Сороковник. Книга 3

— Я тоже рискую, — только и говорю в ответ. И чуть отодвигаю от себя кувшин с чем-то сладким, отдающим вишней — очень уж мне не нравится запах. Внезапно Кайс, покинув пост, приближается к магу и что-то быстро шепчет ему на ухо. Лицо огневика каменеет.

— Уверен? — Смотритель гарема кивает. — Думаешь, Тёмный ГЛАВА знает?

— А если и не знает, — он умеет допрашивать даже мёртвых, — отвечает Кайс. — И если с ней что-то случится — он сравняет здесь всё с землёй, не разбирая правых и виноватых. Тёмные такого не прощают. Брось, Тарик, осторожничать поздно. Другого шанса у нас не будет.

— Я… не знаю, — нервно отвечает маг. — Тёмные непредсказуемы…

— За свою женщину они вырежут всех, — чётко говорит евнух. — За такую — тем более. Ты меня понял?

А я прислушиваюсь к шуму ветра за тонкими стенами павильона и думаю: кажется мне или нет, что завывания отдаляются, но не в сторону, а куда-то в небо?

Тарик бросает на меня угрюмый взгляд.

— Ты подавала сигнал. Как ты думаешь, он был услышан?

— Вот что, Тарик, — не выдерживаю. — Хватит играть втёмную, в подобном духе я не буду разговаривать. Ты задаёшь такие вопросы, что я, ответив, могу подставить своих. Или выкладывай всё, или разговор окончен.

Он наклоняется ко мне.

— Нам нужно знать, какую силу ты представляешь. — На скуле мага нервно пульсирует жилка, с виска на бородку вдруг срывается крупная капля пота. — Мы можем тебе помочь, но и сами рискуем. Если мы проиграем — полетят многие головы, в том числе и твоя.

— Может быть, — вежливо отстраняюсь. — Но моя полетит в любом случае, как только отпадёт в ней необходимость. Раз уж на то пошло, давай откровенность за откровенность: для чего я нужна Омару?

Маг прикрывает глаза. Решается. И выдаёт то, чего я никак не ожидаю.

— Ему нужно твоё Зеркало.

— Что? — Я не верю своим ушам. — А…зачем?

— Чтобы противостоять тёмному Главе. Твоё Зеркало смяло Игрока, значит, и Архимаг не устоит. Это позволит Омару перекроить мир под себя.

С минуту я ошарашено молчу. Зеркало, значит…

— Постой, а каким же образом он намерен его получить? Что-то я не слышала, чтобы можно было запросто передать свою ауру другому. Или он нашёл способ?

— Женщина… — маг усмехается. — Его и искать не надо. Ничего нового с сотворения мира не придумали. При сексуальном контакте происходит обмен энергий даже между обычными людьми, а уж если один из них достаточно сильный маг — будь уверен, он просто высосет энергетику партнёра вместе с аурой. Ты, конечно, кое-что можешь и сама, ты посопротивляешься, но недолго: два-три соития — и он сожрёт твою ауру вместе с Зеркалом.

— Два-три чего? — не сразу понимаю я. — Ах, этого. При сексуальном контакте, значит? Тарик, — забываю о вежливости, — а твой босс в зеркало на себя давно смотрелся? В его возрасте пора на солнышке сидеть, греться, а не любовные игрища затевать. Ничего более умного он не придумал? Только не надо мне тут снова говорить: "Женщина!.." — закипаю я. — Слышала уже и неоднократно!

От сдерживаемых эмоций у него раздуваются ноздри.

— Ты… — Он делает глубокий вдох, берёт себя в руки. — Ты просто не наша. Многого не знаешь. При случае Кайс опишет тебе сотню способов восстановления мужской силы даже в весьма преклонном возрасте. Хочешь пример? У нашего Верховного есть шестилетний сын, единственный наследник, услада его дряхлеющего сердца. Для него, наследника, и собирается новая Империя. Однако другие кланы и Ордена будут сопротивляться, и самый твёрдый орешек — клан Тёмных, ибо, хоть их и немного, но каждый в состоянии поднять из земли армию, вызвать скопища вездесущих духов. Во главе с Ящером они непобедимы. Теперь поняла, зачем Верховному Зеркало?

— Тогда к чему переговоры? Выходит, выкуп он за меня просить не собирается? И о чём тогда он будет говорить? Или…

Или все эти переговоры — одна видимость, чтобы выманить Дона на встречу, возможно, один на один, когда силы его и старинного друга будут уравнены. Вот и всё.

