Last Christmas

========== Вместо предисловия ==========

У каждого человека есть случайная встреча, которая перевернет его жизнь с ног на голову. И ты ждешь этой встречи, боишься упустить. И как правило, понимаешь далеко не сразу, что вот, это была она.

Ты никогда не знаешь, в какой именно момент изменится твоя жизнь. Когда наступит та самая «точка невозврата». Момент, когда прошлая жизнь перестанет для тебя существовать, и ты больше не сможешь так, как было еще вчера. Не захочешь. Настанет истинная жизнь – та, о которой ты даже не подозревала.

И ты никогда не будешь прежней. Словно рождаешься заново. И осознаешь, что твоя жизнь до этого момента была бессмысленной, черно-белой. А новая жизнь цветная, с яркими, огненными вспышками, порой сжигающими внутренности. Но оно того стоит, даже ради редких минут счастья и страсти, за которые не жаль и умереть. Ведь страсть – это ветер, надувающий паруса корабля. Иногда она его топит, но без нее он не мог бы плавать. А любовь самая сильная из всех страстей…

Мы уже пережили этот момент. Ощутили всем телом дыхание этого ветра, точнее урагана. Встреча состоялась. И готовы с точностью до минуты сказать, когда наши жизни начали новый отсчет – прошлым Рождеством.

========== Prologue. The final countdown. ==========

Комментарий к Prologue. The final countdown.

*– Пролог. Обратный отсчет

– Ты видишь это?

– Вижу… Тише ты.

Двое молодых мужчин не отрываясь смотрели в расщелину между сбитых на скорую руку досок. В деревянном помещении, служившим когда-то цехом или мастерской, было жутко пыльно, в носу свербело, и каждый из парней думал только об одном – лишь бы не чихнуть. Но пыль была не самой большой проблемой – здесь было настолько темно, что без труда можно было сломать парочку костей, а это точно не останется незамеченным.

– Они явно ждут кого-то, – практически одними губами произнесла одна из темных фигур.

– Надеюсь, ты припас камеру?

– Обижаешь, – фигура потрясла в темноте рукой, в которой в единственном луче фонаря, пробивающегося в док, сверкнуло что-то маленькое и квадратное.

– Тогда будь готов, – вторая фигура не отрывалась от наблюдения. – Если честно, я не уверен, что хочу, чтобы наши подозрения оправдались.

– Если ты не такой же ублюдок как он, то это логично.

Свет фар подъезжающей машины, резанувший по деревянному сооружению, заставил мужчин непроизвольно притихнуть и замереть на месте, на мгновение отступив от занятых позиций на шаг в глубь тьмы.

– Кажется, начинается, – второй из следивших снова припал к расщелине. – Врубай камеру, Хардин.

Место было выбрано идеально. Не смотря на ограниченный обзор, наблюдатели видели все, что им было нужно. Машина, которая была здесь уже давно, стояла боком к ним, и из открывшейся дверцы заднего сидения они видели мужчину. Он-то им и был нужен. Пузатый, лысеющий, противный мужчина в дорогом костюме за сорок. Ему даже с трудом удалось повернуть собственное тело в пол-оборота (словно специально, чтобы следившим за ним мужчинам было лучше его видно). Возле его машины и машины сопровождения стояли два коренастых мужика, из-под пиджаков которых торчала нескрываемая кобура с пистолетами. Что-то подсказывало, что они довольно часто пускали их в ход. Из третей подъехавшей машины вышел ничем не примечательный мужчина чуть старше их самих, подумали в тот момент преследователи, и следом за собой, с заднего сидения, он кого-то тянул. Руки снимающего это непонятное действие моментально покрылись влагой.

– Джаг… – еле слышно протянул он имя напарника.

– Вижу, вижу.

Это был ребенок. Мальчик, которому на вскидку не было и восьми. Он непонимающе оглядывался по сторонам, но покорно вылез из машины, и подталкиваемый в спину доставившим его сюда мужчиной, и приближался к машине, в которой его ждал покупатель.

– Вот сука… – не выдержал Джаг, и еле сдержался чтобы не сплюнуть. В этот момент дичайшего напряжения нестерпимо захотелось покурить. – Сними номера машины на которой привезли мальчишку.

