Ярость небес

Хохот полковника Интифады, в восторге откинувшего назад голову, походил на лай голодной гиены.

Петр Колдунов закрыл глаза. Молить о пощаде? Никогда, да и бесполезно - этого маньяка он хорошо успел изучить. Не открывая глаз, он слушал, как полковник отдает отрывистые приказы. Вздрогнув, тяжелая туша паровоза поползла в зарядную камеру.

В ноздри Колдунову ударил резкий запах горелого металла. Против воли в памяти оживали воспоминания - вот так пушка пахла с самого первого запуска. С того самого дня, как он создал ее.

Позади с грохотом захлопнулась крышка люка. Колдунов на секунду открыл глаза - полная тьма. Пути назад нет. Он снова зажмурился. Для него, Петра Колдунова, путь назад был отрезан с того самого дня, когда он покинул Россию с чертежами своего последнего детища.

Несколько минут стояла звенящая тишина. Затем, нарастая, возник знакомый звук. От первого разряда, прошедшего по рельсам, на всем теле Колдунова поднялись волосы.

И вдруг - вспышка нестерпимого, слепящего раскаленно-белого света. Колдунову показалось, что он видит с бешеной скоростью несущийся ему навстречу дульный выход ускорителя. Даже стартовая скорость была столь велика, что тело Колдунова со страшной силой вжало в стенку кабины; хрустнули, ломаясь на части, ребра и позвонки.

Петр Колдунов умер еще до того, как раскаленный добела локомотив взмыл в безоблачное небо над пустыней. Пол кабины с глухим чавканьем вывалился; тело Колдунова выпало бы в образовавшуюся дыру, но провод, которым были притянуты к фонарю под потолком его запястья, выдержал.

Человеческая плоть оказалась слабей.

Раскаленное тело паровоза унеслось в сторону Атлантики. Труп Колдунова, словно сломанная кукла, падал вниз, на выжженный солнцем песок. Руки его были протянуты к земле, словно он хотел сдержать силу удара, но кистей над окровавленными запястьями не было.

Песок, взлетевший при падении трупа, осел на него, прикрыв золотистым саваном. Скоро песчаный ветер "гибли" сдвинет дюны и тело Колдунова будет похоронено в нагретом песке. Дневной зной и прохлада ночей высушат его ткани, обратив в мумию. Там его и найдет в 2853 году выпускник Гарварда, студент-археолог. И посвятит этой находке свою докторскую диссертацию.

Глава 32

Римо давно знал, что переубедить Мастера Синанджу - дело нелегкое.

- Слушай, - он уже умолял, - ну что тебе стоит? От нас зависит будущее Америки!

- Ни за что!

- Да кто тебя здесь увидит? Ведь пустыня кругом!

- Одного заблудившегося бедуина будет вполне достаточно, - проворчал Чиун, засовывая руки в рукава простого черного кимоно.

Римо, по примеру учителя, тоже был весь в черном. Черно было и за стеклом иллюминатора: над лобинийской пустыней стояла ночь. Прошло всего несколько минут с тех пор, как самолет алжирских ВВС нарушил воздушное пространство Лобинии. Лобинийские системы ПВО, возможно, уже засекли его, но в любом случае он был пока вне опасности.

Римо застегивал на груди ремни парашюта.

- Слушай, ты же все испортишь. Прыгать совсем не так трудно, поверь.

- Дело вовсе не в этом. Врожденная скромность не позволяет мне совершить это безрассудное деяние.

- Какие-то трудности? - обернулся к ним майор-алжирец, в обязанности которого входило проследить за прыжком.

- Да вот представьте себе, - Римо беспомощно указал на учителя. Отказывается прыгать - и все тут.

- Гм... не могу сказать, что я его осуждаю. Вообще, простите, кому пришло в голову заставлять человека преклонного возраста прыгать ночью с парашютом в пустыню, да еще находящуюся на территории враждебной страны?

- При чем здесь мой возраст? - недовольно проскрипел Чиун.

Майор почувствовал во всем теле неприятное жжение: взглянув, он обнаружил, что в живот его впился длинный кривой ноготь корейца.

- Оставь майора в покое! - почти с отчаянием простонал Римо. - Это наш друг, наш союзник... Ну как еще тебе объяснить?!

- Он оскорбил меня!

- Да никоим образом. - Римо удалось оттащить учителя в сторону; майор, охая, опустился на сиденье.

- Слушай, придумал! Давай просто скрепим чем-нибудь внизу полы твоего кимоно.

- А в чем вообще дело? - осведомился пришедший в себя майор.

- Знаете, почему он не хочет прыгать? Боится, что кто-нибудь увидит его нижнее белье.

- Я-то думал, что он просто боится!

- Мастер Синанджу не боится ничего, - презрительно проронил Чиун, глядя в сторону.

- Ну давай попробуем, Чиун, а? Ради меня. Ради Америки, я уже не говорю про весь остальной мир. Представляешь, что может случиться, если этому типу некому будет помешать?

- Ладно, - со вдохом согласился Чиун, поднимая руки.

Укрепив на спине учителя ранец с парашютом, Римо встал на колени и обернул ноги Чиуна полами его кимоно. Взяв ремень от ранца, он крепко обвязал его вокруг щиколоток Чиуна. Теперь добродетели Мастера ничто не угрожало.

Поняв, что он сможет передвигаться только прыжками, Чиун нервно заморгал.

- А если развяжется? - спросил он недовольным тоном.

- Да ведь пустыня!

- Приближаемся к квадрату выброски, - напомнил майор.

Римо обернулся к Чиуну.

- Ну, теперь или никогда. Решай, папочка.

- Что с тобой поделаешь...

Бесшумно раскрылись створки грузового люка. В кабину с шумом ворвалась струя воздуха.

- Все очень просто, - инструктировал Римо. - Сосчитай до десяти и тяни вот за это кольцо.

- А если я забуду?

- Об этом обычно не забывает никто. А вообще - смотри на меня и делай точно так же. - Сочтя дальнейший разговор излишним, Римо прыгнул в открытый люк.

- Ты оставил меня! - горестно вскричал Чиун, прыгая следом. Сделал он это с излишней поспешностью - поток воздуха тут же сорвал с его щиколоток ремень.

Взглянув вниз, Римо не увидел ничего: пустыня была так же черна, как ночное небо. Как будто падаешь в яму, подумал он. И тут же ощутил песок под ногами.

Сделав несколько шагов в сторону, чтобы его не накрыл купол, Римо подождал, пока на землю опустится черный шелк. Мастера Синанджу нигде видно не было. И вдруг...

- Только не это! - застонал Римо.

На фоне светлого даже ночью песка была отчетливо видна фигурка в черном, окруженная, словно фантастическим ореолом, полами черного кимоно. Над ней медленно оседал черный же купол парашюта.