Тина

– Уборщица на заводе получала в десять раз больше, чем в институте. Разве это справедливо? А если секретарша в горсовете получает зарплату на уровне кандидата наук, как ты на это смотришь? – Жанна замерла в ожидании ответа. Но его не последовало.

Бывает ли пресыщение богатством или влечение к нему не знает пределов? – спросила подруг Аня.

– Я видела по телеку список миллиардеров и цифры их накоплений. Скольких же простых людей надо было «надрать», чтобы получить такие деньги! У них, наверное, только черта лысого нет. Зажрались… Бедная наша страна! Беспредел во всем, – вяло пробормотала Жанна.

– Это не чистые деньги, в основном стоимость материальной базы заводов и предприятий, – осторожно проникла в разговор Лена. Но не была услышана подругами.

– По свидетельству журналистов, прессы…

Жанна перебила Инну, бросив ей в лицо:

– О народе не думают. А при социализме для людей старались. Конечно, не все получалось. Но мы искренне верили...

– У времени были в плену. И по-прежнему мы не свободны от самих себя, от своей какой-то внутренней разобщенности, раздвоенности.

– Прошлая жизнь, как старые ботинки. Они уже не годятся для носки, тесны, их надо менять, к ним больше не стоит возвращаться, а мы всё втискиваем в них себя, втискиваем… – тихо заметила Лена в поддержку Инне.

– Нас к прежней жизни тянет, потому что мы не чувствовали давления власти. Мы от нее были слишком далеко. Трудности воспринимали как временные, преодолимые и не роптали! – вспылила Жанна.

– Схватилась за голову! Забыла, как приступом брала прилавки магазинов?

– А теперь дуреем от обилия импортных товаров, а денег нет. Это хуже. В школе на уроках истории нам рассказывали, что на Западе стоят пустые шикарные дома, но люди их не заселяют по причине бедности. А теперь и у нас такое же творится.

– И ты «у бездны на краю». «О, черного горя поэт!»

Стонешь, воображаешь, что твои мысли перешагивают время?.. Не понимаешь, что сама отбиваешься от всех, отстаешь? Не соображаешь, хоть кол на твоей голове теши. Сами виноваты. Покупая импортные товары, мы поддерживаем чужие экономики, а потом удивляемся, что рубль просел и искренне надеемся, что он скоро отыграет назад. А с чего ему дорожать?

– А вот ты скажи, почему наши пластиковые фляжки постоянно текли, а импортные нет?

– Тщательнѐе надо работать. Жванецкий дело советовал. Обожаю этого юмориста и всегда держу под рукой его творения. К его шуткам народ часто подмешивает что-то свое. И это прекрасно. А ты, как я посмотрю, всерьез из-за мелочей встревожилась. Не терзайся, успокойся. «Сотри случайные черты, и ты увидишь – мир прекрасен», – рассмеялась Инна.

– Сколько ни говори «халва», во рту слаще не станет, – отрезала Жанна.

А Лена сидела, привалившись к стене, обхватив колени руками, и с застывшей полуулыбкой на лице ритмично качала головой. Ее мысли были далеко-далеко.

5

– …Науку всё реорганизуют да реструктурируют, мол, надо ее на новые рельсы ставить. А толку? Высшее образование сгубили платными вузами. И в школе уровень обучения упал донельзя. Мой Коля как-то занялся ремонтом лоджии. К нему нанялся в помощники молодой человек, окончивший политехнический. Муж был не рад, что с ним связался. Ему приходилось по три раза объяснять парню, как отпилить доску, как приладить уголок. Я внимательно пригляделась к лицу «инженера-строителя» и поняла, что он с некоторыми… умственными отклонениями. Вечером на кухне стала возмущаться, мол, за деньги уже дебилов стали в вузы принимать. Коля меня грустно поправил: «Он дневное, бюджетное отделение закончил». Я в ступор: и там деньги впереди совести? У нас слишком много вузов и их некем заполнять?