– Он серьезно сделает это в Рождество? – прошипел Хардин, боясь лишний раз шелохнуться и сместить камеру. – Я до последнего надеялся, что наши догадки лишь догадки.

– Чем для этой скотины Рождество отличается от любого другого дня?

Тем временем на улице, под ясным небом теплой рождественской ночи, мальчик преодолел расстояние до ожидающей его машины, и с тревогой посмотрел на привезшего его сюда мужчину. Тот что-то коротко сказал ему, и приступил к диалогу с толстым мужчиной. Толстяк был мало заинтересован этим разговором. Он притянул мальчишку за тоненькую ручку ближе к себе, и внимательно рассматривал, как мясник, выбирающий лучший кусок мяса.

– Я не могу на это смотреть, – Джаг не выдержал, и отвернул голову, направляя взгляд в темноту.

– Мы, что, ничего не сделаем?

– Лучшее что мы можем сделать, это дать жизнь этому видео. Или ты предлагаешь с голой жопой броситься на пули?

Хардин поглубже вздохнул, через ноздри втягивая клубы пыли, и снова сосредоточился на съемке. К этому моменту, покупатель и продавец, видимо, достигли соглашения, судя по довольному лицу того, что сидел в машине, и его хозяйской руке на плече ребенка. Он коротко кивнул одному из охраны, и тот без дополнительных пояснений подошел вплотную к продавцу, на ходу запуская руку во внутренний карман. Словно в замедленной съемке наблюдатели уже увидели белый угол конверта, но тут, прямо под ухом, раздалась мелодия. Довольно громко, что даже компания под фонарем замерла на месте, прислушиваясь к непонятному звуку.

Хардин и Джаг замерли тоже, пока не поняли, что причиной этого звука были они.

– Ты что, не отключил телефон? – в ужасе зашипел Джаг, видя, как Хардин судорожно достает из внутреннего кармана куртки звонящий телефон.

– Выключил, но у будильника приоритет…

Парни в одно мгновение прильнули к щелям. Компания в центре площадки во все глаза смотрела в сторону их укрытия, ища источник звука. Привезший ребенка мужчина тут же схватил его, и потащил обратно к машине, водитель которой, не выходивший наружу, завел мотор. Люди с оружием, уже извлекшие его, медленно шли на звук, то есть в сторону цеха, в котором по-прежнему находились парни. Толстый мужчина раздавал указания, не слышимые для прячущихся парней, и на полуслове, даже не успевая договорить, захлопнул дверь машины и с визгом скрылся с этого забытого богом и людьми места.

– Быстрее! Бежим!

Джаг чуть не за шиворот дернул Хардина за собой, вылетая из пыльной клетки. В темноте они что-то перевернули, и теперь преследователи точно знали, куда им идти. Хардин машинально засунул камеру во внутренний карман к злосчастному телефону и бросился догонять набирающего скорость друга. Преследователи были где-то рядом. Это ощущалось даже волосами на затылке, ну и еще судя по громким возгласам, то и дело раздававшимся где-то за спиной.

– Только не к машине! – крикнул Джаг Хардину, замечая куда он берет направление – в сторону парковки возле ближайшей заправки. – По ней они нас точно найдут. Сюда!

Джаг взял курс вправо – туда, где виднелись первые жилые дома, и Хардину ничего не оставалось, как последовать следом за ним. Недостаток выбранного направления был в том, что до ближайших домов им предстояло преодолеть пустырь, а значит, они становились совершенно открытыми для преследователей. И реакция последовала незамедлительно. Где-то над головами просвистела первая пуля.

– Твою мать! – страх и адреналин сделали свое дело – и ноги понесли парней быстрее.

Они не оборачивались, но уже слышали визг шин по влажному асфальту. И если они сейчас не достигнут первого дома – им хана прямо здесь и сейчас. Потому что быстрее машины они бежать не могли.

– Давай! Давай быстрее! Сюда!

Две долговязые фигуры в черном скрылись за углом первого дома ровно в тот момент, когда свет фар полоснул по ним, отбрасывая от них длинные тени.