Тарик откидывается на подушки.

— Поэтому нам нужно знать, Обережница, будут ли тебя искать, вступятся ли за тебя свои. Как я слыхал — ты здесь недавно, но у тебя дети-некроманты: значит ли это, что ты представляешь ценность для клана?

Я потираю виски. Вот ёшкин кот, занесло меня в высшую политику… Никогда не любила интриги — и вдруг влипла по самую маковку.

— Что-то ты всё вокруг да около ходишь. Я не понимаю. Скажи уже прямым текстом — что именно тебя интересует.

— Жизнь меня интересует, обережница, — просто отвечает он. — Жизнь моего клана. Есть среди нас нормальные люди, которые хотят просто и мирно существовать, заводить семьи, растить детей… А если за тобой придут некроманты — они ведь не станут разбираться, кто за Верховного, а кто против. И не только из-за того, что украли их женщину, а потому, что будет повод одним махом избавиться от конкурентов. У нас совсем немного времени, вечером ты должна быть уже у Омара, и как только он получит Зеркало — ты ему будешь не нужна. Поняла?

— Не дура, — отвечаю холодно.

— А вот он — дурак. Он не справится с Главой даже с Зеркалом, — зло говорит маг. — И подставит под удар всех. Но если мы будем точно знать, что за тобой придут, что разыщут именно здесь — мы попробуем снять часовых-магов, чтобы дать возможность войти твоим друзьям в крепость без лишнего кровопролития, и снимем купол, из-за которого нас пока невозможно обнаружить. Мы сможем для вида поддержать его иллюзию, но недолго: Омару преданы больше половины воинов и магов и рано или поздно нас вычислят. Нужно действовать наверняка. Как полагаешь, твой сигнал успел дойти?

Маг ведёт речь относительно ровно, только со щёк за это время исчезает здоровый румянец. Небрежно, словно ему душно, он вытирает лоб батистовым платком, который тотчас прячется в складках кафтана. Смотрит на меня требовательно. Всё правильно, всё, как договаривались: он сказал — я должна ответить.

— Я не уверена, — говорю тихо. — Мне показалось, что я коснулась того, с кем хотела связаться, но меня почти сразу ударило.

— Не почти, — маг морщится. — Тебе удалось пробить купол, но один из охраны заметил, поставил блок и тотчас доложил Верховному. Но какое-то время сигнал шёл?

— Шёл. Секунд пятнадцать-двадцать. Совсем мало.

— Кому передавался?

— Наставнику, — решаюсь я на откровенность. — Паладину.

— Наставнику может быть и достаточно, чтобы засечь направление. — Тарик задумывается. — Ещё есть варианты?

— У него должны быть мои пальцы. В коробочке. В той, что Омар послал дону. А рядом с паладином — мой… в общем, муж, который…

— Некромант? — Тарик стискивает в напряжении кулаки. — Они сохранили пальцы? Он использует магию кости?

— Откуда я знаю? — взрываюсь. — Я и в том, что сказала, не совсем уверена, я же это во сне видела! — И понимаю, как нелепо звучат последние слова. Но, очевидно, для огневика они отнюдь не нелепы.

— Магия кости, — бормочет он. — Очень даже может быть. Во сне, говоришь? Нет, обережница, подобные сны так просто не посылаются. Твои скоро будут здесь, вот что я тебе скажу! Постарайся продержаться, — говорит он неожиданно твёрдо. — Омар будет добиваться твоего согласия. Конечно, есть много методов выбить у женщины всё, что нужно, силой, но до нынешнего дня он имел дело только со своими клушами, ты же — другая. На тебя не все его методы действуют.

— Тарик, — окликает со своего поста Кайс. — Слышишь? Ветер стих.

— И что? — непонимающе вскидывается маг.

На хрупкую крышу павильона обрушивается ливень, настолько сильный, что мне кажется — высокий вогнутый купол вот-вот продырявится в тысяче мест одновременно. Маг и евнух как по команде задирают головы и прислушиваются.

— Рукотворный, — сообщает евнух. И неожиданно обращается ко мне. — Ничего не хочешь нам сказать?

— А что тут говорить, — нервно вместо меня отзывается маг. — Таким ливнем, если он продлится хотя бы полчаса, размоет и Барьер и Купол. — Он в упор глядит на меня. — Среди твоих друзей есть стихийники?