Сороковник. Книга 3

— Саджах! — выпаливаю радостно. Значит, с девочкой всё в порядке, оклемалась.

— Да, Саджах. Робкая, как газель, как она только храбрости набралась тебе яблоко кинуть… За что и получила.

"И я, по-твоему, тоже хороший человек?" — спрашивает в то же время язвительно. Ведь угадал, о чём братец чуть не ляпнул!

"Да", — отвечаю, помедлив. Вслух же говорю:

— Я даже не думала, что она так рискует. Получается, моя вина…

— Глупости, — прерывает он. И торопливо продолжает:

"Нет, ты всё-таки ненормальная! Сколько можно прощать? Ты забыла, что я намеревался однажды с тобой сделать?"

А у меня в ушах вдруг отчётливо слышится хруст позвонков. Невольно потираю шею. Мага внимательно отслеживает мои движения, точно пытается и в них угадать подтекст.

"Я простила Васюту и за большее", — отвечаю — туманно для него. "Простила за поступок. Не могу же я тебя не простить только за намерение. И потом, ты же сам не знаешь, как тогда поступил бы".

Он смеряет меня тяжёлым взглядом. В единственном глазе вспыхивает бешенство.

"Что ты ему простила? Что?"

И тогда я накрываю его ладонь своею. Какая тебе разница, Мага. Простила и буду прощать. И ему и тебе. Не понравится — просто уйду от вас обоих, но зла держать на сердце не буду. Такие уж мы, Ивы. Обережницы

Я протягиваю ему алую ягоду. Он, склонившись, принимает её губами.

***

Сумерки. В это время снаружи всегда светлей, чем в доме, поэтому дон Теймур и сэр Джонатан — "Отцы", как за глаза называет их Николас, изъявили желание отдохнуть на свежем воздухе, но в то же время в тишине и покое. Мага перенёс во двор пару стульев, шахматный столик, и теперь корифеи прекрасно коротают вечер — один с сигарой, другой с трубочкой, неторопливо разыгрывая партию. Наличие соседнего дома их почему-то не смущает, но то, что нет радужной плёнки защиты, ещё ни о чём не говорит. Пример Симеона ясно показал, что уровень профессионалов намного превышает не только мой, но и продвинутых магов. Наверняка изоляция над отдыхающими проставлена, но столь искусно, что незаметна простому глазу.

Похоже, место для гамбитов выбрано не случайно: неподалёку от скамейки, напротив загадочного чуда-кустика, что прорезался уже сантиметров на пятнадцать и успел выгнать несколько новых листочков. С собой у отцов-наблюдателей припасена бутылочка ликёра, и по всему видать — они никуда не торопятся. Идиллия. Смотрела бы и смотрела… Уж не знаю, каков в бою Кэррол-старший, но, поглядывая на одомашненного дона, которому разве что турецкого халата не хватает для полноты образа вельможи на покое, я нет-нет, да вспоминаю Ящера, камнем рухнувшего с неба на зверушку Игрока. И клацанье гигантских челюстей, в одно смыкание перекусивших бронированную шею.

ГЛАВА клана задумывается над ходом, рука замирает над доской.

— Дорогая донна, — внезапно говорит он, не поворачивая головы, — не подскажете, когда уже я с вами расквитаюсь? Ведь я снова у вас в долгу…

Не торопясь, передвигает фигуру. А я так и прирастаю к скамейке. На мою беду братья-некроманты выпроводили меня немного подышать и развеяться, пока приглашённая из ресторана прислуга наводила порядок (нет, видали? мне даже не позволили прикоснуться к посуде!) И я послушно отбыва… нет, просто высиживала срок неподалёку от взрослых дяденек, ожидая, пока меня позовут в дом и прикидываясь незаметной мышкой. До сей поры казалось, что это срабатывает: "Отцы" меня словно не замечали, обмениваясь короткими репликами, но чаще всего отмалчиваясь, и было у меня подозрение, что в этом случае беседа не прерывалась, а всего лишь переходила в иной диапазон. Дон и сэр секретничали, как пить дать, но со стороны всё выглядело благопристойно, а учитывая подозрения дона в прослушке — объяснимо. Поэтому обращение Главы непосредственно ко мне, да ещё в подобном духе заставило меня нервно заёрзать.

Дон Теймур отвлекается от доски.

