Страница 42 из 62
Я рассудил так: Следы того, что на этих воинов было произведено воздействие эманаций смерти, остались на каждом. А вот того, что от этого воздействия их освободили, видно не было вообще. Значит, и подозревать этих людей в содействии силам сопротивления никто не будет. Лишь бы они сами по глупости не подставились.
Проснувшись, как всегда незадолго до рассвета и рассказав о своих вчерашних соображениях только что открывшему глаза Чену, я отправился на утреннюю разминку. Привычно выполнив необходимый комплекс разогревающих мышцы упражнений, я обратил внимание на необычную суету, поднявшуюся в лагере. Все вокруг спешно собирали и плотно упаковывали в тюки какую-то утварь, вещи, лишнее оружие и многое другое. Вернувшись в хижину Чена, я застал там такую же картину.
- Я забыл тебе вчера сказать, а сегодня ты меня отвлёк, и я снова не сказал тебе, что мы перебираемся в другой лагерь. Наша миссия здесь удачно завершена. Теперь нас ждёт другое место и другие задачи. Сейчас мы всё упакуем, быстренько подкрепимся и отправимся в путь. Наш новый лагерь расположен далеко отсюда. И нам предстоит прошагать целый день и часть ночи, прежде чем мы будем иметь возможность попасть в свой новый временный дом. Но ты не беспокойся. Я ещё вчера отправил туда часть воинов. Так, что по прибытию, нас там будет ждать горячая еда и уютные хижины для отдыха. А разведчики и замыкающие нашей колонны позаботятся о безопасности в пути и сокрытии наших следов.
Так и этак осмысливая имеющиеся в моём распоряжении данные, я не нашёл иного решения, как посчитать, что уничтожал я лишь тех воинов, которых подчинил себе другой пособник Вонга или он сам. А вот тех, кого подчинил именно тот командир, который их и возглавлял, я смог освободить от его влияния, прекратив оное вместе со смертью поработителя.
Не зная, чем ещё себя занять, я принялся вспоминать мою спасительницу. В последнее время, если не считать моего рассказа о ней Чену, я совсем не думал об этой молодой женщине. Хотя где-то в глубине души, во мне постоянно теплилось осознание своей нерушимой связи с её светлой душой. С её негасимым светом. Это была не та яркая нить, что тянулась от неё ко мне в том без-магическом мире. Нет! Это было нечто незримое, но такое же вечное и незыблемое, как магия, разлитая повсюду в нашем мире.
- Вы не представляете, какую редкую драгоценность вы только что собирали, - восторгался друг, бережно прижимая к груди плошку с лепестками, - они же расцветают всего лишь на один единственный день в году. И сразу же осыпаются на закате. Но не в этом их ценность, во всём мире нет более мощного обезболивающего, чем вытяжка из этих невзрачных лепесточков.
Как всегда в этих широтах, ночь наступила стремительно. И пускай мы не видели даже спины впереди идущего человека, нам не грозила опасность оступиться или сбиться с пути, потому что хорошо утоптанную тропинку, по которой мы шли, обступали очень густые заросли бамбука. Его толстые стволы так часто росли вдоль неё, что их запросто можно было бы принять за искусственно сооружённую непрерывную бамбуковую изгородь.
А мой друг, быстро распаковав необходимое оборудование, позабыл обо всём, занявшись любимым делом. В его ловких руках творилась настоящая магия. Иначе нельзя было назвать то, что сорванные лепестки в установленном им на слабый огонь перегонном кубе, капля за каплей отдавали свой сок вместе с таившимися в нём целебными свойствами прямиком в подставленные крохотные каменные сосуды, которые мой друг быстро менял, стоило одному из них наполниться драгоценным снадобьем. И только после того, как в подставленный сосуд упала последняя капля, он разогнул уставшую спину и удовлетворённо вздохнул.
- Этого сока хватит, чтобы обезболить все раны маленькой армии, - задумчиво протянул он, - хотя я бы предпочёл не использовать его вовсе. Ведь каждая капля этого сока, это чья-то рана. А возможно и чья-то спасённая жизнь.