Страница 4 из 62
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
И вот тут-то я вновь впадаю в ступор. Я впервые слышу его голос! Оказывается, он у него настолько необычного тембра, что меня буквально переклинило. Он был такой неимоверно притягательный, завораживающий и поражающий своей глубиной и силой, что невольно заставил затрепетать с ним в унисон каждую клеточку моего тела. В этом необыкновенном голосе словно слились воедино перезвон церковных колоколов, величественные переливы оркестровых труб и поразительной красоты аккорды огромнейшего органа. Да за такой голос любой оперный певец продал бы душу, даже не раздумывая ни секунды. А девушки, я не покривлю душой, что будь он чуточку помоложе (хотя кого в таких делах останавливает возраст мужчины), вешались бы на него пачками, услышь они от него даже одно приветливое слово.
- Вот это подарок! Теперь мне можно возвращаться. А жаль. Я здесь привык. - Ошарашенно, но одновременно и обрадованно произнёс он.
Ничего не понимая, я снова включаю верхний свет. А мой бездомный-то преобразился. Куда подевались сутулые плечи, погасший взгляд и поникшая голова. Передо мной, хоть и в той же самой поношенной одежде, стоит совершенно другой мужчина.
Он собранный, подтянутый, даже как будто ставший на несколько сантиметров выше и как минимум на десяток лет моложе. А глаза! В них столько всего. Воля, энергия, какой-то почти юношеский задор, но в то же время вселенская мудрость и тот неповторимый уверенный блеск, который обычно свойственен только очень целеустремленным и сильным духом личностям. Если бы я встретила этого человека сейчас, то сказала бы что передо мной стоит младший брат или даже старший сын того бездомного, причем только что оставивший военную службу не иначе как в разведке или и того ещё круче.
- Кто вы,- невольно вырывается у меня.
- Вы всё равно не поймёте. - Вздыхает он.
- Как бы вы ни пытались, ваше восприятие действительности вам этого не позволит. - С сожалением констатирует он очевидный для себя факт, не в силах отвести взгляд от меня?
- Но, я хотел бы кое-что сделать перед тем, как уйти.
Как завороженная, я смотрю на то, как он, не отрывая взгляда, медленно подходит ко мне. Наклоняется. Очень осторожно, бережно, даже с каким-то трепетом охватывает своими руками моё лицо и целует.
Я, конечно же, не монашка. Не ханжа, но и не распущенная девушка, раздающая поцелуи направо и налево кому ни попадя. Но этот поцелуй…
Я даже представить себе не могла, что простое прикосновение его губ перевернёт всё внутри меня, всколыхнув из глубин сознания неведомые доселе мысли и желания. Прикажи он идти за ним на край света, переплыть океан, броситься под поезд или с крыши самого высокого здания - я, не раздумывая сделаю это лишь за ещё один его подобный поцелуй.
Бездомный (пусть теперь он совершенно не похож на того потерянного, утомлённого жизнью человека, но я по привычке называю его так) вопросительно смотрит на меня. А потом, видимо правильно поняв моё состояние, ласково улыбается.
- Я мечтал сделать это с самого первого дня нашего знакомства. Не бойтесь, у меня никогда не было даже мысли чем-то оскорбить или обидеть вас. Просто, вы были единственной, кто проникся ко мне участием. Не требуя ничего взамен, вы предложили мне что ни на есть самое ценное в любом мире: вашу заботу. Ваше расположение и сострадание. Сострадание отверженному, никому не нужному существу. По сути, отбросу.
Он с неохотой делает шаг назад. Взгляд его вспыхивает от невысказанного вопроса, но он пересиливает себя. Позволив себе лишь ещё несколько слов.
- Спасибо вам за это. И, прощайте.
С этими словами мой преобразившийся бездомный, подарив мне ещё один проникновенный взгляд, внезапно просто взял и растаял в воздухе, оставив на полу опадающую в ботинки кучку поношенной одежды.
А я, так ничего и не поняв, стою и тупо пялюсь на эту кучу тряпья, ожидая толи, что он вновь в ней появится, толи, что она тоже постепенно растает под моим взглядом. Ничего подобного не происходит. Простояв столбом несколько минут, я внезапно ощущаю что, увы, но я окончательно продрогла и к тому же буквально валюсь с ног от усталости. Благоразумно решив, что утро вечера, то-бишь рождественской ночи, мудренее я с тяжелым вздохом выключила свет и отправилась спать.
Утром же мне пришла в голову очень даже мудрая мысль, что всё произошедшее этой ночью мне просто-напросто приснилось. Никакой свет меня не слепил и вообще, никакого бездомного я вчера не встречала. На моей веранде он не ночевал, не светил своими руками как фонариками и никуда не исчезал у меня на глазах. И тем более не целовал, ведь никакой его одежды на полу веранды утром тоже не валялось. Да и одеяло было, как всегда, аккуратно свёрнуто в уголке дивана. Вот только после той ночи я никогда больше не встречала того человека.
Никогда...
Вот только сны…
Куда мне от них мне теперь деться, ума не приложу. Они теперь посещают меня почти каждую ночь, постепенно раскрывая мне тайну моего бездомного. Нет, я больше не буду его так называть. Теперь у него есть имя. Я со временем узнала его из своих, а может быть навеянных мне кем-то извне снов.
Его зовут Анг Ли.