Дамба

− Так если же вам ООО «БыстроМостСтройМонтаж» разработало проект, то это должно быть дешевле! Я знаю их цены! − пробовал спорить с Капустиным заказчик.

− Нет, это дороже, − отрезал Капустин и заканчивал разговор.

И заказчик продолжал платить. Ему было почти все равно, сколько доставать из широких штанин, так как деньги брались из бюджета. Частные компании закусывали губу и тоже лезли в карман.

Второй инновацией Капустина был «аутсорс» не только разработки проектов строительства, но и их инспекция и контроль. Частная профессиональная компания, которой позарез были нужны контракты и деньги, выигрывала подлаженный под нее тендер департамента, находила нарушения в эксплуатации объекта и сообщала о том департаменту. Департамент выставлял эксплуатанту большой счет за устранение нарушений, что-то платил частной компании, и та устраняла обнаруженные нарушения. Деньги, оставшиеся после всех проведенных работ, шли на умасливание всех заинтересованных лиц.

Третьим нововведением Кирилла Константиныча стало то, что для обналичивания полученных средств он вновь пошел в «аутсорсинг» и стал пользоваться конторами-обнальщиками, которые хоть и просили десять процентов от суммы, но стоили дешевле, чем если бы Капустин продолжал выводить деньги через официальные выплаты сотрудникам департамента. Так, назначь Капустин себе большую «белую» зарплату, которой все равно надо делиться с вышеобозначенными господами, ему пришлось бы заплатить подоходный налог и отчислить проценты в пенсионные и страховые фонды. Всего процентов на сорок. А тут десять, и все готово. Да, с обнальщиками было опаснее: бонзы из налоговой держали нос по ветру, но разница в тридцать процентов, а это шестизначные суммы, была слишком существенной, чтобы не рисковать, а Кирилл Константиныч перед трудностями никогда не робел.

Примерно восемьдесят процентов обналиченных средств расходилось на подарки для жен и домашних животных дружественных Капустину лиц, на остальное Кирилл Константиныч покупал недвижимость. В собственность его бывшей жены Даши.

По итогам всех преобразований Капустина департамент увеличил свою «серую» прибыль вдвое, уволил пятьдесят инженеров и переехал в здание поменьше, но с лучшим ремонтом и удобной парковкой.

− В природные ресурсы, − сказал Капустин своему водителю, который стоял на улице рядом со служебной «Тойотой».

Капустин снял пиджак и сел на заднее сиденье машины. На улице был май и начинало теплеть.

В министерстве природных ресурсов Кириллу Константинычу нужно было встретиться с тем самым Скоропуповым и сообщить ему о том, что подарок готов и где замминистра Скоропупов сможет его получить. Подарок у Капустина и правда был собран, но со способом передачи вышла заминка. Все прежние годы презенты, будь то недвижимость, деньги, машины, записывались на жену Скоропупова, и все были довольны. Но в начале этого года так вышло, что жена замминистра сбежала от него в Лондон, который, как известно, есть столица Великобритании, которая, как опять же известно, отечественных беглецов не выдает ни под каким предлогом. И не столько Скоропупов расстраивался, что любовь всей его жизни ускакала с водителем, которого он сам же ей и назначил, сколько, что все нажитое замминистра так и осталось у неверной супруги. Ушло все. Ушел даже гектар дальневосточной земли, который Скоропупов до кучи себе приписал забесплатно и по привычке оформил на жену.

В тот же самый день, как жена Скоропупова навострила лыжи на волю, он вызвал к себе Капустина, попросил найти ему новую жену и как можно быстрее восстановить все утраченное имущество.

− У тебя же много там твоих вертихвосток. И у меня будет тот, на кого все писать. И поглупее, − хмуро сказал Скоропупов Капустину. − Не в шахматы с ней играть.

Капустин тогда позвонил секретарше Маше и обрисовал ситуацию. Маша с задачей справилась влет: Скоропупов вновь был женат. И, как только сегодня выяснил Кирилл Константиныч, жену его звали Виолетта Валерьяновна. Ее надежность вызывала у Капустина много вопросов, и именно это он хотел обсудить с глазу на глаз со своим шефом.

