Страница 21 из 48
Фолк сразу направился к нему. Они о чём-то разговаривали, но недолго, вскоре Ремарт дал знак двигаться за ним, всадники потянулись вереницей. Я уже привычно видела перед собой Фолка, а позади моего молчаливого «сторожа». Ветер хлестал наотмашь, царапая колючей крупой, я уже ничего не видела перед собой, но вскоре отряд начал спускаться по склону, а впереди через пургу замелькали огни, видно, какого-то небольшого селения. Внутри посветлело даже — скоро окажусь в тепле, потому что мои пальцы уже ничего не чувствовали, как и кожа на бёдрах.
По приближении поняла, что это никакая не деревенька. Мы подъехали к пропускным воротам. Открыли нам сразу, позволяя въехать отряду лойонов. Проезжая створки, я поймала взглядом стражей, закутанных в тулупы так, что и лиц не видно было. Отсюда точно не сбежать.
«Даже и не мечтай, Истана»
Жилые постройки уже прилично замело, и что-либо разобрать сейчас было сложно, разве только огонь в оконцах. Проехав по дуге, мы попали прямиком на широкий двор гостиного дома.
— Буря какая. Будто сам Бархан пробудился! — послышался незнакомый голос.
Я обернулась. Худощавый мужчина вместе с мальчишками конюшенными вышел встретить путников, хлопоча вокруг лойонов.
А ведь и в самом деле, буран может затянуться, как это было в долине, когда нам пришлось ютиться в шатрах до её окончания. Я поёжилась, вспоминать те дни, проведённые с исгаром, не хотелось вовсе.
Управляющий провёл нас к большому трёхъярусному деревянному дому из тёмного бруса, с просторным крыльцом, длинными в ширину окнами, которые были заделаны высоко от земли.
Распределили постояльцев быстро, слава Великой, я уже мысленно пила горячий отвар и куталась в одеяло, отогревая свои обмороженные пальцы и щёки. Пышная рыжекосая девушка в опрятном платье зелёного цвета повела меня вглубь строения. Проходя мимо дверей, что вели в питейное помещение, я успела заметить на стенах чучел животных, трофейные рога, мечи и шкуры по стенам, а прямо в камине что-то готовилось на вертеле, по размерам поняла — секач. Там уже были люди, одетые достаточно безлико. Это всё, что я смогла рассмотреть. Служанка повела меня по лестнице, за спиной я услышала топот и голоса вошедших следом за нами лойонов, но, когда мы поднялись, снизу доносился только приглушённый шум.
— Кто хозяин этого двора? — спросила я у служанки, когда она открыла ключом замок.
Хотя зачем спрашиваю, всё равно имена мне ничего не скажут, я была здесь чужачкой в широком смысле этого слова.
— Хозяин Аннерес ван Нёр, госпожа.
— Кто это? — не стала скрывать свой неосведомлённости, но служанка даже не удивилась моему неведенью, похоже, поняла, кто я.
— Ван Нёр — владелиц пристани, госпожа, и кораблей.
Я покивала. Теперь стало понятно, почему этот гостиный двор находиться у чёрта на хвосте.
— Располагайтесь. Сейчас принесу всё: воды для умывания и ужин. Вы, наверное, голодны, — чуть склонила голову девушка, выводя меня из задумчивости.
Она не стала ждать моего ответа, удалилась, оставив меня одну осмотреться.
Внутри было сухо, тепло и уютно. Добротная кровать, не та узкая лавка, на которой я спала в комнате Золотого вереска, всю ночь ворочаясь от неудобства с боку на бок, пока не разбудил… Я перевела дыхание. Здесь всё было на уровень выше. Этот мэниер очень богат, может, не чета Фоглату, но вполне достойный двор. Я почти ощущала себя как дома. Толстые бревенчатые стены надёжно защищали от непогоды, запертое ставней окно не пропускало никакого шума и сквозняка. Даже не было слышно завывания ветра.
