Марсианская роза

– В какую баню? – удивился я.

– Так они ж в городской бане обитали, – удивилась моей непонятливости Вера Петровна.

– Ты мне прямо сказку какую-то рассказываешь, – сохраняя недоверчивое выражение, сказал я. – Все-таки захватчики. За что ж их любить?

– Захватчики! – эмоционально всплеснула руками Вера Петровна. – Да плюньте в глаза тому, кто вам такое сказал! Да какие же они захватчики? Освободители! Вот до них начальство было, так они кровушки попили! Вурдалаки, одно слово! И ведь, что характерно, деньги со всех тянут, а делать ни черта не делают. На асфальт по улице Рабочая с народа три раза деньги собирали! И где он, этот асфальт?

– Приличный асфальт, сам видел, – возразил я, со все большим интересом вслушиваясь в рассказ хозяйки. – Я же по нему в город въезжал!

– Так это не наши орлы, – объяснила Вера Петровна. – Наши орлы бабки собрали, местных девок потискали – и на крыло. А асфальт по просьбе жителей марсиане провели, даже не асфальт это, а земля плавленая. Есть у них такая машинка, сзади каток такой, до белизны нагревается. Идет эта машина, а за ней ровная полоса, машина на полметра в глубину землю плавила.

– Плавила? – переспросил я.

– Да все дурь человеческая, – вздохнула хозяйка. – Так бы они нам всю деревню заасфальтировали. Только с прошлой войны на глубине бомба лежала. Ну и взорвалась прямо под машиной. Машинка цела, каток разнесло. Марсиане заказали новый каток, но пока цилиндров не прилетают, а на наших заводах сделать такой нельзя, технология не позволяет. А вы говорите! Некому их было в Сухове кончать. Нормальные мужики, хоть и со щупальцами вместо рук. Мы ж понимаем, питание не выбирают, это кому что от природы достанется.

– А друзья Брыксина? – осторожно спросил я. – Эти не могли отомстить?

– Да вы что! – Вера Петровна даже засмеялась дикому моему предположению. – Даже на танцы ходить перестали. Трое его дружков в библиотеку записались, сумками книги таскают, чтобы подольше из дома не выходить.

«А вот формуляры в библиотеке стоит проверить, – подумал я. – Выяснить, что там эти олухи берут и читают, мать их в медном тазу с молотком и зубилом!»

– Валентин Мокеевич, – неожиданно поинтересовалась хозяйка. – А вы не знаете, когда нам новых пришлют? А то ведь неправильно это, милиция наглеть начинает, Брыксин с улыбочкой стал ходить, пьянка в дни получек возобновилась. Бабы уже заявление писать собрались, чтобы поскорее новый гарнизон прислали.

Тут уж мне только и оставалось, что недоуменно заткнуться. Попробуй пойми людей, если им инопланетные захватчики милее земного начальства. Что там Салтыков-Щедрин, Достоевский бы только руками развел.

– Еще курочку будете? – поинтересовалась хозяйка.

– Спасибо, сыт. – Яв два глотка допил пиво. – Все было очень вкусно. Вы начальника местной криминальной милиции знаете?

– Ваньку Ступакова? – Вера Петровна улыбнулась. – Так кто ж его не знает?

– Что он за человек?

– Положительный, – сказала Вера Петровна. Вздохнула и непонятно добавила: – Даже слишком!

Глава пятая

Тридцать лет марсианской оккупации.

Вылезшие из своих цилиндров марсиане быстро прибрали все к своим рукам. Действовали они жестко и решительно, не прошло и пяти лет, и не стало национальных правительств, как, впрочем, и национальных границ. Марсиане разделили Землю рационально – Евроазиатский регион, Африканский регион, Австрало-Американский регион. Во главе каждого образования было региональное правительство, сформированное из бывших видных политиков более не существующих стран. Органы самоуправления остались. Собственно, такое территориальное деление народонаселения было предметом постоянных споров в Комитете Сопротивления. Большая часть участников Комитета полагала, что в этом делении есть свое зерно и поэтому оно может явиться прообразом земного управления после освобождения от межпланетной оккупации. За тридцать лет марсиане растеряли свои подозрительность и настороженность к поведению людей, поэтому восстание, на котором настаивал Союз боевых офицеров, могло рассчитывать на успех. Против немедленного восстания выступали политики. Они опасались, что в случае нашей победы каждая страна снова потянет одеяло на себя, а тогда уже без межгосударственных конфликтов и внутренних разборок не обойтись.

