Страница 35 из 131
– Элементарная распущенность и вседозволенность. Разве Миша был темпераментней меня? Это далеко не так. Подыгрывала я ему. Меня постоянно преследовали эротические сны, в которых любимый мужчина овладевал мною, и пережитые во сне ощущения во много раз превосходили реальные. Эти сны – верный признак физической неудовлетворенности. Но я же не мчалась на сторону искать другого мужчину. Я понимала, что этим оскорблю мужа, и, прежде всего, себя унижу до уровня тех, кого презираю. А Миша, чувствуя свою слабость, унижая меня изменой, стремился залечить уязвленную гордость и тем самым доставить себе удовольствие?
Мне кажется, если мужчина по натуре кобель, ему хоть золотую женщину дай, он все равно побежит на сторону. Иногда я сомневаюсь, умеют ли мужчины любить кого-то, кроме себя и ставить свои личные интересы ниже интересов семьи. Может, это дано только женщинам? Тогда это трагедия.
– К чему такая категоричность? Женщины любят сильнее, а мужчины расчетливее. Женщина должна разборчиво искать более умного и здорового партнера. А ты нарушила Закон естественного отбора, полюбив слабого и не очень умного, за то и наказана. Ты позволяла себя уничтожать и растаптывать. Не любовь у тебя к Мише была, а жалость, – сказала я.
– Получается, что умные женщины менее жалостливые?
– Жалость после ума, на втором месте должна стоять.
– Знаешь, последние месяцы перед разводом даже само присутствие Миши доставляло мне физическое страдание. Помню его жалобы: «Когда любишь, становишься уязвимым, веришь сплетням, мозги отключаются, все на острие чувств…» А я ответила: «Такое бывает, когда только себя любишь». А он мне заявил: «Я не могу принадлежать кому-то».
«Конечно, ты не принадлежишь даже себе, ты в полной собственности у своей матери», – объяснила я ему.
Разорвав путы, я смелее стала и в словах, и в делах. В душе наступило умиротворение, какого давно не ощущала. А при воспоминании об его матери меня до сих пор трясет. Она из меня всю душу вынула. Из-за нее я утратила волю к жизни. Она, как вампир, высасывала из меня все силы. Получалось так, что спорь не спорь, она заранее во всем права. Я ничего не могла ей доказать своей четкой железной логикой. Поневоле вспомнишь великого мыслителя Сократа, которого сварливая жена считала никчемным.
Я становилась с его мамашей бессловесной, у меня не получалось донести до нее свое понимание их жизни. Делая и говоря гадости, она, как змея, нагло глядя мне в глаза, изучала мою реакцию, будто желая удостовериться в достигнутом эффекте. Она меня просто гипнотизировала своим пренебрежением к моей личности, грубостью. И молчанием, подавляла меня, лишала индивидуальности. Ни с кем больше я не ощущала себя такой беззащитной, даже в какой-то степени… бестолковой. На дух не переношу ее. Даже не здороваюсь при случайной встрече. Если бы я могла ее понять, может, и простила. Она же не только мне, но и сыну своему жизнь испортила.
Мой развод был осознанным решением. Я не знала бы покоя, пока она вхожа в мой дом. С нею мой мозг постоянно работал бы в аварийном режиме. Я вырвалась на свободу из мира ее представлений и понятий. Теперь она не имеет надо мной власти, и я живу простой, открытой жизнью, – на ноте сдержанно-радостного оптимизма закончила Мария свою грустную историю. – Личность священна. Если бы это понимали все люди… За годы замужества ничего позитивного в себе я не растеряла, хамелеоном не стала. И это уже хорошо.
– О величие трагического конца! Ты не пыталась еще раз выйти замуж, потому что никто приличный на заметку не попал? А вдруг настигла бы тебя поздняя счастливая любовь?
– Шутишь? Не для того разводилась, чтобы снова на себя хомут надевать. Шило на мыло менять, только зря время терять. Я больше не верю мужчинам. Ничем меня не усахарить. Я теперь кошка, гуляющая сама по себе. Ко мне так просто не подступиться. Еще раз пройти этот путь? Нет! – горячо возразила Мария. И добавила с усмешкой:
– Чужие подштанники стирать?
– Но они могут стать своими, если полюбишь.
