Тина

– В Америке такая же система. Только они помалкивают. Может, и правы. Не всегда вся правда должна быть известна миллионам и обсуждаться ими. Наверное, поэтому Хрущев, ниспровергая Сталина, не трогал Ленина? Только Бунин все равно развенчал вождя пролетариата зло умно резко и открыто. Такое было внове. А мы, будучи студентами, набрасывались даже на самоиздат. Потом и Хрущева отстранили… – поддержала разговор Жанна.

– Не только «Баню» из-под полы читали, – рассмеялась Инна.

Аня уловила пошловатую интонацию и вопрошающе уставилась на Инну. Ей было невдомек, что от нее прятали подобного рода «литературу».

«Не серебреный век, это уж точно», – поймав этот взгляд, хмыкнула про себя Инна, и будто почувствовала на кончиках пальцев ощущение торопливо пролистываемых тончайших замусоленных листочков, которые она хоть и выборочно, но иногда читала, закрывшись на шпингалет в бытовке, не имеющей окон.

– …У американцев порядка больше, – сказала Аня.

– Они его оружием устанавливали, а мы говорильней, – нетерпеливо поправила ее Инна и сердито постучала себя кулаком по лбу.

– Поведение американцев отдаленно напоминает мне пацанов-хулиганов из моего детства: собирают кодлу и нападают на одного. И считают себя правыми. Однотипные постановочные кадры. Помнишь, как дружно американцы долбали на телемосте химика, перебежавшего в нашу страну? А еще кичатся своей свободой! Живут богато за счет того, что весь мир надирают, беспрерывно печатая макулатуру – свои не поддержанные золотым запасом «зеленые». Да еще ложью и подменой понятий. Они основные положения морали трактуют как им на данный момент выгодно. В ходу политика двойных стандартов. Каши с ними не сваришь. У них всегда виноваты все, кроме них. А теперь и мы пожинаем плоды перестройки и оболванивания масс, которые переняли у хитрых американцев.

– Здесь ты хватила лишку. Уподобляться западу? Ни за что! Мы болеем за Россию. Угомонись. Страшнее смутного времени ничего нет, но мы уже пережили безвластие, отсутствие строгих законов, растерянность.

– И что же, даже не рыпаться?

– «Век иной, иные песни». Надо ухватиться за новое время и плыть с ним в одном потоке. Ни история, ни страна не могут ждать, пока мы окончательно опомнимся.

– Жизнь новая, но печали старые.

– Открыли людям большие возможности , но все бросились не в науку, не в искусство, не в созидание, а деньги зарабатывать.

– Деньги дают свободу.

– А мы считали – отсутствие вещизма.

– Кое для кого свобода – нетребовательность к себе.

– А Илья опередил время?

– Нет, он где-то сбоку.

– Отщепенец?

– Дашка не на того поставила?

– А ты сразу этикетку прилепила?

– И все же современные дети более ушлые, в хорошем смысле этого слова, чем мы.

– Сейчас тоже нужны люди с позицией.

– Диктат рубля оказался сильнее диктата идеологии.

Интересно, что останется от этого времени в памяти людей через двадцать пять лет?

– Ну-ну… вообрази, – усмехнулась Инна.

19

– Мой отец в сорок пятом встречался с американцами, – вернулась Инна к утерянной теме. Ему было под сорок и у него не было юношеской эйфории от употребления их тушенки. Говорил, что улыбки америкашек не искренни, что они считают себя самыми умными и уважают только свою нацию.

