зря ты ополчилась на Аню.

А та отозвалась на защиту Жанны хмурой тирадой:

– Надобность в честности, порядочности и доброте теперь отпала. Это повлечет за собой великие беды. Конечно, крайне опрометчиво давать прогноз. Чем мы возместим урон от их отсутствия? Мы сбились на опасную окольную дорогу. И прежняя жизнь расползлась по швам.

– Потому что нитки были гнилыми, – заметила Инна. – А теперь требуется быть дальновидными, не бояться рисковать добиваться резонансного совпадения со временем. Надо достойно встречать любые трудности; учиться не только крепко стоять на ногах, но и голову иметь холодную. Иначе, когда придет время платить по счетам, все наши недочеты скажутся. Кто не умеет жить здесь и сейчас, не может быть счастливым.

«Демагог», – подумала о ней Жанна.

– Рисковать? А не боишься угодить на дно, как многие наши знакомые? В законах полным-полно лазеек. О них могут знать только юристы. Вот они и манипулируют нами безграмотными. Возьми хотя бы ЖКХ.

– При СССР я не имела и сотой доли тех проблем, что навалились на меня теперь. Я не вижу серьезных изменений к лучшему.

– Для молодежи, выросшей при новом строе, СССР – уже история, прошлое. Их не загнать в привычное для нас стойло несвободы.

– Раньше наши проблемы были от недостатка информации, а теперь они от переизбытка. По большому счету я давно задумываюсь об этом. Смотри, ведь даже Горбачев не понимал, что невозможно сменить экономическую систему государства не сменив политической. И наоборот.

– Современная молодежь много знает и понимает из того, что твориться вокруг, она, не в пример нам, готова к встрече со злом, но и от нее, наверное, что-то скрывают.

– Хватит, растуды-туды тебя в качели, – взвилась Инна. – Генетически честных людей не бывает.

Но Аня не отступила:

– Но социализм поддерживал в людях лучшие качества. А теперь кто лицо нашего времени? Эти… Летом меня шокировал один случай. Отдыхала я на даче у своих знакомых. Рыбалка, грибы. Прелесть! Там же жила пожилая пара. Мужчина наловил рыбы, положил ее в общий холодильник туда, где было свободное место, и укатил по делам в город на неделю. Он был инвалидом по зрению и не разглядел, что с его улова капает в хозяйскую кастрюлю с остатками борща. Молодежь, пообедав, забыла прикрыть крышкой свою снедь. Так возмущению их не было границ. А на утро пожилая дама обнаружила все свои снасти изрезанными на мелкие кусочки. Я за стеной услышала плач больной женщины и пошла объясняться к студентам. Я сказала им: «Старик инвалид, а бабусе врачи после онкологической операции посоветовали пожить в лесу и заняться рыбной ловлей. Надо иметь к больным снисхождение. Обратились бы ко мне, я бы вас накормила свежим грибным супчиком.

– Больные! Это их проблемы. Мы должны были их наказать, чтобы думали, когда что-то делают.

– Но крышкой-то вы забыли накрыть свой борщ, – встала я на защиту инвалидов.

– Холодильник наш. Как хотим, так в него и ставим! Его теперь мыть придется, он весь рыбой пропах.

– Не вам же. Я вымою. Не велик труд. Ваш дядя, между прочим, тоже хранит рыбу в холодильнике.

– В морозилке.

– Так она же полностью забита его рыбой.

– Это не наши проблемы.

– Но старики, как и я, платят за комфортное проживание, поэтому холодильник общий.

– Не нравится, пусть валят отсюда. Никто их здесь не удерживает. Других найдем, – заявили молодые люди.

Разбираться, искать какие-то примирительные варианты не для них. Мелочные, за тарелку борща больного человека чуть до инфаркта не довели. Какой уж там извиниться… И дядюшка стал на их сторону. На следующий день я привезла из дома свой маленький холодильник. Нам со стариками его вполне хватило. А еще через день я увлекла свою пожилую соседку сбором грибов и она легче «пережила» потерю всех своих снастей. Рыбалкой она больше не хотела заниматься, хотя я предлагала ей свои удочки. При одном упоминании о ней, старушка слез не могла сдержать, и ей становилось плохо с сердцем.

Аня с Инной заводят друг друга.

– …Нам сейчас нелегко. Родились в одной стране, оказались в другой.

– Ха, мы теперь в цивилизованном мире живем! Мать его так-перетак. Теперь кто чего стоит сразу видно. Поединок с системой выигрывают более деловые и предприимчивые.

– А не деловым людям так хоть околевай? Слишком разительный контраст между честными и «деловыми».

– Ну если венцом твоих желаний была однокомнатная квартира, то о чем тут можно еще говорить! Ты способна лишь рьяно искоренять чуждые Советам влияния.

Аня взвилась:

– Я?! Клевета! Теперь выигрывают более наглые и лживые. А у меня – с тех пор как я себя помню – никогда не возникало потребности присвоить чужие идеи, заслуги или деньги. У меня в голове одно: как человеку остаться человеком. Меня всегда волновало, на что он готов, чтобы добиться намеченных высот. И сейчас во мне идет постоянное осознание и переосмысление. Мозги то закипают, то леденеют.

– О чем разговор? По Марксу при капитализме, ты же знаешь, речь идет о стремлении к максимальной прибыли любыми средствами. Марксизм – простуда, которой сначала заболела интеллигенция России, а потом она завладела массами.

– Всяким отребьем . Остальных из-под палки «приучали». А лекарства от этой болезни еще не было. И святой наивный доверчивый русский народ позволил поставить на себе эксперимент. Заманчивая идея гордиться равенством умных с дураками!

– А теперь должны гордиться равенством подлых с порядочными?

– «Перед лицом своих товарищей» (Из торжественного обещания юного ленинца при вступлении в пионеры.) я не совру, если скажу, что вот именно отсюда гадкие продукты, масштабные махинации с лекарствами и т.д. и т. п. И светит нам в человеческом плане далеко не радужное будущее.

– Зато будет наблюдаться подъем в производстве.