Тина

«Демагог», – подумала о ней Жанна.

– Рисковать? А не боишься угодить на дно, как многие наши знакомые? В законах полным-полно лазеек. О них могут знать только юристы. Вот они и манипулируют нами безграмотными. Возьми хотя бы ЖКХ.

– При СССР я не имела и сотой доли тех проблем, что навалились на меня теперь. Я не вижу серьезных изменений к лучшему.

– Для молодежи, выросшей при новом строе, СССР – уже история, прошлое. Их не загнать в привычное для нас стойло несвободы.

– Раньше наши проблемы были от недостатка информации, а теперь они от переизбытка. По большому счету я давно задумываюсь об этом. Смотри, ведь даже Горбачев не понимал, что невозможно сменить экономическую систему государства не сменив политической. И наоборот.

– Современная молодежь много знает и понимает из того, что твориться вокруг, она, не в пример нам, готова к встрече со злом, но и от нее, наверное, что-то скрывают.

– Хватит, растуды-туды тебя в качели, – взвилась Инна. – Генетически честных людей не бывает.

Но Аня не отступила:

– Но социализм поддерживал в людях лучшие качества. А теперь кто лицо нашего времени? Эти… Летом меня шокировал один случай. Отдыхала я на даче у своих знакомых. Рыбалка, грибы. Прелесть! Там же жила пожилая пара. Мужчина наловил рыбы, положил ее в общий холодильник туда, где было свободное место, и укатил по делам в город на неделю. Он был инвалидом по зрению и не разглядел, что с его улова капает в хозяйскую кастрюлю с остатками борща. Молодежь, пообедав, забыла прикрыть крышкой свою снедь. Так возмущению их не было границ. А на утро пожилая дама обнаружила все свои снасти изрезанными на мелкие кусочки. Я за стеной услышала плач больной женщины и пошла объясняться к студентам. Я сказала им: «Старик инвалид, а бабусе врачи после онкологической операции посоветовали пожить в лесу и заняться рыбной ловлей. Надо иметь к больным снисхождение. Обратились бы ко мне, я бы вас накормила свежим грибным супчиком.

– Больные! Это их проблемы. Мы должны были их наказать, чтобы думали, когда что-то делают.

– Но крышкой-то вы забыли накрыть свой борщ, – встала я на защиту инвалидов.

– Холодильник наш. Как хотим, так в него и ставим! Его теперь мыть придется, он весь рыбой пропах.

– Не вам же. Я вымою. Не велик труд. Ваш дядя, между прочим, тоже хранит рыбу в холодильнике.

– В морозилке.

– Так она же полностью забита его рыбой.

– Это не наши проблемы.

– Но старики, как и я, платят за комфортное проживание, поэтому холодильник общий.

– Не нравится, пусть валят отсюда. Никто их здесь не удерживает. Других найдем, – заявили молодые люди.

Разбираться, искать какие-то примирительные варианты не для них. Мелочные, за тарелку борща больного человека чуть до инфаркта не довели. Какой уж там извиниться… И дядюшка стал на их сторону. На следующий день я привезла из дома свой маленький холодильник. Нам со стариками его вполне хватило. А еще через день я увлекла свою пожилую соседку сбором грибов и она легче «пережила» потерю всех своих снастей. Рыбалкой она больше не хотела заниматься, хотя я предлагала ей свои удочки. При одном упоминании о ней, старушка слез не могла сдержать, и ей становилось плохо с сердцем.

Аня с Инной заводят друг друга.

– …Нам сейчас нелегко. Родились в одной стране, оказались в другой.

– Ха, мы теперь в цивилизованном мире живем! Мать его так-перетак. Теперь кто чего стоит сразу видно. Поединок с системой выигрывают более деловые и предприимчивые.

– А не деловым людям так хоть околевай? Слишком разительный контраст между честными и «деловыми».

– Ну если венцом твоих желаний была однокомнатная квартира, то о чем тут можно еще говорить! Ты способна лишь рьяно искоренять чуждые Советам влияния.

Аня взвилась:

– Я?! Клевета! Теперь выигрывают более наглые и лживые. А у меня – с тех пор как я себя помню – никогда не возникало потребности присвоить чужие идеи, заслуги или деньги. У меня в голове одно: как человеку остаться человеком. Меня всегда волновало, на что он готов, чтобы добиться намеченных высот. И сейчас во мне идет постоянное осознание и переосмысление. Мозги то закипают, то леденеют.