— Должен поблагодарить вас, донна, за то, что во время своего красочного рассказа вы не упомянули о небольшой размолвке с известным нам всем военачальником. Нетрудно представить реакцию Маги на то, что вам пришлось услышать. — Глаза дона опасно желтеют. — Многое из того, что в моём сыне стало выправляться, рухнуло бы. Но раз уж его здесь нет — позвольте уточнить, почему вы всё-таки промолчали?

— Это личное дело, — отвечаю, помедлив. — И не стоит вашего внимания.

— Ошибаетесь, — холодно возражает ГЛАВА. — Хотите вы или нет — но вы в клане, мало того — в нашей семье, донна. Оскорбление, нанесенное моей невестке, нанесено и мне, и я не собираюсь оставить его безнаказанным. Напомнить вам слова этого человека? Или вы и в нём видите только хорошее, напрочь забыв, какие обвинения он вам высказал?

— Тимур… — предупреждающе окликает сэр Джон. ГЛАВА неожиданно огрызается:

— Я помню. И держу себя в руках. — Сердито гасит сигару. — Вынужден сообщить, донна, что только вмешательство вашей подруги остановило в тот момент моих людей от решительных действий. Вы хотя бы сообразили, что всё могло закончиться гораздо хуже, будь вы одна?

Только сейчас на меня накатывает запоздалый страх. Какая же я всё-таки дура, перепугалась за Лору, того не соображая, что она-то — стреляный воробей, себя в обиду не даст, да к тому же при мече; а то, что мне пришлось бы худо, не заметь воевода надо мной двойной защиты — даже не подумала. Он-то понял, что меня охраняют, может, оттого и взбеленился.

— Пострадавшая сторона — вы, — понизив голос до шёпота, сообщает дон. Вперяет в меня взор. — Вы вправе требовать удовлетворения. Одно ваше слово — и вам принесут его голову.

Я даже глаза на миг закрываю. И очень хорошо, а то, кажется, снова попаду под гипнотический взгляд. А ведь принесут, думаю в ужасе, стоит мне сейчас просто кивнуть… Да что я им — Иродиада, что ли?

— Нужно ли это, Тимур? — сэр Джон укоризненно качает головой.

— Никто не может обижать наших женщин безнаказанно, этот человек — не исключение, невзирая на заслуги. Итак, донна?

Как мне ему объяснить?

Какими бы наблюдательными не были его люди — скорее всего, не разглядели одной крошечной детали. Но я-то стояла к Ипатию гораздо ближе, чем они!

Пауза становится слишком затянутой.

— У него были странные глаза, дон Теймур, — я, наконец, решаюсь поделиться догадкой. — Странные. С краснотой, которой раньше не было. Не белки глаз, понимаете, а сама радужка, как у… В общем, вы тоже должны их помнить. — Дон прищуривается, откидывается на спинку стула, скрестив на груди руки. Меж бровей прорезаются две морщинки. — Поэтому я сомневаюсь, что всё, сказанное Ипатием, было сказано действительно им, — завершаю с облегчением. — Даже Лора заметила, что до портала он был совершенно нормальным, а потом вдруг как с цепи сорвался.

Сэр Джон не спеша пристукивает фигурой по доске. "Отцы" снова обмениваются многозначительными взглядами. Дон вопросительно поднимает бровь — и, видимо, получает какой-то ответ.

— …И свернуть портал, — вслух завершает фразу сэр Джон. — Прошу прощенья… — Небрежно поводит рукой — и вокруг нас тотчас образуется фиолетовая сфера. — Ибо неизвестно, на кого в следующий раз он сможет воздействовать. Мы-то с тобой покрепче, а вот ту же леди Кораблик или её супруга Игрок может подцепить. С леди Ванессой они дружны, и в то же время — не маги, у них защита от ментальной атаки практически никакая. Дорогая, вы меня поняли? Если вы снова заподозрите собеседника в зомбировании Игроком — старайтесь вывести его на разговор о том, что можете знать только вы с этим человеком. Всегда найдутся какие-то очень личные моменты.

Невольно прикладываю руку к груди.

— На меня идёт охота?

— А как вы думаете, донна? — вопросом на вопрос отвечает ГЛАВА. — Впервые Игроку мало того, что досталось, — его ещё и унизили, практически победив, разрушив долгосрочные планы и заперев в теле, для него немощном и с ограниченными возможностями. Его нынешний потенциал ненамного превосходит, допустим, мой уровень…