Тина

«Я в процессе». В моей жизни всё системно, – рассмеялся он.

«Не прислушаешься? Поджилки трясутся? Не осилишь? Боишься «затмить» меня своим талантом? Будет мешать закладывать за воротник?»

«У вашего покорного слуги нет сил жить, не то что работать. Это ты у нас огневая, искрометная… кукла-неваляшка. Сколько тебя не гнут, не ломают, все равно, как солдат, всегда готова к труду и обороне. Нет, ты коварная уссурийская кошка! У тебя семь жизней».

«Мой портрет еще не в золоченой рамке?» – фыркнула я.

– Жанна, на самом деле подоплека в моих словах была другая. Я просто хотела развеять сомнения. Я была далека от того, чтобы допустить что-либо подобное. Такого алкаша, да в свой бизнес! Чтобы свел на нет все мои усилия? «На понт» брала. Он не из тех, которые «в безумном, ошеломляющем рывке» готовы «пробить небесный купол» своей мечты. Испытать хотела, и подсластить себе пилюлю. Видно было невооруженным глазом, что откажется. Это же выше его достоинства браться за примитивную работу разработчика программ! Может, он хотел бы работать на постоянной основе? Только кому теперь нужны грамотные пенсионеры. Молодым мест не хватает. И я теперь берусь за работу, на которую до перестройки ни за что бы не согласилась. Не идет удача косяком. Ее мелким бреднем приходится вылавливать. А Киру и для себя лень мозгами шевелить, не то что для кого-то. Он даже за бутылку перестал работать. Конечно, сказал: «Не вариант. Не возьмусь ни под каким видом. Я в эти игры не играю». И добавил безразлично: «Я давно потерял вкус к жизни».

А я ему ответила: «Красивый демарш! Пес ты шелудивый? Не собираешься перепрыгивать поставленную жизнью планку? Дать бы тебе увесистую затрещину, чтобы проснулся-таки, наконец! Что, в гордом одиночестве отошел в сторону, в водке утопил триумф своего здравого смысла? Незачем рвать на себе волосы. Жизнь еще не закончилась. И память у тебя еще не совсем отшибло. Начни хотя бы для поднятия настроения. Вон Герка год назад картины стал писать и продавать. Специалисты говорят, что это примитивизм, но талантливый, и что некоторые произведения становятся искусством, когда на них возникает запрос общества. Видно пришло Геркино время. Меня его полотна заставляют заново переживать испытываемые в детстве приятные чувства. А Валя, будучи на пенсии, сборник стихов опубликовала. Я тоже удивилась, узнав это от Лены. Язык ее строк понятен, разнообразен и отнюдь не прост».

«Я стала забывать стихи, но помню вызванные ими эмоции», – удивилась сама себе Аня.

–  Еще сказала, что оба по-своему счастливы. Эти занятия еще и дополнительные краски к их будничной жизни. Сравнение не в твою пользу. Думаешь, одного тебя не обходят беды? Им тоже жизнь сполна отмерила этого «добра». Особенно Вале.

Пойми, уже наступает вечер нашей жизни, и он может быть безветренным, теплым и уютным. И что ты за человек? Почему из всех возможных путей ты всегда выбираешь те, которые ведут в никуда? Наверное, родители смотрели на тебя с любовью и надеждой, верили. Они дали тебе неплохие мозги, а ты не ценишь заложенных в тебе способностей, не используешь их во благо. Почему дурака валяешь? Даже по религиозным канонам это большой грех.

«Еще поговорим?» – спросила я, внутренне вибрируя от нехорошего азарта.

Признаться, изрядную нахлобучку ему устроила на правах старого друга, не щадила его, безжалостно осмеивала, третировала. В общем, не давала спуску. Жала на все рычаги, пытаясь заставить его хоть на миг задуматься над своим иждивенческим поведением. А Кир резко отвернулся от меня и забурчал:

