Страница 56 из 59
Который, в отличии от зоны, выделенной под кассу, предполагал, что верхняя одежда будет сдаваться в гардероб, куда принцессе и её защитнику нет-нет, а пришлось отправиться с весьма характерным итогом. Подумали ли подростки об этом заранее? Естественно, нет…
— Элиот, мне не нравится, как на нас все пялятся!
— Улыбаемся и машем, принцесса. Люди любят нас! — Произнес юноша с непередаваемым сарказмом и нарочито-приторной улыбкой на лице. — Ты ведь сама хотела посетить столичный театр? Твоя мечта исполнилась!
— Да, я не подумала, что мы слишком похожи на самих себя! Да, я — дура! Но ты-то мог сказать, как тут всё устроено?!
— Асти, я так похож на ценителя театров?
Принцесса, уже почти не смущающаяся от столь формального обращения, окинула друга взглядом — и кивнула. Лёгкая серая рубаха, чёрный пиджак с широким воротником и сдвоенными полами, такого же цвета брюки и сапоги, несколько сантиметров не дотягивающие до колена. Завершал же картину полуплащ, скрывающий левую руку юноши, и некоторый беспорядок на голове: с детства непослушные волосы долгого ношения шапки закономерно не выдержали, превратившись в приглаженное ладонью нечто.
— Похож. Как минимум — внешне.
— Кто бы говорил, принцесса. Платье под несколькими слоями кожи и меха? Серьезно?
В ответ Астерия фыркнула, почти неслышимо пробормотав нечто неразборчивое. Но молчание не длилось долго, и спустя полтора десятка секунд Астерия была вынуждена ответить на приветствие молодой пары, чей ребёнок выразил ярое желание поговорит с настоящей принцессой.
— Ну-ну, ты мне так голову оторвёшь, маленькая… — Со смехом произнесла Астерия, на шее у которой повисла маленькая девочка в простеньком, но аккуратном платье, на фоне одеяний принцессы выглядящем несколько блекло даже несмотря на её нелюбовь к излишним украшениям и фурнитуре.
— Принцесса Астерия, покажи магию! Пожалуйста!
— Алисия, иди сюда! Простите, ваше высочество…! — Мать девочки попыталась оторвать её от принцессы, но у неё ничего не вышло — малышка держалась очень крепко, из-за чего существовала вероятность просто порвать платье. — Алисия!
— Всё в порядке, не волнуйтесь… — Астерия перехватила девочку поудобнее и подняла её на руки. — Оп! А магия…
Астерия задумалась на пару секунд, и, прошептав что-то на ухо девочке, опустила её на пол. В то же мгновение на щеках принцессы зажглись символы Ориона, а от кончиков её пальцев — потянулись золотые нити, в одно мгновение сформировавшие единорога. Волшебный конь ожил, встряхнул шикарной гривой и сорвался в галоп, а после — превратился в некое подобие неизвестной Элиоту птицы. Она была не такой аккуратной, как первый зверь, но люди и, в особенности, девочка, всё так же заворожено наблюдали за неожиданным представлением. А уж когда птица разбилась об пол, превратившись обратно в единорога, грациозно прошествовавшего меж людей, то некоторые и вовсе не сумели сдержать восторженных возгласов. Но только лишь Элиот видел, насколько трудно его принцессе давались эти отнюдь не самые простые манипуляции с уникальным талантом Ориона. Она хоть и тренировалась, но одно дело — бой, и другое — чрезвычайное, непрерывное напряжение ради поддержания формы магических фигур…
— Ну… вот и всё, пожалуй… — Тяжело дыша произнесла Астерия, посмотрев на распахнувшую рот девоку. — Довольна?
Этот невинный, адресованный маленькой зрительнице вопрос, казалось, вырвал всех собравшихся людей из ступора, и Астерия вместе со вцепившейся в её руку девочкой оказалась в окружении аплодирующих, восторженно кричащих людей, впечатленных невиданным ранее зрелищем. Очень немногие заклинатели в принципе демонстрировали свои навыки на публике, а уж увидеть уникальный королевский Альмагест в действии — это нечто, случающееся раз в жизни.
— Прин-цес-са! Прин-цес-са! Прин-цес-са!
— Ас-тер-ри-я! Ас-тер-ри-я! Ас-тер-ри-я!