– О чем разговор? По Марксу при капитализме, ты же знаешь, речь идет о стремлении к максимальной прибыли любыми средствами. Марксизм – простуда, которой сначала заболела интеллигенция России, а потом она завладела массами.

– Всяким отребьем . Остальных из-под палки «приучали». А лекарства от этой болезни еще не было. И святой наивный доверчивый русский народ позволил поставить на себе эксперимент. Заманчивая идея гордиться равенством умных с дураками!

– А теперь должны гордиться равенством подлых с порядочными?

– «Перед лицом своих товарищей» (Из торжественного обещания юного ленинца при вступлении в пионеры.) я не совру, если скажу, что вот именно отсюда гадкие продукты, масштабные махинации с лекарствами и т.д. и т. п. И светит нам в человеческом плане далеко не радужное будущее.

– Зато будет наблюдаться подъем в производстве.

– Я не в оправдание или в укор говорю. Просто факты излагаю, – заявила Аня.

– Не напрашивайся на спор. И я промолчу.

– Богатство быстро засасывает.

– Внаглую, из воздуха делают бешенные бабки. Их лозунг: не обманешь, не разбогатеешь. С души воротит. Гоголь в гробу перевернулся бы и голову потерял, узнав, что творится теперь на Руси. Куда там его Чичикову до современных «новых» русских.

– Руки зачесались?

– Нет, язык.

– Оставь Аню в покое, – попросила Жанна.

– И тебя тоже? «Ах какая драма – пиковая дама!» – пропела Инна. – Считаешь, что пора играть отбой?

– Возьмем, скажем, Березовского и иже с ним. Обворовали Россию на десятки, сотни миллиардов, устроили обрушение рубля, и наши накопления волшебным образом обнулились. Только не на кого досье в комитет народного контроля отсылать, чтобы прописку им в Оймякон оформили. Там им надлежит быть. Но нет у нас виноватых! Кругом шантаж, угрозы, оговоры. На работу берут только тех, кто будет петь под их дудку. Суды затягивают вынесение решений на годы. Думаешь, наше импотентное правосудие виновато?.. Вот и благоденствуют воры, жируют, объедаются лобстерами, украшают свои замки, фешенебельные виллы и дачи мещанскими вензелечками и современными архитектурными излишествами. А нам разгребай… Все они там: и крупные предприниматели, и солидарные с ними власти, и бандиты. В наше время взаимоотношения строились на другой основе.

– Мораль: еще не оторвалась от сочиненных при социализме басен, – сделала вывод Инна из вдохновенной речи Жанны. – Что нового углядела? Чего сердце рвешь? Для больших чиновников законов и раньше не существовало. Просто «хитрее стала ложь».

– При Сталине вмиг вышку схлопотали бы. Всех быстро поставил бы по стойке «смирно», – сказала Жанна.

– Не то слово, – робко, без энтузиазма согласилась Аня.

– Сильный ход, – с иезуитской ухмылкой сдержанно отозвалась Инна. – Не самый приятный сюрприз, а главное «непонятный». Чудит Природа иногда... Мы тут с тобой не совпадаем, мыслим разными категориями. Горячку порешь. У меня возникло ощущение произвола. Я чувствую за спиной лязг затворов… Может, ты зря делаешь акцент на насилие или у тебя на то есть свои причины? Что гложет твою нежную мирную душу? Не могла я предположить такое развитие сценария. Позволь спросить: «А как же твое детство? Разве его вычленишь из жизни? Мое и по сейчас давит обидой. Неспроста упомянула вождя народов? Не обкурилась?

Не сумела стереть из памяти, вбитые системой хрестоматийные представления? Ты так решительно настроена, что готова всех того… как говорится: все на фронт, на борьбу… Лишим всех привилегий, прикончим, а на их место на дармовщинку много охотников найдется из тех, кто рвется… опять же почувствовать вкус власти, да так, что время за ними не будет поспевать. А смерть уравняет и правых, и виноватых. И мы снова начнем провозглашать старые лозунги и спрашивать: кто мы? кто виноват? что делать? ты меня уважаешь?.. Мы же выросли на лозунгах и ничего, живы пока. Так?