Сороковник. Книга 3

Я вижу дона Теймура, положившего руку на плечо Николасу и пытливо разглядывающего с ног до головы. На локте Николаса так и висит, вцепившись мёртвой хваткой, донна Мирабель, та самая, о которой я уже неоднократно слышала. Она не спускает с сыночки глаз, время от времени любовно прикасаясь к плечу, словно не веря, что он настоящий. Наконец железный дон притягивает сына к себе не менее цепко, чем супруга.

…и широко раскрытые глаза Анны, на дне которых плещется паника. Под взглядом приближающегося дона щенки жмутся к ногам девочек, те хмурятся, прижимаются к Анне и за её спиной сцепляются руками в замок, словно берут её под защиту. Анне, судя по всему, тоже хочется прижаться хоть к кому-нибудь, допустим, к сэру, бдительно поглядывающему в сторонке за происходящим, но она, поведя плечами, гордо выпрямляется и обнимает девочек. Так они и выжидают, защищая друг друга. Будто не замечая произведённого впечатления, дон Теймур подходит ближе. Леди Мирабель маячит за его плечом, и, похоже, абсолютно не знает, как себя вести.

— Донна… — И вот странность: от одного звука его голоса даже мне становится легче дышать, а уж у моего второго "я", похоже, гора с плеч падает. Словно кто-то шепчет на ухо: Здесь некого бояться, здесь вы дома… Девочки одновременно заинтересованно поднимают брови и словно к чему-то прислушиваются, но дон будто бы их пока и не видит. Изящным жестом протягивает руку, Анна зачарованно подаёт свою.

— Дорогая донна, — глаза Главы затуманиваются, губы складываются в наиприветливейшую улыбку. — Счастлив приветствовать вас в этом гостеприимном замке. Надеюсь, что и наша резиденция, которую вы вскоре увидите, покажется вам не хуже Каэр Кэррола. Добро пожаловать в семью, Анна.

И только приложившись к ручке матери, он переключается на детей.

— Итак, — говорит негромко, — вы здесь. Я рад. Полагаю, представлять нас друг другу нет необходимости. Добро пожаловать в семью, дети мои.

— У нас есть семья, — тихо, но твёрдо сообщает Машка, глядя исподлобья. И, похоже, модуляции дедова голоса на неё уже не действуют.

— Да! — вызывающе поддерживает её сестра.

Дон с интересом заламывает бровь. Точно так же, как внучки. Божечка, да они как в зеркало друг в друга смотрятся, никакой экспертизы не нужно!

— А кто нам мешает объединиться? И разве не положено самой природой, чтобы у детей было два деда и две бабушки? Это ведь нормально, не так ли? Разве мы кого-то потесняем или отнимаем у вас? Кстати, познакомьтесь: донна Мирабель, ваша… бабушка. — Последнее слово он произносит с непередаваемым удовольствием. Его супруга так и вспыхивает.

— Вот эта? — недоверчиво говорит Машка. Они с Сонькой переглядываются и отрицательно мотают головами. — Какая же это бабушка? Не потянет.

— Хоть тресни — не потянет, — соглашается сестра. — Возраст явно не тот. Мы можем называть тебя — Белль?

— В переводе с французского — красавица, — вежливо дополняет Машка.

Донна Мирабель расцветает на глазах. Это невероятно, но сейчас она смотрится мне ровесницей, эта прекрасная разноглазая дама, похожая на Клеопатру. Сколько сил и магии вбухано в эту молодость?

Дон Теймур сдержанно хмыкает.

— Приятно встретить единомышленников, — серьёзно сообщает он. — Признаюсь, я и сам её так иногда называю: Белль… Красотка, говорите?

И вновь смена декораций.

Знакомая столовая, парадно накрытый стол. А вот состав обедающих расширен. На хозяйском месте — сэр странствующий рыцарь, его дочери расцветают рядом с прибывшими мужьями, на почётных местах чета дель Торресов, Николас рядом, естественно. "Детская" середина стола пополнилась двумя участницами, которые, похоже, сразу нашли общий язык с Гелечкой и Абигайль-младшей. И не только язык: с удивлением вижу моих, привыкших, к извечным штанам, пацанок в лёгких воздушных платьях, абсолютно в тон нарядам присутствующих дам. Мои девицы с изяществом аристократок в двенадцатом поколении оперируют столовыми приборами, даже не поглядывая на соседей, чего, например, мне бы не избежать. Но я ни капельки не удивлена, поскольку второй страстью моих девочек после готовки является ещё и сервировка, и умение красиво и со вкусом поедать кулинарные изыски. Они — эстеты.

