Али

Она не знала, сколько прошло времени, когда он прижался к ней так сильно, что притупившаяся уже боль в онемевших мышцах вспыхнула с новой силой. Внутри все горело огнем. Он замер на мгновение и хрипло застонал от удовольствия. Теперь, когда он перестал придерживать руками самого себя и вдавил ее в кровать всем своим весом, у нее заныли ребра и не получалось сделать даже вдоха. Алиен снова судорожно заскребла ногтями по его спине, пытаясь столкнуть его, но он, как каменная неподъемная глыба, даже не пошевелился, уткнувшись лицом в подушку. Перед глазами потемнело, сознание охватила паника. Еще недавно она хотела умереть, чтобы избавиться от мучений, но как только начала задыхаться, инстинкт самосохранения заглушил все остальное и ею завладело безумное желание жить. Когда он, спустя несколько мгновений, все-таки перекатился на спину, она жадно принялась хватать ртом воздух.

Одной рукой он привлек ее к себе и она наконец увидела его лицо. Глаза его были закрыты, мышцы расслаблены и он чуть улыбался, будто видел приятный сон. Алиен очень хотелось, чтобы он уснул, и поэтому она постаралась замереть и не шевелиться, чтобы не потревожить его. И не разбудить в нем новое желание. Вдруг на этот раз он удовлетворится одним разом и больше не будет ее мучить этой ночью?

Гроза все не отступала. Город плакал проливным дождем в унисон с тем, что творилось у Алиен в душе, и ей очень хотелось подойти к окну и выглянуть наружу. Дорл прижал ее рукой к своему плечу, и ее глаза были где-то на уровне его подбородка. Она осторожно взглянула на него. Он молчал, дыхание его выровнялось, грудная клетка мерно поднималась и опускалась, веки были опущены, тело расслабленно, и было не понятно, спит он или нет.

Время тянулось очень медленно. Хотя Алиен лежала в удобной позе, спина от напряжения стала затекать. Дорл по-прежнему не шевелился и она все-таки решилась попробовать выскользнуть из его объятий. Но как только она чуть приподняла голову, его рука, только что расслабленно лежавшая на ней, тут же напряглась, став твердой, как металл. Но больше всего ее испугало другое — глаз он не открыл, но нахмурился и его лицо стало жестким.

— Я хочу воды… — прошептала она первое, что пришло в голову.

Несколько секунд Дорл все еще крепко держал ее и она уже решила, что он ее не отпустит от себя, но потом его рука все же расслабилась и Али, боясь, что он передумает, быстро соскользнула с кровати, прямо на шкуру убитого животного, что продолжало жутко скалиться. Стараясь не смотреть на этот трофей, она налила себе полный бокал воды, но одного глотка ей хватило, чтобы напиться. Было холодно, на ней не было одежды, но возвращаться в кровать к Дорлу очень не хотелось. Удостоверившись, что он на нее не смотрит, она на цыпочках, ежась, подошла к окну и чуть-чуть приоткрыла штору.

Город был огромен. Частые вспышки молний освещали его мрачный, но величественный силуэт — большие, каменные дома с круглыми башнями и широкие, мощенные улицы, по которым сейчас рекой бежала дождевая вода. Вдалеке темнела высокая стена, окружающая город, под ее крышей длинной, яркой цепочкой горели огни факелов, иногда затеняемые ходившими туда-сюда караульными. Из окна Эбор был как на ладони и Алиен, позабыв даже о Дорле, уставилась на него в немом восхищении. Город был похож на поселок, в котором она выросла, примерно так же, как взрослый ворг на щенка дворняжки. От него невозможно было оторвать глаз.

— Али.

Вздрогнув, она вспомнила и о Дорле, и о холоде. С сожалением опустив штору, она поплелась обратно. По крайней мере в кровати, рядом с ним, ей было тепло…

Иса

Она уже немного устала, но на кухне еще было много работы, которую необходимо закончить к утру. Вокруг носились служанки, на которых она безостановочно, хоть и беззлобно прикрикивала. Их альфа — Грат — наконец-то вернулся домой. Более того, с ним был Верховный и еще трое других альф со своими людьми. Этот огромный замок, по бесконечным коридорам которого можно было ходить целый день никого не встретив, сейчас казался переполненным. Никто не должен остаться голодным! Главная кухарка, что заправляла здесь до нее, не любила, когда под ногами мешались чужие, пришедшие с гостями слуги. Но Иса, сменив пожилую женщину на этом важном посту, не отказывалась ни от какой помощи и все пришлые быстро оказывались при деле. Вот и сейчас на кухне толклось множество бет, что правда рождало новую проблему — болтовню. Новые люди — новые сплетни. А такое количество новичков — это целый кладезь не вполне достоверной, но от этого не менее интересной информации.

