Страница 32 из 48
Оглядев стены, я горько усмехнулась. Не думала, что вернусь. На этот раз ко мне прислали другую помощницу, но на служанку она мало походила. Женщина с карими глазами на круглом лице смотрела на меня въедливо и цепко — от такой не сбежишь. Оставалось только догадываться, что случилось с Рэви и где она теперь. Женщина так и не представилась, видимо, посчитав ненужным. Она велела принести бадью в покои, наполнить горячей водой. Я так продрогла, что не могла отказаться погрузиться в горячую воду, поскорее смыть с себя отпечатки пальцев Хирса, только вряд ли мне это поможет — свои угрозы, я не сомневалась, он исполнит очень скоро.
Моё тело было всё в синяках, щипало треснутую губу, и горела ссадина на щеке от пощёчин Фоглата, но, слава Великой, кости были целы, даже с трудом верилось после того, как я скользила с холма, наскакивая на камни, хотя рёбра всё же болели от ушибов.
Приставленная ко мне женщина помогла мне вымыться. Она не скрывала своего пренебрежения ко мне, с напором тёрла мочалкой спину и плечи, дёргала неосторожно за волосы, когда мыла их, и как-то странно меня рассматривала, хотя я к этому должна уже привыкнуть — среди всех девушек я белая ворона. Когда вылезла из воды, надзирательница меня не оставила: заправила постель, разожгла камин. После мне принесли чай и еду, но от одного запаха запечной осетрины меня едва не вывернуло вновь. Не притронувшись к завтраку, на который и смотреть не хотелось, я погрузилась в кресло возле камина, забравшись с ногами, откинув на спинку голову, смотрела неподвижно на огонь из-под полуопущенных век. Я так устала и измоталась, что не заметила, как погрузилась снова в тёплые недра дремоты.
— Поднимайся, — потормошила надзирательница за плечо.
Я разлепила ресницы, едва не застонала от того, как не хотелось просыпаться. Хотелось оставаться в забвении, спрятаться от всех, спать несколько дней подряд.
Карие глаза женщины угрожающе пробуравили, в них столько жёсткости, что тёплое ласковое марево рассеялось быстро, не оставляя мне никакого выбора, кроме как вернуться в суровую реальность, где мне не было никакого покоя.
— Идём за мной, — велела женщина, выпрямилась и направилась к двери.
Я вдохнула, собираясь с мыслями и решимостью, но волнение всплеснулось так, что голова закружилась. Вцепившись в подлокотник, я поднялась. Не нужно и гадать, кому я так скоро понадобилась. Но я не дамся. Ничего у них не выйдет, всё равно найду выход. Пусть не сейчас… Я не стану игрушкой.
Недра полутёмного перехода поглотили нас, мы спустились по лестнице, проходя ещё один, более светлый переход с узкими окнами по правой стене, в которые я успевала по пути заглядывать. Уже полдень, на небе всё та же беспросветная хлябь, внизу неширокий внутренний двор с засыпанным снегом колодцем. Я нахмурилась. Кабинет Груива находился в другой части замка, значит, всё же потребовал Хирс. Я набрала в грудь больше воздуха, когда провожатая повернула, и вскоре мы оказалась перед дверью с резной ручкой. Надсмотрщица открыла створку и буквально впихнула меня внутрь, потому что я вдруг застопорилась, вспоминая угрозы младшего Фоглата.
Когда глаза привыкли к полумраку, я рассмотрела силуэт молодого мужчины, стоящего возле широкого окна, одного единственного в помещении. Хирс повернулся, когда дверь за мной захлопнулась.
— Думала, забыл о тебе? — осклабился он, а моё сердце ткнулось о рёбра отупелой болью и забилось так часто и обрывисто, что меня качнуло.
— Не думала. Я буду разговаривать только с Груивом.
Хирс в два прыжка пересёк расстояние от окна до двери, я едва устояла, чтобы не отшатнуться от него.
— Беглая шлюшка ещё что-то требует? Кажется, пора тебе показать твоё место, асса́ру. — прошипел он, едва сдерживая раздражение. — Ты должна вылизывать мои сапоги, грязная потаскуха, за то, что я не кинул тебя прямо к кухаркам драить полы и прислуживать лойонам.
— Я бесполезна для тебя. Можешь сразу выкинуть.
— Хитрая асса́ру, тебе меня не провести, — выпалил он, схватил под локоть, швырнул на софу, что стояла у стены.
