Страница 28 из 49
— Ту не только грудь, — язвительно отозвалась я. — Тут еще и попа! Попа не интересует?
— Отстань! — пробурчала бездна, смертельно обидевшись на меня. — Мало того, что котенка притащила, так он еще копает под меня!
— Он просто хочет играть, — заметила я, глядя на пушистика, который с явным намерением оставить маленький подарок — намек, вел подрывную для авторитета бездны деятельность.
Пока я самозабвено копалась в своем гардеробе, осознавая, что пора завязать с платьями — пододеяльниками и майками-наволочками, что прятать в пестрой палатке балахона телеса, мне уже не придется! Сразу же захотелось нацепить леопардовые лосины и короткую майку.
За спиной послышалось обернулась, видя, как под зеркалом сидит маленький Акакий, а тьма чешет его подбородок и гладит его. Стоило мне только обернуться и прищурится, как темная лапа всосалась в зеркало.
— Не люблю котят! — заявила бездна, пока котенок интенсивно терся об раму.
— Я уже поняла, — согласилась я, понимая, что мне для полного счастья не хватает вожделенных лосин. Они словно манили меня запретным плодом, искушали маленькими размерами и обтяжкой, заставляя мысленно представлять, с каким наслаждением я их натягиваю. — Слушай, а ты не можешь мне лосины раздобыть? Унитаз как-то достал, так что с лосинами проблем не возникнет.
— Могу! — внезапно оживилась бездна, а прямо посреди храма приземлился огромное нечто. Трубный рев, разъезжающиеся копыта, ветвистые рога, скребущие потолок, лохматая борода и ошалелые глаза выдавали в животном лося. Детская энциклопедия «Зверьё Моё», зачитанная в детстве до дыр и отпечатков кружки согласилась с первым впечатлением.
— Вот тебе лось, — послышался снисходительный голос бездны, а в моих руках появился нож.
— Вот тебе нож. Выкройку скину попозже. Сначала забей лося, а там посмотрим!
— Ыыыыыы!!! — заорал лось, который явно был не в курсе моды, но лосинами становиться не хотел.
— Ничего, — злорадно заметила я, глядя в бесстыжие алые глаза. — Мы его оставим, как домашнее животное. Спасибо тебе огромное! Я так рада! Мне как раз лося не хватало! Всю жизнь мечтала завести лося! Ура!!! И теперь он будет жить у нас!
Лось исчез во мгновение ока, а бездна прищурилась в мою сторону. Ничего — ничего. Кто сказал, что один котик — это предел моих мечтаний? Не везет в любви, буду плевать по ночам шерстью!
— Я проголодался, — вздохнула бездна, жалобно глядя на меня. — Вот бы мне сейчас пару душ…
— Да прекрати! Ты и так вон сколько сожрал недавно, — отмахнулась я, занимаясь своим гардеробом. — Было тебе и первое, и второе, и даже десерт!
— А я не распробовал! — обиделась бездна. — Это что? Пандемия какая-то? Так, легкий перекус!
— Да потерпи, сейчас решу вопрос с платьем, так и быть, поищу тебе еду, — закатила глаза я, прикладывая к себе розовое платье с перьями и морщась от пятна. — Сейчас, перышки почищу! И тогда будем думать!
— А как на счет вот этого мальчика? — жалобно вздохнула бездна, показывая мне ребенка, лежащего на кровати в окружении родителей. — Или вот этого купца? Может, прачку? Еще немного и я буду согласен на прачку! И даже на немытого бродягу! А они сами не умрут, так что собирайся!
— Люди никогда не хотели сами умирать, — вздохнула я, выдирая пучок грязных перьев и глядя на лысину воротника. — И нет ничего плохого в том, чтобы они были.
Мысль свою закончить я не успела. Меня смутила тишина. Я подняла глаза и увидела прищуренные алые огоньки чужих глаз, которые уставились на меня в упор, как бы намекая на мое родство с маленьким кошачьим какаду, лежащим возле зеркала.
— То есть, — послышался спокойный и холодный голос бездны, который я не узнавала. — Ты искренне считаешь, что смерть — это плохо? Знаешь, милая моя, только ты заставляешь ценить жизнь и то, что она дает. Дело не в том, что ты подкралась внезапно и отняла самое дорогое. Именно ты заставляешь ценить людей, которые рядом, переживать за них, любить по-настоящему, заботиться о них. Именно ты говоришь людям, что нельзя тратить время попусту, именно ты заставляешь их думать над своими поступками. Никто другой. Только ты!