Мне тут один писатель пытался втолковать, что если человек платит за образование, то он не валяет дурака, а серьезно овладевает знаниями. Какая некомпетентность и наивность! Может, на Западе и так, только у нас на платное отделение идут лодыри и тупицы. Такие с позволения сказать, студенты считают, что раз они заплатили, то педагоги обязаны ставить им положительные оценки. По сути дела они покупают диплом. «Платники» разлагают студентов-бюджетников, понижая планку их знаний. Испоганили высшее образование. А оно – социальный лифт для карьеры. Хотя… и тут блатные впереди.

А ЕГЭ? Превратили детей в пенсионеров. В их годы надо думать, размышлять, чувствовать. Мы должны побуждать детей к большему, выявлять способных проявлять волю, чтобы посвятили себя служению обществу, а они у нас… зубрят!

– Да только работать они будут там, где им укажет рынок труда, а не где мечталось. И за свою жизнь нашим внукам из-за безработицы не одну специальность придется сменить. А физик Капица говорил, что образование имеет целью сделать людей счастливыми, – вклинила Инна свое пессимистическое замечание.

– Смотрю, как молодые люди бесцельно проводят свои самые важные годы и переживаю. Они всё ждут, что настоящая жизнь впереди, а она здесь и сейчас, ее строить надо. Мы умели, даже бесплатно вкалывая в поле под палящим солнцем, находить для себя какое-то «упоение в бою». Хотя бы в общении с одноклассниками, а теперь у них гаджеты…

– Сейчас, когда авторитет родителей и учителей очень упал, единственное, что подталкивает детей к учебе – страх не сдать ЕГЭ, – согласилась Аня. – Позитивным стимулом это не назовешь. Монополию на власть в школах директорам отдали. Узурпируют, прессуют и учителей, и детей. К лучшему ли мы идем?

– У моей приятельницы внучок в лицее учился. У него была прекрасная учительница, которая понимала, что главное для педагога любить детей, знать предмет и уметь влюбить в него детей. А еще у нее был редкий талант развивать у детей мыслительную способность. Мальчик решал задачки такого высокого уровня, что его мама-инженер только диву давалась. Она еще сообразить не успевала, а сынок ей уже ответы выдавал. Весь их класс был заражен математикой. Дети соревнования устраивали, кто быстрее решит самую трудную задачу. Но не подладила в чем-то учительница администрации школы, и пришлось ей перейти в другую школу. – Жанна безнадежно махнула рукой. – Пришла другая. А она «потому что» слитно писала. Какая уж там математика! Я в ужасе, подруга в слезах. Она об университете для сына мечтала. Ей теперь репетиторов искать? Может, у нас так, потому что мы далеко от Москвы?

– Есть же обладатели именных грантов, – напомнила Инна.

– Их единицы. Ой, не надо об этом, – вяло откликнулась Жанна.

– Схлопнулась наша страна. Все-таки распад СССР – мощное политическое землетрясение. Его намеренно подготовили внешние противоборствующие силы, – начала было Инна. Но поменять тему ей не удалось.

– Технические вузы стали журналистов, юристов и психологов выпускать! – возмутилась Аня.

– А хирургов еще не пробовали? – насмешливо спросила Лена.

– Экономистов развелось, как бродячих собак на улицах городов, а работа достается только одному из десяти и то блатному.

– Может вернуть распределение? – спросила Жанна.

– Тоже не выход. Блатные и лодыри учатся платно. Их не станут распределять. Толковых бюджетников ушлют в Сибирь, а эти в центре пристроятся под крылышки папочек и мамочек и станут командовать парадом.

– Сибирь и Дальний Восток тоже кому-то надо осваивать.

– Разве я против. Пойдет ли на это правительство? – усомнилась Аня.

– …Хорошего инженера можно научить чему угодно. У него есть опыт изучения и понимания самых трудных дисциплин.

– Руководителями предприятий и отраслей должны быть инженеры, а не экономисты или юристы. Но у нас же, как всегда… Помнишь, раньше историков и политработников у руля ставили.

– …Еще Арцимович предупреждал, что «церковь и Академию наук нельзя реорганизовывать». Но у меня есть вопросы к церкви. И главный из них – отсутствие сомнений. Сейчас век науки. Научный потенциал – база будущего. Наука – мощный компонент развития любой страны. Она не имеет ни классового, ни политического подтекста. Но… современная человеческая цивилизация все дальше уходит от своих гуманистических позиций. Души людей маются непониманием, неведением, скукой.