Страница 4 из 6
— Прости, — прочистив горло, брюнетка виновато опустила глаза. — Задумалась, — улыбнулась и спрятала за ушко длинную прядь волос.
— О чем же, если не секрет? — уголки губ поплыли вверх.
— Как Рендзи относится к тому, что тебя целыми днями не бывает в отряде?
— Более чем уверен, ему есть чем заняться, — Бякуя отложил в сторону лист и взял в руки следующую папку. — Или тебя беспокоит что-то еще?
— Что если пойдут слухи? — Рукия встала и зашагала по кабинету, скручивая волосы в тугой жгут.
Бякуя усмехнулся и, отложив папку с бумагами, скрестил на груди руки.
— Какие слухи? Глава клана Кучики подрабатывает в тринадцатом отряде помощником капитана? Или, может быть, Кучики Бякуя настолько не уверен в способностях сестры, что лично проверяет ее работу? Брось, Рукия. Я никогда не слушаю, что говорят вокруг. Советую тебе того же, — спокойно посмотрел на ее маячившую около окна фигуру и подошел, остановив за плечи. — В конце концов, я просто помогаю тебе. Что в этом плохого?
— Просто мне кажется, что за последние недели я превратилась в ужасного параноика. Я не рассказывала, как на днях ко мне вломилась Рангику?
— Нет. Что она от тебя хотела? — Бякуя помрачнел. Только недавно вся эта суматоха со слухами улеглась.
— Она хотела узнать, что ты сделал с Ичиго и почему он больше не появляется в Обществе Душ, — Рукия усмехнулась.
Бякуя вздохнул и обнял ладонями ее лицо.
— Рукия, я тебя прошу, что бы не случилось, не слушай эту женщину, порой она бывает невменяема.
Рукия широко улыбнулась от его слов.
— Не буду.
Вечером после ванны Рукия направилась к комнате Бякуи, чтобы пожелать добрых снов, как обычно делала весь этот месяц. Это стало их ритуалом.
Она не успела протянуть руку, как Бякуя открыл седзи и затянул брюнетку в комнату, прижав к своему телу.
Рукия испуганно заморгала, а потом перевела дыхание. Бякуя приложил к ее губам указательный палец, призывая прислушаться. По коридору прошли слуги и свернули за угол.
— Брат, ты напугал меня, — укоризненно посмотрела на брюнета.
— Перестань меня так называть, Рукия, — Бякуя провел указательным пальцем по ее приоткрытым губам и почувствовал теплоту дыхания.
— Привычка, — тихо отозвалась Рукия, ощутив в теле приятную дрожь.
Наклонившись к ней, мужчина аккуратно вытащил заколку из ее волос, которые тут же упали ей на плечи.
— Накажу, — прикоснулся губами к ее шее и поцеловал под ухом.
— Бякуя, — Рукия судорожно втянула воздух, уткнувшись носом в его скулу. От него приятно пахло свежим ароматом лаванды; брюнетка не удержалась и зарылась пальцами в его волосах, а потом поцеловала в щеку. Внутри разгорался пожар, низ живота приятно стянуло, а конца его поцелуям на шее не было. — Бякуя, — тяжело дыша, она прикрыла глаза и сжала его запястья, — ты слишком жесток.
Его горячие губы обожгли поцелуем ее подбородок, затем щеки и скулы. Рукия не могла унять дрожь: слишком волнующими для нее были все его прикосновения. Раньше Бякуя ограничивался одним поцелуем на ночь, но сегодня все его чувства будто взорвались. Он, взглянув на Рукию потемневшими глазами, проглотил густой ком и выровнял дыхание.
— Останешься сегодня со мной? Если не захочешь, ничего не будет. Я все пойму.
Рукия опустила глаза, не зная, куда себя деть. Взгляд упал на его руки. Бякуя опустил глаза и передал заколку. Он чувствовал, что ей было неудобно. Рукия вертела пальцами эту несчастную заколку до тех пор, пока Кучики не отобрал ее и не спрятал к себе в карман юката.
— Рукия? — он поднял ладонями ее лицо и заставил посмотреть на себя. — Скажи что-нибудь.
— Я запуталась, — глубоко вздохнула. Ей всем сердцем хотелось сказать «да». Приложив руку к левой груди, с силой сжала ткань юката. Это чувство убивало. Перед глазами стоял Ичиго. Рукия сокрушенно покачала головой, сдерживая слезы. — Он мешает двигаться дальше.
Бякуя молчал, хмуро всматриваясь в ее лицо. Он слишком долго запирал свои чувства на замок, но этот замок недавно сломался. Рукия слишком глубоко проникла в его душу, тревожила сердце. Кучики не собирался делить ее ни с кем. Когда Рукия говорила про Куросаки, его сердце болезненно сжималось.