– К нам каждое лето целые толпы их молодежи приезжают. Купили огромный магазин около института, тот, что раньше научно-методической литературой торговал, и занимаются распространением религиозной литературой или еще чем-то. Первый год я на них с любопытством смотрела, но потом они стали меня бесить своей настырностью и чувством превосходства над нашими людьми. Я как-то спросила: «Зачем нам ваша религия? У нас своя, тысячелетняя имеется». Улыбаются. Не нравятся они мне. У всех на лицах неподвижные, неискренние, словно нарисованные маски дружелюбия. Вышколенные одинаково, будто из организации «гитлерюгенд». Только у одной девушки я заметила естественные эмоции: осторожное любопытство и недоверие. Так она, как оказалось, напросилась с ними съездить в Россию просто так, в отпуск, ради интереса. Эти молодые люди постоянно говорят о толерантности. Надеются переформатировать нас и нашу среду обитания? А что есть толерантность? «С медицинской точки зрения – это ослабление или утрата иммунной системы, неспособность организма к иммунному ответу. А в политическом и социальном плане – это утеря национального и религиозного иммунитета, корней, которыми народ держится за родную землю. Мы должны оберегать, защищать и закалять свою генетическую корневую систему, свою идентичность, иначе наши внуки не воспримут свою культуру, не будут отличать добра от зла, и мы исчезнем как нация». Так режиссер Никита Михалков говорил. Я с ним согласна.

Но что самое обидное, наши безработные женщины у них на побегушках: по квартирам ходят, нахраписто суют яркие религиозные рекламы с обещаниями рая, навязчиво, настырно пристают со своими разъяснениями и внушениями. Видно неплохо им платят, и они честно отрабатывают полученные деньги. Конечно, на безрыбье… но ведь надо и головой думать, прежде чем распространять иноземное. А последнее время эти «друзья» и по почте стали рассылать свои подозрительные брошюры. Я за дружбу народов, но когда агитаторы уже… как нашествие, это заставляет задуматься. Знаешь, если всё можно – это не достоинство времени. Сорос – этот американский гений финансовой спекуляции – сначала гранты нашим ученым раздавал, теперь взялся продавать «правильные» идеи. «Унюхал» их огромную выгоду. Открыто, гад, работает, ненавязчиво, чтобы привыкали, не подозревали подвоха. Широко шагает по нашей стране. Это-то и беспокоит. А денежек они всегда допечатают сколько надо. Станок в их руках. – Аня расстроенно махнула рукой и замолчала.

– Что выиграла наша страна, пойдя коммунистическим путем? – раздумчиво спросила Аня.

– Была распята на кресте советской власти, – хмыкнула Инна.

– А теперь не распинают нас? Деревня окончательно обезлюдила. Безнадежно-чахлая, немощная… «Две избушки, три старушки», которые слаще морковки ничего не едят. В старину шутили, что в России с ноября по март ничего кроме сугробов не произрастает. А теперь мы круглый год питаемся заграничным. Картошку, редиску закупаем. Позорище! Стыд и срам! – прямодушно выложила свое мнение Аня. – Но ведь не народ виноват.

– Опять «черные метки» чиновникам и бизнесменам начнешь раздавать?

– Пора.

– Что бывает, когда поверхностные, посредственные люди попадают в водоворот великих исторических событий?

– С людьми или с историческими событиями?

– Вот я и думаю…

– Что думать? Достаточно проследить события от Ивана Грозного до Путина или хотя бы последних трехсот лет и сделать выводы, – фыркнула Аня. – Они как «Князь Тьмы и Князь Мира».

– Ты не обманываешься на этот счет? А глубже не желаешь заглянуть?

– Я и гляжу.

– Молодец, – на полном серьезе похвалила Аню Инна.

– …Одним проще стать поперек проблемы, другим – уйти от нее.

– Можно принимать или не принимать Ельцина, можно подсчитывать его недостатки и ошибки, но мне кажется, с выбором преемника он не промахнулся.

– Дай-то Бог. Ошибся или нет – жизнь покажет, – сдержанно заметила Инна. – Не забывай, «короля делает свита». Трудно бороться с махиной наслоения всякого «добра». Одних чиновников полтора миллиона! Будем надеяться, что справится.

– Я верю. Он руководитель новой формации. Пусть ведет наш корабль через бури и штормы перестройки, а наша молодежь посодействуют, поможет, тем более, что пока никто ему в затылок не дышит. Капитализм, похоже, всерьез и надолго. Хочешь-не хочешь, но придется его развивать, – отозвалась Лена.

– И начнем Ельцинскую Россию поверять Путинской, – поддакнула ей Жанна.

– Это всё твое пророчество или только одна из тенденций? Таково божественное проведение? Мнение Всевышнего на компьютере не просчитать. А может, явление президента нового типа – результат «духовной вибрации земли»?