Вот только в самом начале обеда случается неловкий момент.

Едва присутствующие приступают к трапезе, сидящие друг против друга мои девицы, переглянувшись через стол, не торопясь, я бы даже сказала — демонстративно — начинают менять столовые приборы местами: вилочки перекладывают направо, ножи — налево. Пока гости пребывают в лёгком культурном шоке, Николас, давясь смешком, затевает ту же процедуру.

— Забыл предупредить, тётушка, — подмигивает он леди Аурелии, — наши девочки — левши, как и я. Нам так удобнее.

Дон Теймур светлеет лицом. Девочки синхронно заканчивают выкладку и улыбаются обществу. Леди Аурелия тем временем делает какой-то знак старшему лакею, тот понятливо кивает: информация принята и обработана, теперь, как мне думается, лишнего звона за этим столом не будет: желания гостей учитываются, сколько бы им ни было лет.

… И, между прочим, ножи дона также лежат по левую сторону тарелки.

Когда гостей обносят горячими перепелами, из-под стола прямо под ноги лакею выскакивают расшалившиеся щенки. Лишь слегка мужчина вздрагивает, но и этого хватает, чтобы маленькая, аппетитно зажаренная тушка соскользнула с фарфорового блюда и шлёпнулась на скатерть рядом с Анной.

А у неё такая же замедленная реакция, как и у меня! И она сейчас чрезвычайно занята разговором со своим соседом, сыном хозяина замка! Лакей обмирает, но Анна, бровью не поведя, рассеянно смахивает жареную птичку со скатерти — прямо в пасть расшалившимся лабрадошкам. Те утаскивают добычу обратно под стол, где и делят, судя по долетающим звукам, Анна же небрежно опускает на жирное пятно салфетку и продолжает разговор.

Леди Аурелия переводит дыхание.

Вот вам, думаю с торжеством, съели? Мы тоже знаем: хорошее воспитание не в том, что ты не прольешь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-то другой. Не сомневайтесь, доны и сэры, сиживали за столами, сиживали!

Вихрем, который моим хотениям неподвластен, из столовой меня уносит в библиотеку, через холл и, скорее всего, через несколько часов.

— Ты так и не сказал мне, где Мага. — В голосе Николаса сдержанный упрёк. Они с отцом сидят в уголке за шахматным столом, в распахнутые двустворчатые двери доносятся звуки рояля из гостиной напротив. С удивлением узнаю один из вальсов Шопена. Неподалёку хозяин дома с зятьями оживлённо обсуждают какие-то рукописи в компании пузатой бутылочки с янтарной жидкостью.

— Не хочу, чтобы ты его отвлекал. — Дон с неудовольствием поглядывает на доску: очевидно, положение фигур его не устраивает. — У твоего брата, видишь ли, собственная идея-фикс насчёт того, как вытащить из мира иного детей и эту вашу… Иву. Он ведь ещё не знает, что они здесь, вот пусть и поработает головой, у него схвачено достаточно перспективное направление.

— А подробнее?

Дон попыхивает сигарой. Оценивает растущую шапочку пепла.

— Когда его неуступчивая пассия исчезла…

— Отец, я попросил бы не называть её так, — перебивает Николас. — Ива.

— Допустим. Когда его неуступчивая Ива исчезла, наши мнения о методах поиска разошлись. Мой путь ты знаешь. Маркос выбрал другой. Скорее всего, он снова ухватился за идею открытия порталов.

Николас качает головой.

— Чересчур затратно. Внутри мира — да, на родной энергетике можно далеко уехать, но попасть вовне… Зря.

— Думаешь, я этого не знаю? — бросает дон снисходительно. — Кто периодически таскал из моих журналов записи? Не вы ли? Всё, что в ваших головах заложено о порталах и междумирье, вы переняли от меня и благополучно с этим увязли! Но на сей раз твой братец, похоже, решил сменить тактику. Он намерен воспользоваться уже проторенными путями, временно замурованными Игроком. Хороший ход, многообещающий.