Страница 23 из 32
— Выспался, болезный? — насмешливый вопрос прервал утренние размышления. — А мы думали, что раньше проснешься.
— А ты кто такой, что болезным меня называешь? — с нажимом поинтересовался Андрей.
— Тот, кто из тебя беса изгонял, — уже серьезно ответил мужчина. — Можешь называть меня отец Анатолий.
— Священник? — Андрей тяжело вздохнул. — Извини, если обидел, не хотел. Просто называть меня болезным — не лучший способ познакомиться.
— Ну, ты тоже извини. Но мы с тобой реально помучились.
— А сколько я спал?
— Часов шестнадцать без перерыва, — ответил мужчина и сел на раскладушке, пружины жалобно заскрипели под его весом. Он опасливо покосился на легкую конструкцию.
— Как думаешь, лучше встать? Или выдержит? — спросил он у Андрея.
Парень пожал плечами:
— Жалко будет, если сломается, хорошая штука, удобная.
Мужчина неловко встал.
— А почему не меня на неё уложили?
— Так тебя, мил человек, как принесли, так и положили, где свободно было, чтобы не мешал, а перекладывать — тяжел ты, раздели-то с трудом.
— А где вы меня нашли?
— Пойдем-ка в кухне поговорим, заодно и завтрак дамам приготовим, — вместо ответа сказал мужчина, взял свою одежду и принялся, стараясь не зашуметь, одеваться.
— А теперь рассказывай, как ты докатился до такой жизни, — священник налил воду в электрический чайник.
— Какой? — не понял Андрей.
— До такой, что беса из тебя изгоняли, — с укоризной ответил Анатолий. — Ирина рассказала, что ты помог ей, значит, не совсем простой человек.
Парень передернул плечами, будто от озноба.
— Со спины напали, не успел защититься, — ответил он, не вдаваясь в подробности.
Продолжить не дала открывшаяся дверь кухни, и вошедшая Марина:
— И чего вам не спится? — зевая спросила она.
Андрей застыл, глядя на неё.
— Я видел тебя… Ну, когда бес захватил мое тело — наши воспоминания как будто слились… Я видел твои роды… Ты родила, а ребенка забрала женщина с марлевой повязкой и темный. Навит.
Женщина побледнела и опустилась на стоявший у стола табурет.
— Боже… Мне сказали, что он умер, даже тело выдали, похоронить… — прошептала она побелевшими губами.
***
2003 год.
Василий взял деньги и ушел. Хотя Юля буквально умоляла его остаться. Он не посмотрел ни на номинал, ни на толщину пачки, что она дала.
— Завтра первым делом сходи в больницу! Ты поняла? — попросил воин.
— Мне страшно, — сказала девушка.
— Все будет хорошо, — ответил он. — Прощай.
Не глядя ему вслед, Юля подтянула колени к груди, обняла их и уставилась в окно. Негромко хлопнула дверь, завелся двигатель, фары ненадолго посветили двор, и Василий уехал. Юля встала и закрыла дверь.
Она снова осталась одна против целого мира. Взгляд ее упал на половик, прикрывающий пентаграмму. Даже против двух миров.
***
Естественно, она никуда не пошла ни на следующее утро, которое провела, лежа в кровати, ни в следующий понедельник. Кровотечение прекратилось, а то, что живот болел… Болело у нее все, и не только тело.
Когда через две недели, родители приехали проведать дочь, в квартире царил разгром. За это время она два раза дошла до ванной и один раз — в ближайший магазин. Гора посуды в раковине, пыль и грязь, тяжелый запах в квартире — все прелести отшельнической жизни были налицо. Вместе с дочерью, превратившейся в лежащий на кровати скелет.
— Мама! — Юля, увидев мать, бросилась ей на шею.
Она боялась, что на самом деле ее все-таки убил Навий. Рассказать о произошедшем девушка не могла, а вот поплакать о смерти Артема и несправедливой судьбе — пожалуйста.
Хорошая еда и любящая атмосфера буквально вдохнули в Юлю желание жить. Она с удовольствием убиралась, готовила, даже ходила в магазин. Главное — чтобы не одна. Взяв в университете академический отпуск, Юля переехала к родителям и зажила обычной жизнью, без магии и Навия.
Синяки прошли, раны зажили, а вот болезненная худоба — нет, поэтому, месяца через три, Юля все-таки отправилась в больницу.