«Привела аргументы неопровержимые по своей логичности? Быстро смекаешь, где может выпасть удача. Случалось, помогала без лишних слов и расспросов. А теперь только раздаешь бесплатные советы, мол, не так страшен черт, как его малюют. Думаешь, славу себе создаешь, опережаешь события? Ну-ну, приступай к рекогносцировке. Только момент проявлять непреклонность давно упущен. Расщедрилась, мать твою… На фиг мне твои подачки. Сама-то ты с ангельскими крылышками и нимбом вокруг головы что ли? Безупречная! Ни на секунду не сомневаешься в своей правоте? Непоколебима, как швейцарский банк. Ты как всегда – во всем великолепии своей изысканной… стервозности. Больно ретивая, преисполненная решимости… Оно, конечно, смелость – привилегия свободного ума! А я безропотный, мягкотелый, покорный растяпа? – запальчиво взвизгнул Кир. – Тебе меня совсем-совсем… ни чуточку не жаль? Просто из чисто человеческих чувств прекрати свои накаты и подкопы. Работать ты умеешь хорошо, а жизни так и не научилась. Сколько хороших слов недосказала, сколько добрых дел не сделала! Без машины времени обойтись не можешь. Она постоянно тянет тебя в прошлое, где ты находишь материал для критики».

«Вчера – это уже прошлое? Нормальное будущее ты тоже отвергаешь. Так вот ты чем Тину давишь! Тебе ли ей и мне указывать! Я не пытаюсь взять на себя больше, чем мне дано, но ты-то недобираешь! Живешь, как придется, пасуешь и отмалчиваешься, боишься неожиданных поворотов событий. У некоторых мужчин есть «прекрасное» качество указывать на недостатки другим, не замечая за собою тех же самых и даже много худших. Это возникает от того, что вы стремитесь доказывать свою правоту другим, не уяснив ее самим себе. И базируется оно на завышенном самомнении, на чувстве превосходства над нами, женщинами. Меня бесит это глупое самодовольство, обусловленное только принадлежностью к мужскому полу. Собственно, я всегда была готова преклонять колени перед более умными мужчинами. Да где их… ветер носит?»

«В тебе говорит предубеждение. Давай, убивай, я не собираюсь тебе препятствовать. Закусила удила. Твое поведение явно не корреспондирует меня к Ветхому Завету. Забыла человеческие заповеди? Танцевать надо всегда от простого, от печки. Здесь-то всё и проверяется на вшивость. Скажу начистоту: ты обладаешь удивительным свойством поражать в самые больные места, о чем бы у нас с тобой ни зашла речь. Аукнется это тебе когда-нибудь. Пойми, только мертвые не имеют недостатков. Ты права, я сам себя часто не понимаю. Но не загоняй меня в угол. Я с детства никогда не чувствовал доброжелательности, покровительства, любви и заботы. Был себе предоставлен… и теперь другого выхода не вижу как… Детское желание ощущения чуда и волшебства давно ушло. Все осложняется еще тем что…»

«Прекрати ныть! Не ври хотя бы себе. Убери унылую маску с лица. Чтобы счастливые моменты случались, им тоже надо давать шансы. Заметь еще кого-то кроме себя. Сколько лет Тина тебя нянчит? Обожженное сердце обычно чувствительнее и милосерднее. А у тебя оно истлело или его вовсе не было для других. Лене и Ане в детстве много труднее пришлось, но они достойно выстроили свои жизни, – не утерпела я вставить замечание. – Но об этом мы поговорим чуть позже. Не им суждено было сыграть ключевую роль в твоей судьбе. Не пересекались ваши дороги».

«Судьба так распорядилась, что я от родителей в наследство получил не только дар. – При этих словах Кир картинно закатил глаза. – Может, у меня родословная подкачала и мне на роду написано быть таким? Не понять тебе этого. Думаешь, легко бродить среди осколков своей несчастной судьбы, разгребая одни неудачи? Для меня это слишком обременительно, поэтому мне необходимо давать организму разрядку. Никто не видит мою драму, зарытую в повседневности. Если бы кто-нибудь понял это вровень со мной», – балансируя на грани слез, страдальчески взвизгнул Кир, будто забывшись. И как бы сник сразу, вздохнул жалобно, всем своим видом взывая к состраданию. Потом, будто заметил, что слишком уж разоткровенничался, выдал что-то совсем уж личное, и замолчал.

«На что он намекает? – Мне стало стыдно за свою несдержанность. – Смотрю, самоуверенная беспечность Кирилла уступила место растерянности и замешательству. К взмокшему от напряжения лицу приклеилась жалкая улыбка, точно сухой осенний лист к мокрому асфальту. И эта незнакомая, непонятно из каких глубин извлеченная улыбка делала Кирилла на самом деле каким-то очень уж несчастным. Голос сделался тих и нерешителен. И вдруг он добавил совсем уж что-то нелогичное, непонятное, связанное с Тиной: «Я с нею до сих пор в детстве…»