Страница 29 из 29
– Пойду. Как там бабка моя.
Старуха его вовсе болела, из дому не выходя.
– Ступай, ступай… Отдохни чуток. Поработал, уморился, теперь – отдохни. Бабке поклон неси. Я к ней на провед приду. С делами управлюсь и надойду.
Старая женщина проводила соседа до ворот, выглянула на улицу. Там, на воле, было пустынно. Молодой народ давно убрался по делам, на работы. Старикам да ребятишкам еще не пришел срок сбираться к магазину в ожидании хлеба и молока.
Отзавтракав, с новыми силами, можно еще кое-какие дела управить, из которых главное – колорадский жук. Полосатенькая эта напасть да мальва ее донимали. День-другой поленись, и картофельного куста не видать, все – красно. А вместо пышной ботвы – голые будылки. Приходилось, что ни день, а то и дважды на дню, в три погибели гнуться над каждым кустом. А глаза – стариковские, спина плохо гнется. Но надо.
Собрала жука и нынче. Целый час на картофельнике провозилась. Под конец в глазах стало темнеть, от жары ли, от работы внагибку.
Но умылась холодной водой, возле кухни в тени посидела и стала собираться в магазин за свежим хлебом да молоком, к привозу.
Она успела ко времени, подошла, когда кучками стоявший народ зашевелился и потянулся к магазинным ступеням, выстраиваясь в очередь. Со двора подвезли хлеб, продавцы его принимали и скоро должны были дверь отпереть.
Очередь слепилась привычно, цепочкою вдоль магазинной стены. И лишь один человек остался в стороне, в тени просторного вяза, где еще минуту назад было людно.
– К военкому! К военкому надо идти! – громко говорил он, то ли грозя рукой, то ли указывая. – Идти напрямки! Товарищ военком, прибыл ветеран-разведчик! Да, разведчик! Записано в военном билете!
Это был, конечно, сосед. Серый пиджак, синие просторные шаровары, коричневая клетчатая кепка.
Старая женщина подошла к нему, сказала:
– Пошли, сосед, в очередь. А то молочка недостанется.
– Достанется! – ответил сосед, не признавая или не видя ее. Иные мысли пленили его больную голову, нынешним не ровня.
– Военная специальность – разведчик! – гордо огляделся он. – Три года в разведке. Сейчас я один такой остался. Был еще Чебаков Фотий, он помер. Я – живой и имею право. Пять лет на фронте. Доложу военкому: глаза надо подлечить разведчику-фронтовику!
– Жалкай мой, не шуми… – вздохнула старая женщина. – Подлечат. Пошли, пошли… – потянула она его за рукав к магазину, к очереди, которая, шевелясь, втекала в открытый зев магазинной двери.
– Шагай, жалкай мой, и не шуми.
Сосед послушался и пошел, голос поубавил, но говорил уверенно и складно:
– Военком сразу за телефон и нашей врачихе, которая шумит да топочет, вложит ума. А потом вызовет машину, солдата мне даст, сопровождающего. И поедем мы в город, к хорошим врачам, к военным, не нашей козе чета. Там есть военный госпиталь, специально для ветеранов войны. Туда военком позвонит, предупредит: разведчика вам везут, ветерана. Пять лет на фронте, три года в разведке. Обязательно надо помочь. И они меня вылечат.
– Вылечат, жалкай мой… – поддакнула старая женщина. – Как тебя не вылечить. Заслужил.
– А тогда я вам буду помогать, – пообещал сосед. – Тебе, например. Как раньше. Колонка, положим, сломается или свет не горит. Сейчас я – слепой, а тогда тебе помогу.
– Поможешь, конечно, поможешь… Спаси тебя Христос.
Очередь отстояв, купили хлеба да молока и отправились восвояси. Народ потихоньку растекался по дворам, управив дела магазинные. Улица пустела. Пришло время полуденной жары и покоя.
Просторный двор на углу окраинной улицы замер в тиши. Хозяйка его, недужного соседа проводив, прилегла отдохнуть. Впереди еще – долгий день, до звезды, до ночи. Впереди – вечерняя работа: поливка огорода, прополка – много всего.
Обычно в пору полуденную старая женщина недолго, но обморочнокрепко спала, потом лежала в дремоте, чуя жизнь, которая текла за стенами дома. Так было и нынче: сон провальный, за ним – полудрема.
Думалось, как всегда, о делах, которые ждали: погреб пришла пора чистить и сушить, пока жара стоит; крылечко разваливается; крыша сарая просит починки… но чем ее крыть и кто наверх полезет? В сенях тоже текло, при дожде спасали тазы да ведра. О чердаке и думать не хотелось: там крыша год от году ветшает, там – труба никудышная, там – давно дымоходы рук и сил просят. Не стариковских, а молодых, которых взять негде.
Так уж сложилась жизнь: сыновья ушли из дома рано, по младости. Теперь у них свои дети выросли, внуки пошли – заботы и заботы. А мать осталась в детстве, словно в жизни иной, давно ушедшей. Ей – как и в прежние годы – письма нечастые, «десятка» ко дню рожденья да совсем уж редкое, на два-три дня, гостеванье.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.