Все дороги вели к гинекологу, и, сидя в очереди среди пузатых будущих мамаш, Юля заметно нервничала.
После первого же осмотра врач долго молчала, строча что-то в медицинскую карту.
— Что со мной, доктор? — наконец, не выдержала Юля.
Женщина посмотрела на нее тяжелым взглядом:
— Мясник, который делал вам аборт, буквально уничтожил матку. Вы никогда не сможете иметь детей… И еще… Вы каким-то чудом не умерли от внутреннего кровотечения… Там, — она уткнулась в бумаги. — Очень странные рубцы.
— У меня не было аборта, — сглотнула Юля, чувствуя, как кровь отливает от лица. Получается, Василий своей рунной магией спас ее.
— Официально не было. Но у вас матка буквально в клочья изорвана. Я… не понимаю…
Юля вышла из кабинета, практически ничего не соображая, и стараясь не расплакаться. Пролетев по коридору, она бросилась к лестнице… и столкнулась с Мариной!
Какая-то немолодая женщина вела ее, с заметно округлившимся животиком, под ручку, приговаривая:
— Вот так, милая, ножку вверх, еще разок, и мы уже на месте… Сейчас поворот… О, Божечки, ну смотри же под ноги! — это уже Юле. — Чуть не снесла! Не видишь, больные мы! Еле идем!
Девушка попятилась, глядя на живот ненавистной соперницы, и чувствуя, как изнутри ее распирает ярость. Слезы мгновенно высохли.
Юля выскочила из больницы с перекошенным лицом.
— Ты чего? — переполошилась мать. — Ты чего?!
Девушка, слабо соображая, что говорит, выплеснула ей все как на духу:
— Чертова сука! Она понесла от Артема! А у меня никогда! Никогда больше не будет детей! Тот монстр просто разорвал меня изнутри! — и зло хлопнула дверью.
Мать прижала ее к себе:
— Ты чего, родная? Успокойся! Не говори так!
— Да что толку! — не унималась Юля, не обращая внимание на странное выражение на лице матери. — Говори — не говори!.. Этой безумной дуре все, а мне ничего! Никакой справедливости! Столько мучений, и все зря!
***
Весь день Юля вертелась, не находя себе места. А ночью ей приснилось, что у нее есть ребенок. Ребенок Артема.
Утром, сидя за столом, мама осторожно предложила:
— Может быть тебе, пока не учишься, на работу устроиться? Санитаркой или медсестрой? С опытом и учиться будет легче, и отвлечешься.
Отец укоризненно посмотрел на нее, мол, куда лезешь — девчонка страдает, но Юлю как будто пронзило догадкой:
— Точно! В роддом!
Лидия Олеговна аж замерла, не ожидая такого ответа:
— А… Ты точно хочешь в роддом? Дети будут постоянно напоминать…
— Нет, нет, что ты, мамуль! — Юля выдавила лучшую из своих улыбок. — Наоборот, мне так нравится с детьми возиться!
— Может, тогда в детский садик? — предположил отец. — Воспитателем?
— Нет! — решительно помотала головой девушка. — Только роддом! Мамуль, ну пожалуйста!
— Хорошо! — воодушевленная Лидия Олеговна решительно кивнула. — Роддом так роддом!
***
Юлю приняли не слишком хорошо — молодые выскочки и протеже сверху мало кому нравились, но она старалась. Как ни странно — у нее действительно хорошо получалось, в том числе и управляться с младенцами. Она не боялась крови, криков, боли и всех ее проявлений, легко меняясь дежурствами на самые трудные роды. В том числе и на те, которые окажутся неудачными.
Мужчины, а именно они занимали все главные должности в роддоме, отчаянно флиртовали с Юлей, и ей это льстило. Впрочем, уже на втором дежурстве она застала главврача, которой полчаса назад рассказывал ей, что надо думать о карьере, пытаясь приобнять ее за талию, за тем, как он со знанием дела пялил другую медсестру, и успокоилась. Спорт, ничем другим это не было.
И, снова, Юля, неожиданно для себя, с удовольствием включилась в эту игру. После того, что случилось между ней и Навием, а также вердикта о невозможности беременности, у нее было определенное преимущество. Она могла трахаться без презиков и не вешалась на тех, кто удовлетворял не только собственные потребности.