Тина

Корчуют их, корчуют из века в век, а они все растут и множатся.

«Они нас морить, а мы их кормить». Так в старину говаривали? А хотелось бы видеть Родину без коррупции и продажных чиновников. Насколько была бы богаче наша страна, если бы эти живоглоты не гнали деньги за границу, не тормозили развитие… Ведь наше бескультурье еще и от нищеты. Насилие надо применять к коррупционерам и взяточникам. Есть такое понятие как «необходимость».

– Перестройка только вздыбила проблемы страны и ускорила ее распад. И кому неожиданно пришло озарение? Снизошло прозрение? Перестройка – это отказ от движения общим строем. Мы встретили ее невооруженными. Отсюда шальные девяностые. Подминали, подгребали под себя бандиты… Теперь надо формировать и формулировать новую основу государства, – сказала Инна.

– Понятно, почему никто из нас не стал ни чиновником, ни партийным руководителем. Не дано нам качеств, которые им требуются. Не пристало нам… – усмехнулась Жанна.

«О боже, доживу ли я до утра», – насмешливо поиздевалась над собой Лена.

– Взглянула в глаза действительности? Какие раскрепощенные мысли! Ура! Вот и интегрируй их в сегодняшнюю жизнь. Моя идея стоит глубокого осмысления? – рассмеялась Инна.

– Недавно слышала по радио отчет какого-то сельского чиновника. «Чтобы удержать учителей и врачей в деревне, мы им выделяем земельные участки. А многодетным семьям по льготной цене». Сердце больно сжалось. Мы раньше землю бесплатно получали. Это право наши деды завоевали. «Выделяют» за деньги! Сказал бы честно: «Продаем». А он словами играет, а по сути дела лжет, – возмутилась Жанна.

– Всё обещают, обещают. А кто будет подкреплять реальными делами? – задала риторический вопрос Аня.

– На выборах выигрывает тот, кто много обещает. Так устроена жизнь, таков человек. Почему белые в гражданскую войну проиграли? Казалось бы, где тот же Буденный, а где Колчак? Белые не обещали то, что не могли дать, а красные обещали землю и рай земной.

– Интересная интерпретация давно известных фактов, – удивилась Аня Инниному заявлению. – Нынешнее время пока до конца неопознанное, невыраженное. И если его правильно охарактеризовать, оно надолго останется людям… – задумчиво протянула она, но мысль свою не досказала, отвлеклась.

– В жизни любой страны важнее всего идея, – провоцирует Инна продолжение разговора. – Но какая? Идея обогащения нам не подходит. Она не духовная.

– Еще Сергей Радонежский провозглашал: «Благие намерения без решительности – ничто». – Жанна не преминула возможностью сослаться на обожаемого святого.

– Чего-чего, а решительности нам не занимать. В семнадцатом сдали Государя императора на раз, в девяноста третьем... разлетелась страна на куски, будто планета под влиянием расширения Мироздания. Надо помнить уроки истории, а мы быстро хмелеем от восторга. А «история жестоко карает за невыученные и забытые уроки», – жестко заметила Инна.

– Надо помнить, что история России началась не в девяносто первом. Она насчитывает тысячелетие, а может, и больше. И семь десятков лет советского периода не стоит сбрасывать со счетов. Там было много хорошего, – тоном строгого учителя сказала Аня.

– Хочешь вернуть нас в совсем недалекое прошлое? Изводишь себя тоскливым томлением и сетованием на непреодолимые препятствия, которым никогда не положить конец? А пройдет пара десятков лет, и ты будешь спрашивать наших детей и внуков: «Почему вы стали такими, на нас не похожими?»

– Всенепременно спрошу, коль доживу – сердито ответила Аня Инне.

– По-твоему все ради чего мы теперь живем находится за пределами социального пространства? Мне этого не понять, – неожиданно зло обернулась к ней Инна.

«Будто и взаправду схлестнулись не на жизнь, а на смерть, – подумала Жанна. – Я устаю и от наивной искренности Ани, и от напора Инниной иронии».

7

– …А я еще более смешную фразу недавно по радио услышала: «Женщинам тоже разрешается участвовать в соревновании наравне с мужчинами». Нет, вы представляете: «Нам разрешается!» Ха! Да пусть они катятся ко всем чертям со своим разрешением. Рискуют мужики. Хотела бы я, чтобы женщины уделали их на финише!