– Родными они никогда не станут.
– Помнишь слова режиссера Леонида Филатова? «Женщины шутят всерьез». Принимая во внимание, что судьба изменчива, может, не стоило отвергать другие варианты? А вдруг начался бы новый счастливый виток твоей жизни? Больная душа не молчит, кричит внутри себя. Ее любовью лечить надо.
– Будет тебе. Нажилась с Мишей под завязку, многое постигла. Свысока на мужчин гляжу. Поверь, я не рисуюсь.
– Он все сделал, чтобы ты превратилась в феминистку?
– Не стала я ею. Один раз, вытащив из колоды, как шулер из рукава, карту, меченную бедой, больше не рисковала. Лучше быть одной, чем с кем попало.
– Ты думаешь, твоя жизнь была заранее запрограммирована?
– Я верю, что предстоящие события на самом деле часто отбрасывают из будущего свои тени и посылают сигналы, которые воспринимаются не всеми, а особо чувствительными людьми. За свою жизнь я многократно имела возможность в этом убедиться. Например, я видела во сне своего будущего мужа примерно за год до нашего знакомства, но потом совсем забыла об этом факте. Будто кто-то стер его из моей памяти. Я понимаю, что сны – не телеграммы с того света, а наши собственные внутренние переживания. И все же судьба указывает нам направления на главные события жизни, подбрасывает варианты, а уж как человек ими распорядится, как поведет в той или иной ситуации, зависит только от него. Сумела бы я повлиять на поведение мужа, не плакалась бы теперь тебе в жилетку и не утверждала, что моя судьба – расколотый… гнилой внутри орех, – усмехнулась Мария. – Единственно, чему я до сих пор по-настоящему, но по-доброму слегка завидую, так это счастливым семьям, где царит любовь, уважение и еще нежность, потому что она особая ипостась доброты. Наверное, истинно счастливыми жизненный путь суждено пройти лишь избранным. Может быть, эти семьи отмечены божественной благодатью. Идут, бывало, такие люди навстречу мне и просто так улыбаются, буквально светятся счастьем…
Моя душа закалилась в десятках жизненных потрясений, и я считаю себя способной сделать все, чтобы семья моего сына была такой. Прежде всего, не лезу в их дела. Сразу попросила жить отдельно и строить свой уклад. С внуками, конечно, нянчусь. Они утоляют мои прежние печали. Живу – лучше не бывает: скромно и счастливо. Но семена вечных сомнений и тревог всегда присутствуют в моей душе. Такой мой характер. С высоты своих прожитых лет, могу утверждать только одно: «Мне следует возблагодарить Всевышнего за то, что он продляет мою жизнь, дает мне здоровье и позволяет радоваться жизни».
Столько прожито, сколько пережито… Велик багаж моего жизненного опыта. Уже ничему не удивляюсь, никому сильно не завидую… «И, надышавшись небесами», – помечтав, возвращаюсь на грешную землю, чтобы, пока есть силы, продолжать делать что-то полезное для своей семьи и окружающих меня людей.
Поговорила с тобой и будто боль с души сняла. Если бы раньше позволяла себе открываться, мне, наверное, было бы легче, я бы не болела так часто. Представляешь, тридцать пять лет всё в себе держала, тебе вот только выложила.
– Вот и умница, что расслабилась.
– Ой, – вдруг опомнилась Мария, – светает уже! А столько еще не обговорено, вместе не обдумано! Хватит посиделки разводить. Давай скорее ложиться спать, хоть пару часиков вздремнем. Разболталась же я! И отчего это ночь и тишина возбуждают желание предаваться воспоминаниям? А они как фантомные боли…
– Не кори себя. Высплюсь дома. Я так рада тебя видеть и слышать! Давай переписываться, звонить и в гости друг к другу ездить? Теперь, когда дети выросли, мы можем позволить себе общение. С внуками приезжай. Ладно? – с надеждой в голосе прошептала я.
– Я пока надолго не могу отрываться от дома, старики на мне. Они как малые дети. Только дети не осознают своей зависимости, а старые люди очень даже это понимают. Одни жалеют своих взрослых детей, а другие, видно уже в маразме, измываются над ними. Мол, вы нас мучили в детстве, теперь мы вас будем донимать.