Скандирующая титул вперемешку с именем толпа — это зрелище не для слабонервных, и Астерия, непривычная к такому проявлению внимания, — смотреть за подобным проявлением народной любви издалека и оказаться в самой гуще — вещи абсолютно разные, — растерялась, и, как показалось Элиоту, даже запаниковала. Но защитник сумел сдержаться, не став действовать радикально и разгонять обступивших принцессу людей. Вместо этого он просто следил, чтобы те держались на пусть небольшом, но расстоянии, аккуратно, почти нежно расталкивая их невидимыми волнами магической энергии.
— Астерия, будь так любезна, усиль мой голос, пожалуйста. — Пробормотал он на ухо девушке, после чего та кое-как создала требуемые чары, для Северной Короны недоступные. — Господа! Я прошу вас всех успокоиться и позволить её высочеству спокойно посмотреть выступление, ради которого мы все здесь собрались!
К удивлению защитника, его слова подействовали с первого раза. Не пришлось ни повторяться, ни применять что-то большее, нежели мягкие толчки. Люди перестали шуметь, и по залу разносились разве что взволнованные шёпотки.
— Благодарю за понимание. Надеюсь, что и спектакль вас не оставит равнодушными!
С этими словами Элиот ловко передал не успевшую вновь вцепиться в принцессу девочку на руки матери, схватил Астерию за руку — и словно на буксире потащил её ко входу в непосредственно концертный зал. Люди заранее расступались перед наследницей престола и её защитником, так что никаких проблем путь не доставил, и спустя минуту Элиот уже усаживал Астерию на её место, втайне надеясь, что само выступление пройдёт без эксцессов.
— М-м-м… Ваше высочество, господин защитник… — Голос молодого паренька в форме служащего театра сначала заставил Элиота раздражённо выдохнуть. — Не соизволите ли вы пройти в индивидуальную ложу? Боюсь, ваше присутствие в общем зале вызовет некоторые проблемы…
— Мы с благодарностью примем ваше предложение. — Астерия, заметившая эмоции своего друга и ткнувшая его под рёбра острым локотком, благодарно кивнула служащему. — Не проводите нас?
— Прошу за мной, ваше высочество, господин защитник…
Та нервозность, сопровождающая каждое движение и слово посланного на убой мальчонки-служки в какой-то момент вызвала у Элиота не то жалость, не то сочувствие. Самым грустным здесь было то, что на самого защитника парнишка посматривал с самым настоящим страхом в глазах, вынуждая Элиота раз за разом задаваться одним-единственным вопросом: что за, Дьявол всё это побери, слава о нём ходит в народе? Страх объяснял, почему толпе хватило одного предложения, но чем он вызван…?
— Прошу. Наслаждайтесь, ваше высочество, господин защитник…
Секунда — и служащий скрылся за атласной шторкой, оставив Элиота и Астерию наедине. С балкона индивидуальной ложи открывался отличный вид, который принцесса явно оценила, вращая головой так, будто она никогда не была в театре.
Но вот, наконец, на сцену вышел первый человек, объявивший о начале представления с названием, сразу Элиота напрягшим и давшим ему повод считать, что «слепая премьера о принцессе и её защитнике» — это был не лучший выбор.
«Тьма и Свет. Если это то, о чём я думаю…».
— В прекрасном и великом королевстве, с начала времён называющимся Констеллой, рос прекрасный, добрый и светлый цветок — принцесса Астерия Дарфайя, чья красота затмевала солнце, а искренняя доброта и честность были способны растопить лёд любого, даже самого тёмного и злого сердца…
«Дьявол, за что ты так со мной?!».
— … появился в один день. Юноша, на чьих щеках истинной тьмой пылали полумесяцы; Юноша, чья тёмная сила не смогла опалить белоснежную кожу принцессы — но склонилась перед ней, поклявшись вечно служить и защищать…
Тихо хрустнул подлокотник кресла Элиота, и звук этот отрезвляюще подействовал на его разум, заставив его налиться леденящим холодом и спокойствием. Если люди так его видят — пусть. Не ради всенародной любви он живёт, не к всеобщему обожанию стремится. Сейчас главным было, чтобы Астерия не наделала глупостей. Её вспыльчивая натура могла выкинуть даже то, что не способно зародиться в голове самого безумного безумца, и Элиот, то и дело косящийся на принцессу, увлеченно наблюдающую за вышедшими на сцену героями, это понимал лучше многих.