— Я тут подумываю о новом красивом платье, — вздохнула я, глядя на старые вещи и понимая, что нечего надеть.
— Отлично, — внезапно усмехнулась бездна. — Держи, милая, золотишко! Иди, покупай, что хочешь! Только не вздумай еще одного котенка сюда тащить!
Не успела я моргнуть, как очутилась на очень оживленной улице. Ветер стучал старыми, потертыми вывесками, прохожие обсуждали недавние события во дворце, кто — то молча спешил по своим делам, а я осматривалась по сторонам, поправляя утянутый веревкой пояса балахон.
Гордо вздернув голову, я двинулась по улице, радуясь тому, что меня никто не узнает. На стенах домов висели мои портреты, которые я одарила презрительным взглядом, гордо вышагивая мимо.
— И че? Будешь извиняться перед ней? — спросил один мужик другого, который шел, засунув руки в карманы.
— Всегда успею! Лет через двести может быть и извинюсь! Чай не конец света, что приложил ее крепко! Тем более, знал, что не помрет! Она сама мне дату смерти сказала, — ответил второй, растворяясь в толпе.
Я подошла к вывеске, на которой была изображена иголка с ниткой и толкнула некогда красивую дверь. Мысленно я уже приготовилась выбирать из роскошного ассортимента, как вдруг увидела скромный, полузаброшенный чулан с единственным платьем на витрине, от которого волосы дыбом встают даже на тех местах, которое оно гипотетически должно прикрывать.
— А где все? — спросила я, осмотревшись по сторонам. Пыльный прилавок, несколько полуободранных картинок с изображением роскошно одетых красавиц. Я постояла, пожала плечами и решила не беспокоить царящее здесь уныние и запустение.
Выйдя на улицу, я побрела к еще одной вывеске, где были изображены шляпы. «Новинки!»,
— интриговала табличка за стеклом, а я впорхнула внутрь, скрипя дверью и готовясь к ассортименту и выбору. Обожаю шляпки и красивые платки! Облезлые стены, какие-то пыльные, серые шляпы и снова никого… Опутанная вуалью паутины шляпа, расположилась на пыльном пьедестале, а на меня смотрел большой и пушистый паук.
— Я что-то не поняла! — осмотрелась я по сторонам. — У вас тут что? Выходной? Массовая забастовка работников легкой промышленности и тяжелого алкоголя?
Улица встретила меня праздно шатающимися зеваками. «Смотри, какая красавица!», — присвистнул усач, поглядывая на меня и толкая локтем скучающего друга, который лениво жевал соломинку и постигал энергию дзень, прихлебывая из бутылки. «Ну пойди, познакомься, если охота!», — отозвался лентяй, протягивая другу бутылку. «Потом, как-нибудь. Никуда она не денется!». Я брела по улице, понимая, что я настолько обижена на весь мир, что одним балконом здание не отделается. Придется заваливаться полностью. Крошащийся кирпич, разбитые окна, ветхие подоконники и внезапный горшок, который вылетел из окна. Стекла осыпались прямо мне на голову, а я смахнула их рукой.
— Вы что творите? — заорала я, глядя наверх. — Так и убить можно!
— Не умрешь, — отрезал голос, а в доме продолжался скандал. Истеричный женский голос визжал на повышенных нотах: «Хоть бы стекло новое поставил! Ты уже двадцать лет обещаешь!». «Успею!», — отмахнулся ленивый мужской голос, но тут же пошел в наступление: «Хоть бы дома прибралась! А то пять лет уже тряпку в руки не брала!». «А тебе- то что не нравится? Вот завтра возьму и приберусь!», — парировал женский голос.
Среди небольшого столпотворения на площади слышался громкий голос, а я, подогреваемая любопытством, подошла и встала на цыпочки, чтобы разглядеть происходящее.
— Закончились бесчинства Смерти! Вот оно! Свершилось! Амулеты, которых боится сама Смерть! — кричал мужской голос. — Медальоны, отгоняющие Смерть! Проверено на себе! Как только она увидела у меня на шее вот этот амулет, она испугалась и бежала дальше, чем видела! Даже пятки сверкали! Так что будьте спокойны! Те, кто купил амулет, того для Смерти больше нет!