— Как долго ваши хозяева будут гостить в Эборе, вы не знаете? — девушка с большими карими глазами с таким любопытством смотрела на свою соседку справа, что ее глаза и вовсе превратились в блюдца.

Женщина, к которой она обратилась, повернула голову с непередаваемой надменностью.

— Мой хозяин здесь не в гостях, — фыркнула она, — он везде у себя дома. Я служу Верховному!

Она победоносно осмотрела всех присутствующих, как бы говоря, что по своему статусу и рангу находится выше их всех. Кареглазая пожала плечами, но расспрашивать дальше не решилась, повернувшись к другой служанке, слева.

— Моя сестра говорила мне, что Верховный задержится здесь, пока его жене не сошьют платья! — специально зашептала та так громко, что к разговору стали прислушиваться все.

— А кто твоя сестра? — с загоревшимися глазами спросила девушка, стоявшая напротив и от нетерпения даже перегнувшаяся через разделявший их стол, чтобы не пропустить ни единого слова.

— Моя сестра служит лично госпоже Тале! Она практически ее правая рука, — с гордостью ответила девушка.

— И она даже видела омегу Верховного? — кареглазая даже забыла замешивать тесто, тут же правда, получив легкий подзатыльник от Исы.

— Хватит болтать, сплетницы! Немедленно за работу! — возмутилась главная кухарка.

Девушки сразу усиленно принялись замешивать, нарезать, чистить… но не переставая с интересом поглядывать друг на друга. И как только Иса отошла от них к другому столу, тут же продолжили шептаться. Тем, кто стоял неподалеку, тоже было интересно, какая она — жена Верховного, ведь никто из слуг замка ее так и не увидел. Госпоже стало плохо по дороге и Верховный отнес ее в комнату на руках, откуда она так и не выходила. Впрочем, это не мешало распространяться сплетням с неимоверной скоростью. К вечеру уже все знали, что новую госпожу зовут Али, что она родом с самого Севера, что Верховный уже поставил на ней свою метку, и даже то, что госпожа любит некую «бруснику», правда, что это такое, большинство все же ответить затруднялось. Иса знала, что это такая ягода, растущая в северных лесах, но поддерживать разговоры не хотела.

За соседним столом тоже шушукались. Притащивший огромную корзину помидор юноша с энтузиазмом что-то рассказывал склонившим к нему головы бетам. Когда Иса к ним подошла, они отскочили друг от друга, как ошпаренные и усиленно принялись перебирать овощи, а юноша поспешил скрыться из кухни.

— Уна служила госпоже Тале, — краем уха услышала Иса шепот еще не старой, но уже начавшей обзаводиться первыми морщинами женщины. — И я слышала, что она отдала ее в услужение новой госпоже. Но потом ее за что-то наказали!

— Бедняжка. Чем она так провинилась?

— Не знаю. Но теперь ей запрещено даже приближаться к госпожам!

— Зачем же она тогда пришла к замку?

— А она что, пришла к замку? — вмешалась Иса.

Женщины, не заметившие, что старшая кухарка продолжала стоять за их спинами и слушать разговор, подпрыгнули на месте. Иса помнила Уну — красивую, молодую девушку, всегда такую милую и улыбчивую. Слышала она и эту историю, про ее наказание. Уна нравилась кухарке, и узнав про то, что девушка впала в немилость, Иса почувствовала сожаление.

— Тидо говорит, — сказала одна из служанок, кивнув на дверь, где только что скрылся юноша, — что Уна очень переживает за свою госпожу и очень бы хотела ее увидеть.

— А мне еще рассказывали, что сама госпожа спрашивала про Уну и очень расстроилась из-за этого наказания, вот! — сверкнула глазами другая.