– Высказалась, отлегло от сердца? – улыбнулась Лена подруге.

– А я не люблю, когда по телевизору американские ученые с умным видом втолковывают нам прописные истины. По их выходит, что им принадлежат чуть ли не все главные открытия современности.

– Так они же не знают, что у экранов сидят такие умные и эрудированные женщины, а то бы устыдились, – посмеялась Жанна над Аниной обидчивостью.

– Устыдишь их, – сердито отозвалась Аня. Но шутка ей понравилась.

– Воображают, что вторую мировую выиграли. И сохранения мира на планете себе приписывают, – добавила Жанна.

Разговор длится вяло, но, тем не менее, не прекращается.

Аня задумчиво пробормотала:

– И откуда в нас эта беззащитность, даже перед самым маленьким злым начальничком? Какой там начальник, так мелочь пузатая! По наследству досталась от тех поколений, которых гробили, гнули, ломали, «учили покорности паче мудрости»? «Начальник всегда прав». Взять ту же нашу Нинку. С виду занозистая, а всмотришься внимательнее – наша копия, ну может быть, чуть ершистее. Коробит, режет меня по сердцу чужая боль, а еще хуже – своя обида. А что делать: бунтовать, доказывать? Помалкиваем. Так проще. А на душе осадочек горький, гадкий остается: опять оскорбили, опять унизили…

– Нынешние не идут ни в какое сравнение с бывшими ранее, – согласилась Жанна. – Куда уж нам с нашими остывающими сердцами бороться? И чем заканчиваются такие подвиги мы знаем…

– Если бы каждый на своем месте сам не гнобил… – не сдавалась Аня.

– За весь мир не заступишься, всех не пожалеешь. Пробовали, – заметила Жанна.

– Ты о мировой революции? Может, не привелась…

– Кому-то не досталось портфелей?

– Да ну тебя! – со свойственной ей простотой и непосредственностью фыркнула Аня.

– Ответ напрашивается сам собой: «У вас «сердце со временем бьется не в рифму», – спокойно процитировала Инна поэта Богданова.

– Сколько хороших мужчин, не выдержавших груза ответственности за семью, оставшись без работы, погибло в жерле перестройки! – снова заохала Аня.

– Теперь это называется быть в свободном полете, – усмехнулась Инна.

– В нашем классе было восемнадцать мальчиков. Осталось четверо. Лихие девяностые переломали судьбы многих людей.

– Пить надо меньше.

– Да, прошло время, когда всему было простое объяснение… Хаотичный, раздерганный мир стал. И все же каждый, по мере своих сил и возможностей, должен сопротивляться этому хаосу, гармонию, ясность вносить в жизнь. Не говорить, мол, хочу просто пожить, – сказала Аня.

– Жанна, а ты веришь в принцип случайного наполнения жизни, что судьбе не противостоять? Не поэтому ли Россия не учится на своих ошибках?

– Зато на наших ошибках учится весь мир, – рассмеялась Инна.

– Клару Новикову все равно не перешутишь. А не дай бог чего… пойдут ли современные мальчики защищать такую родину? – спросила Аня.

– Когда на кон ставится существование родины, отметаются всякие ложные мелочи и на первый план выходит патриотизм.

– Всегда ли? Не есть ли это самонадеянность? – с сомнением восприняла Инна слова Жанны.

– Я тоже голосую за целенаправленное воспитание. Патриотизм не должен уходить из жизни любого поколения! Это правило должно соблюдаться неукоснительно, если мы хотим сохранить Родину и нацию. Только теперь вместо трудовых подвигов на благо отчизны высшей степенью патриотизма почему-то считается открытая наглая критика своей страны. Я с этим категорически не согласна! – эмоционально заявила Аня.

– …И все-таки Чехов был беспощадно прав.

– Ты это о чем?

– …Забыли, как всей семьей часами простаивали за голубыми цыплятами и наши дети на морозе синели от холода? Как талоны на водку отоваривали, как приступом брали прилавки магазинов с промышленными товарами? Сознайся, что я права, и покайся. Не помнишь? Ты на государственном обеспечении была? Тогда какой с тебя спрос.