Пока скидывала многослойные одежды, я отогрелась. Вернулась служанка, принеся всё необходимое для умывания и обещанный ужин. Есть не хотелось совсем, поэтому велела девушке унести ужин назад, оставив только ягодный взвар. Разместившись на стуле за небольшим столом, я грела пальцы о деревянные бока плошки, в которых плавали красные ягоды шиповника, источая кисловатый запах, прислушивалась к малейшему звуку. Там внизу сейчас люди Маара. И сам страж наверняка среди них. Я медленно пила. Постепенно моё тело наполнилось теплом, и стало даже жарко. Я всё сидела на стуле в густом свете горящих масляных ламп, в полумраке. Время текло тягуче, близилась глубокая ночь, и я ловила себя на том, что жду. Жду, когда придёт Маар. Или на этот раз он предпочтёт для себя одну из хорошеньких служанок? А может быть, и не одну. Перед глазами возникла золотоволосая Улрике с яркими красными губами, меня обожгло негодование. Я фыркнула, прочь отгоняя это наваждение, но настойчивые образы лезли в голову, как бы я их ни отрицала. Возможно Маар прямо сейчас берёт какую-нибудь служанку грубо, жёстко, вбивается в её тело, целует, ласкает. Нет, он не может целовать других — это не в его правилах, он может только брать, жёстко, больно. Во рту стало сухо и слишком кисло, горло сдавило. Больно почему-то было мне от этого столь яркого разящего представления, настолько ощутимого, что я подскочила со стула, едва не опрокинув плошку с недопитым отваром. Нужно ложиться спать. Это просто усталость, тяжесть дня сказывается. Такого просто не может быть, чтобы я его ревновала после всего, что сделал со мной исга́р, сколько страданий причинил. Но каждый раз мой взгляд возвращался на дверь в ожидании увидеть внушительную фигуру стража.
Ерунда!
Я бросила зло гребень. Переодевшись в сорочку, расправила кровать. Тушить лампы мне не хотелось, от одной мысли, что я останусь в полной темноте, сжималось всё внутри, и разливалась нежданная тоска. Я стиснула зубы и нырнула под одеяло в прохладную, такую широкую постель, почти как в замке Энрейд. Уснуть, как назло, не получалось, ворочалась в кровати, не находя в ней удобного места, смотрела в потолок, и хотелось стонать от муки, не дающей покоя, копошащейся внутри, как клубок змей. Комната была слишком пустая, слишком много в ней места, хотелось бежать прочь.
Да что со мной такое?! Села в постели, волосы упали на лицо, я смахнула их и застыла. В дверях стоял Маар. Как вошёл? Как ему удаётся так бесшумно подступать? Сердце бешено затрепыхалось. Меня полоснуло ледяным лезвием от вида стража. Неподвижный, холодный, пугающий и одновременно завораживающий. Взгляд его глубоких чёрных глаз тягуче скользил по моему телу, завладевая. Меня проняла дрожь, непонятная, тяжёлая, я не могла пошевелиться, на меня будто упала сеть, стягивая, лишая возможности двигаться. Маар обездвиживал, подчинял, вынуждал сжаться и ждать. Но когда он прошёл внутрь, аккуратно прикрыв за собой дверь, внутри меня всё опустилось. Я ждала чего угодно: его гнева, ненависти, ярости, но только не эту бездонную пустоту в его глазах, от которой каждая клеточка моего тела леденела, дрожала от его спокойствия, беспристрастия. Страшно было утонуть в его взгляде, потеряться. Что тогда будет со мной? Он меня уничтожит, сожжёт, обратит в прах. Нет, Маару не добраться до меня. Я не дамся! Проклятый враг, ненавижу его. Ненавижу! Его брат убил мою сестру, замучив до смерти, и он хочет со мной сделать тоже самое! В его глазах была смерть. Унизить, подчинить, замучить и выбросить прочь — вот что он хочет сейчас. И никаких слов тут не нужно. Я всё поняла по его взгляду. И не может быть по-другому, не жди, Истана! Ведь он изнасиловал, выкинул на мороз, а потом заставил тащиться за ним весь день, так, что я свалилась с лошади от истязания. Разве не это он говорил в хижине Тхары?!
Внутри меня забилось отчаяние, раздирающее мою душу на лоскуты, сердце заныло, заболело. Зачем он до сих пор держит меня возле себя живой? Что он приготовил для меня? Какое наказание? Зачем дарит мне все эти подарки? Зачем жарко целует, доводя моё тело до исступления? Усыпляет меня, чтобы теперь растоптать душу, стереть в пыль и пустить по ветру. Чтобы от меня ничего не осталось!
Я отползла на другой край кровати, когда исга́р так же молча скинул с себя безрукавку, за ней рубашку и кожаные штаны, непрерывно глядя на меня. Когда он остался без одежды, я бросилась к двери, но Маар в два шага нагнал меня, швырнул на кровать. Я взлетела на мягких перинах и погрузилась вновь, задохнувшись, тут же рванулась, но Маар вновь опрокинул на перины, дёрнул сорочку, и та расползлась на мне, как ветхая тряпка, оголяя тело. Он сорвал её, скомкав и выбросив прочь. Горячие руки исгара грубо и жадно прошлись по телу, стискивая, щипая, вынуждая меня всю задрожать.