— Забудь про мальчишку, — в его голосе отчетливо прозвенела сталь, но ладонь, до этого накрывавшая щеку, нежно скользнула по шее и легла на затылок. — Поверь мне, я сделаю все что угодно, чтобы в твоем сердце не было столько боли.
— Я верю, — Рукия сморгнула слезинку, которую Бякуя поймал губами.
Все случилось очень быстро. Нежные поцелуи перестали быть нежными, Бякуя завладел ее ртом требовательно, пылко, горячо — будто пытался выбить из Рукии всю горечь, всю тоску. Подхватил ее на руки, заставив обнять себя за шею, а за спиной скрестить ноги. Кучики держал ее одной рукой, другой развязывал пояс юката. Его ладонь легко скользнула по ключице, потом осторожно накрыла грудь. Рукия шумно выдохнула ему в губы. Она чувствовала, как рядом с ее бьется и его — так же часто, так же волнительно — такое же влюбленное сердце. Бякуя и представить не мог, что когда-нибудь сможет полюбить снова и его когда-то давно закованное в лед сердце способно оттаять. Он опустился на футон, склонившись над Рукией.
— Тебе страшно?
Она замотала головой и обхватила ладонями его лицо.
— Просто немного волнуюсь, — неуверенно улыбнулась и погладила пальцами его щеку.
Бякуя приблизился к ее лицу и мягко поцеловал в губы.
— Я зайду так далеко, насколько ты позволишь, хорошо?
— Да. Но сначала, — Рукия опустила руки и развязала его пояс, потом стянула юката с плеч Бякуи, — я хочу привыкнуть к тебе, — пальцами провела дорожку от его груди к животу и поцеловала в плечо.
— Тогда, — хрипло выдохнул он, чуть приподнялся, чтобы отбросить кимоно, — я весь твой, Рукия, — скользнул рукой под ее поясницу и ловким движением, упав на футон, потянул брюнетку на себя так, чтобы она уселась на нем. Распоясанное юката небрежно сползло с ее плеч, собравшись гармошкой на сгибе локтей. Бякуя очертил ладонями ее стан, обнял ее спину и притянул к груди. Ее длинные волосы каскадом свисали с плеч, щекотали Бякуе руки. Он завороженно провел костяшками пальцев по ее щеке и, глядя в горящие от волнения глаза, прошептал: — Ты прекрасна, — потом рукой, поглаживая спину, спустился к пояснице, ниже и остановился на бедре. Рукия смущенно опустила глаза и заправила волосы за ухо. Грудь ее часто вздымалась, из-за чего Бякуе безумно хотелось прильнуть к ней губами и по очереди вбирать в себя ее огрубевшие соски. В паху мучительно ныло, но спешить было бессмысленно. Кучики чувствовал жар от тела Рукии, томительно прикрывал глаза каждый раз, когда ее губы порхали по его коже, и все крепче сжимал пальцами ее бедра. В какой-то момент он устал от таких сладких пыток. Резко прижал Рукию к футону, разместившись между ее ног. Рукия выдохнула сквозь сжатые губы и уперлась ладонями во вздымающуюся грудь.
— Теперь моя очередь тебя целовать, — улыбнулся, опираясь на локти.
— Я не против, — Рукия притянула его к себе за шею и шустро поцеловала в губы. — Кажется, я не захочу, чтобы ты останавливался.
Бякуя снова улыбнулся, пощекотав носом ее щеку.
— Медленно, — прошептал он ей в шею и скользнул по коже губами. — Сегодня я буду делать это медленно.
Рукию обдало горячей волной, по коже поползли мелкие мурашки. Она могла представить, что ее ждет.
Где-то под ребрами дико билось ее сердце, сгорая в этом огне.
С тихим вздохом, острой болью и легким успокаивающим поцелуем в висок эта ночь для Рукии перевернулась. А для Бякуи весь его мир за одно мгновение уместился в ее больших бездонных глазах.
За окном, не умолкая, пели цикады.
========== Часть 5 ==========
Рукия сквозь слабую пелену сна поежилась от холода. Перевернувшись на спину, она откинула руки за голову и вытянулась во весь рост. По утрам было холодно; отсутствие самого обычного покрывала побудило брюнетку к незамедлительным действиям. С большим усердием разлепив сонные глаза, она повернулась лицом к Бякуе. Он спал на спине, как и полагалось аристократам; черты его бледного лица были расслаблены, а в темных волосах играли блики утреннего солнца. Рукия аккуратно придвинулась к нему, положив голову на его плечо, и с замиранием сердца слушала дыхание своего мужчины. Бякуя глубоко вздохнул, почувствовав близость ее тела; повернулся на бок и, обняв Рукию, положил подбородок на ее макушку, потом выдохнул хриплым ото сна голосом: — Почему не спишь?