Давайте, предлагали они, поживем еще десяток-другой лет, чтобы население Земли привыкло к региональному делению и не мыслило себе иного. А когда люди привыкнут, тогда и начнем скидывать власть марсиан. Зато после освобождения появится шанс создать единое общемировое правительство, а это уже во многом снимет будущие наши проблемы. Если, конечно, победим кровососов. О победе грезили многие, мало было тех, кто что-то для этой победы делал. Зато говорунов хватало. Обычное дело – любят люди поговорить, особенно если за это не наказывают. А марсиане народ терпеливый, дают порабощенному человечеству выпустить пар.

У марсианского посольства постоянно толпа отирается с плакатиками в руках. «Марсиане, убирайтесь с Земли! Сосите кровь друг у друга!» – подобные лозунги были еще самыми скромными. Я одного не понимал – когда эти демонстранты еще жить успевают, если они от посольства со своими протестами не отходят. Одно время хотели их разогнать. Марсиане не позволили. «Это, – говорят, – недемократично. У народа должна быть возможность сказать нам все откровенно, без обиняков!»

Нет, что и говорить, высказываться марсиане никому не мешают. Вот и полощут их некоторые граждане по-черному, знают, что наказания не последует.

Помнится, была у меня беседа с одним ура-патриотом.

– Настанет время, и мы обязательно победим, – сказал генерал уже несуществующей российской армии Дмитрий Васильев. Он еще в чеченскую кампанию лейтенантом начинал, накупался в кровушке, как только не захлебнулся, мать его в медном тазу с долотом и зубилом! После роспуска армии он возглавил Союз патриотических сил, чтобы легально бороться с инопланетными захватчиками и законодательным путем ограничивать их возможности сосать нашу кровь. Бывших генералов, как известно, не бывает, Васильев и здесь не упустил свой шанс покомандовать.

– Тебе легко говорить, – помнится, огрызнулся я. – За тебя электорат кровь сдает. И когда бойня начнется, станешь в штабах отсиживаться до последнего. Мне бы твоей уверенности! Сила у них, а сами они уже наши военные склады дочищают! И потом, где вы раньше были, когда цилиндры на Землю падали? У вас, военных, все козыри были!

– Ерунда, – решительно сказал Дмитрий Васильев и для выразительности рванул на себе ворот черной косоворотки. – Кишка тонка оказалась тогда бороться с ними поодиночке. А договориться не сумели. Ясам рыдал, когда они под Москвой шестую десантную дивизию пожгли. Погоны с себя рвал! Только ведь поражение еще ничего не означает. Проигранное сражение – еще не проигранный мир.

Мы прилично уже выпили в тот день. Жили по соседству, но генерал даже не догадывался, где я работаю. И про Союз боевых офицеров он тоже ничего не знал. И пили мы с ним у меня на кухне по-соседски, кажется, «Старку».

– Ты сам посуди, – тряс генерал куском колбасы, нанизанным на вилку. – Мы триста лет под татаро-монгольским игом жили. И где эти монголы? И татары под нами. А Русь живет, святая Русь здравствует! Переживем и эту пакость. Эка невидаль – марсиане! Ну, кровососы, не без этого, так вы объективнее к происходящему подходите!

– Куда уж объективнее! – взвился я. – Каждый месяц пятьсот граммов на донорском пункте слей, но ведь этим не кончится. Патрули сосут, вопрос какой для семьи решить, за нашего единокровного чиновника свою кровушку сдай, да и так по граммулечке, по граммулечке, а порядочно набирается. А ведь еще, не дай Бог, упадешь и лоб расшибешь или, скажем, руку поранишь! Это они во внимание не берут. Да что там говорить, иной раз свой брат землянин бессовестнее любого марсианина! Кто нас контролирует? Марсиане? Люди, люди, генерал, нас контролируют.