Капустин вышел из машины и зашел в министерство. Там его уже ждали.

− Вас срочно вызывает… − начал было охранник в костюме на входе, но Капустин лишь махнул на него рукой.

Он и сам знал, кто его вызывает. Он быстро поднялся в приемную к Скоропупову и одним только выражением лица спросил его помощницу разрешения зайти к замминистра.

− Во дворе. Курит, – ответила помощница.

Капустин вышел во внутренний двор министерства. Прямо у выхода стоял пухлый и лохматый замминистра природных ресурсов и курил.

− Ванадий Петрович, я хотел обсудить… − начал Капустин, но Скоропупов поднял указательный палец и перебил руководителя департамента.

− Не помню, Кирюша, ты куришь или нет? – спросил тот, которого Капустин назвал Ванадием Петровичем. «Видимо, в честь химического элемента окрестили», − много лет назад подумал Капустин, когда его только представляли будущему начальнику.

− Нет, бросил, − ответил Капустин.

− Я бы на твоем месте начал, − сказал Скоропупов.

Замминистра совсем не был похож на чиновника высокого ранга. Он неуклюже носил костюмы, речь его была мягка, и говорил он в целом несмело, а о его растерзанной прическе по министерству ходили легенды: было в ней что-то от Альберта Эйнштейна.

− Тебя Хотян хочет. Ищет в смысле. Даже мне звонил, – сказал Скоропупов.

Хотян был замминистра строительства, вторым шефом Капустина и полной противоположностью Скоропупова. Если Ванадий Петрович Скоропупов был лохмат и мягок, как хорошая туалетная бумага, то Арам Васильевич Хотян был груб, лыс, как кегля, и крыл подчиненных матом за любую провинность.

− Что там? – спросил Капустин и укусил себя за губу. Скоропупова Кирилл Константиныч любил и признавал за ним разум, хотя ему и приходилось платить больше, чем всем остальным. Хотян же был тупой и громкоголосый. Договориться с Хотяном Капустину удавалось редко.

− Спрашивал, знаешь ли ты, что такое Сакмарская дамба, – ответил Скоропупов, с удовольствием докуривая свою сигарету.

− Сакмарская дамба? – Капустин наморщил лоб, вспоминая гидрообъекты, которые были сейчас в работе у департамента. Ничего с названием «сакмарская» Капустину не вспомнилось.

− Ага, сакмарская. Хотян сказал, что если не знаешь, то он твою жопу натянет на барабан. И это цитата, – сказал Скоропупов и выбросил окурок в урну. – Хотя думаю, что, если даже и знаешь, все равно натянет. У тебя эту самую дамбу, которую ты вроде как инспектировал полгода назад, прогрызли бобры, и затопило все, что вокруг. Кирюша, я тебе честно скажу, после того как у меня жена убежала, я ни разу так громко не ржал. Бобры, представляешь! Дамбу! Короче, ты давай к Араму Васильичу езжай, мы с тобой потом дела поговорим.

Скоропупов хлопнул Капустина по спине и пошел внутрь. Капустин остался стоять на улице.

− Бобры? Сакмарская дамба, – вслух произнес Кирилл Константиныч и еще сильнее наморщил свой лоб.

Татьяна Геннадиевна Ершова работала учителем географии в средней общеобразовательной школе номер 4 города Сакмары Оренбургской области. Год назад она защитила диссертацию по экологии, получила степень кандидата наук и стала ассистентом старшего преподавателя на естественно-географическом факультете Оренбургского педуниверситета. Несмотря на несолидность названия учебного заведения, конкурс на преподавательское место там был большой, и Татьяне Геннадиевне стоило больших усилий и нервов получить полставки в этом вузе.

Месяц назад Татьяне Ершовой исполнился тридцать один год. Семь лет она была замужем, растила шестилетнюю дочь Катю и жила в частном доме в Сакмаре – маленьком городке, расположенном на берегу реки, которая называлась также Сакмара. Мужа Татьяны звали Евгений Геннадиевич Шушера, ему, как и Татьяне, был тридцать один год, он, как и Татьяна, работал в сакмарской школе номер 4 учителем истории.