Я оказалась прижатой спиной к жёсткому сиденью, когда Хирс навалился сверху, придавливая своим весом. Я вцепилась в спинку дивана, но даже не чувствовала, как скребу её ногтями.
— Ты порождение Бездны, проклятие, самое страшное наваждение, ты своими глазами, голосом, сопротивлением и болью вынуждаешь трахнуть тебя, присвоить, — пропыхтел он агрессивно. — Ремарт тебя присвоил, теперь моя очередь позабавиться. Тебе понравится, — он склонился, опалив мне шею неровным дыханием.
Я вспыхнула, ощущая, как его мокрые губы заскользили по шее, из глаз посыпались искры ярости, когда Хирс прикусил шею, стянул с плеч платье, обнажая грудь. Всхлипнула от боли, когда он сомкнул зубы на горошине. Руки, грубые, жадные, шарили по моему телу везде, вынуждая задыхаться от гнева и омерзения. Он давил меня к софе, как тряпичную куклу, забираясь руками под подол платья, протискиваясь между бёдер. Хирс прошёлся по тонкой коже шеи жалящими укусами, смешанными с его горячим дыханием, и меня бросило в дикий озноб. Грудь сдавило спазмом такого отчаянного бессилия, что я закричала, задыхаясь от жгучего отвращения. До безумия мне были противны его скользкие губы, жёсткие холодные пальцы, влажные ладони, его запах пота и тошнотворного дыма какого-то табака вызывал дикое омерзение, мне хотелось рыдать, отчаяние перерастало в слепую злость. Извернувшись, я с силой ударила его по щеке. Голова Фоглата откинулась, волосы упали ему на глаза, но он только хищно оскалился, а затем захватил мои руки, задрав кверху, завёл мне за голову, медленно сползая вниз по моему телу липкими губами, захватив зубами горящий сосок, вновь прикусил. Я вскрикнула, попыталась уклониться, смахнуть его с себя, но бесполезно. Он расправил пояс своих штанов, пристраиваясь между моих ног, задрал подол моего платья и сорочки. Его глаза налились тьмой, когда он вперился в меня. Хирс сглотнул сухо и судорожно.
Его рука скользнула по животу, и пальцы жёстко втиснулись между судорожно сведенных ног, он тяжело задышал. Мне никто не поможет и никто не придёт спасать. Я хотела закричать, но Хирс закрыл мне рот ладонью, а потом сдавил горло так сильно, что я захрипела.
— Довольно орать, иначе будет больно.
Он озверел от похоти и давил меня к дивану, сжимая горло ладонью все сильнее, раздвигая мои ноги шире, вклиниваясь между бёдрами. В какой-то миг я захотела, чтобы он меня задушил. Умереть прямо сейчас и избежать жуткой участи рабыни, которая меня ждала. Через собственный шум я вдруг услышала грохот шагов. Я не успела ничего сообразить, как вдруг стискивающие моё горло руки разжались, и я почувствовала лёгкость. Открыла глаза и посмотрела в потолок застывшим взглядом, пытаясь отдышаться, но меня грубо вздёрнули на ноги и толкнули к стене. Я поморщилась, сквозь туман пытаясь понять, что происходит.
В комнату вошли ещё несколько мужчин в дорожных одеждах, с оружием и внушительных размеров воин в сопровождении Груива ван Фоглата. Незнакомец остановился перед Хирсом. Широкий в плечах, с квадратной головой, коротко стриженный, на лице и шее шрамы, а руки такие, что ими запросто можно раздавить черепную коробку без особых усилий. По сравнению с этим бугаем Хирс соломинка. Незнакомец повернул голову. Серые глаза врезались в меня ножами, жёстко процарапали с головы до ног. Я невольно прикрылась руками, вспоминая о своём разодранном пальцами и зубами Хирса платье. Посмотрела в пол. Кто эти люди? Что им нужно? Задышала часто и глубоко от стыда и унижения. Но кем бы они ни были они спасли меня, выдрали из когтей Хирса. Только стоит ли радоваться преждевременно?
— А говорите, что сбежала, — повернулся главарь к Груиву.
Ван Фоглат переменился в лице, сверкнул ледяным взглядом на сына, напряжённо сжимая челюсти так, что жилы на шее натянулись.
Хирс кривился, глаза ещё затуманены, он всё не мог отойти от возбуждения, по-прежнему дышал тяжело и надрывно. Вдруг поднял взгляд, прокалывая меня иглами презрения и ненависти — он обещал мне пытки, ему не удалось получить своё.