Страница 68 из 100
Дочь графа Страуфолка я, что удивительно, в этот раз нашел не за столом. Вернее, стол на террасе по-прежнему был и по-прежнему был заставлен снедью, но сама девушка восседала в кресле на другой половине террасы, а прямо перед ней стояла та самая подзорная труба.
— Работаете без удержу, господин следователь, — встретила меня она. Судя по ее ироническому взгляду, за трубу она взялась сразу же, как мы с госпожой Сазеренн покинули ее дом утром после завтрака. При мысли об орденской посланнице хотелось схватиться за увеличительный прибор самому и навести его на поместье бирюзового графа — к счастью, удержался.
— Работаем, леди, — согласился я, сделав вид, что не понял намека. — Мне необходимо, чтобы вы снова припомнили тех пропавших девушек, о которых вы упоминали ранее.
— Неужели, — глаза графской дочери мгновенно стали размером с блюдца, а рука сама собой потянулась к вазе с фруктами, — там….
— Пока это тайна следствия, миледи, — вежливо прервал я ее. — Так, когда, еще раз, пропали девушки?
— Моя гувернантка пропала два с половиной года назад, — она хрустнула яблоком, — были ли пропажи до этого, не знаю, так как мы только тогда сюда переехали, потом сбежала служанка у господина Натенди, — леди Страуфолк задумалась, в задумчивости доела яблоко и потянулась за следующим. — Затем у господина Заръеля горничная сбежала да еще и серебро столовое с собой прихватила, скандал был, даже жандармов вызывали, но ее так и не нашли. Потом у графа Лисли, но от этого сыча только ленивая не сбежит. И у барона Стирсета, тогда еще снег не сошел, и наконец, эта ваша, снова у Натенди.
Я записал имена, приблизительные даты и поспешил сбежать, так как предложенного ужина в компании леди Страуфолк не выдержал бы. Если бы удалось найти родственников хотя бы одной из пропавших, то можно было претворить, пусть и трудоемкое, магическое опознание. И тогда, трактуя показания графской дочери как косвенные улики, можно уже было выдвигать обвинения. Вот только против кого? Учитывая, что последняя смерть была на руках у Натенди, крайне соблазнительно было обвинить того и в предыдущих, однако я был уверен, что это не так. Другой почерк, а главное — мотив. Рыжая Регда за ним шпионила и пыталась выкрасть у него шкатулку. За это Натенди ее и убил. Но остальные девушки? Здесь либо патологически маниакальный убийца, либо — я похолодел и даже остановился — жертвоприношение, а значит, черный ритуал. Этого только не хватало!
Претендентами на организацию этого действа были, в первую очередь, соратники Натенди из той самой секты, о которой упоминала госпожа Сазеренн, начиная с так и оставшимся неизвестным монсеньора. Гласные и негласные розыски этого преступника среди служителей Единого, кстати, ни к чему не привели, и у меня сложилось мнение, что прозвище было не жреческим саном, а чем-то вроде воровской клички. А во-вторых, преступником мог оказаться кто-либо из соседей Натенди. Нелюдимый Заръель, холодный Стирсет, отсутствующий Страуфолк или чересчур общительный Лисли? Или кто-то, вообще, посторонний, тайком пробирающийся в этот относительно тихий уголок, чтобы совершить страшное преступление?
От множества вопросов голова шла кругом, и, пребывая в задумчивости, я отпустил экспертов и больше половины жандармов с тем, чтобы продолжить поиски уже следующим утром. Затем выслушал скучный отчет Драйзена о распитии чая в усадьбе Лисли. По словам моего помощника, госпожа Сазеренн сделала всего два глотка и произнесла три слова. Зачем тогда ездила? Однако спрашивать саму орденскую посланницу я об этом не стал, так как та и по возвращении из гостей продолжала хранить демонстративное молчание. Потом, пребывая все в той же задумчивости, я благосклонно принял чашечку кофе от робкого на вид юноши, сына управляющего и кухарки, и только тогда, когда почти пригубил кофе, приметил бледно-розовый отблеск на простом железном кольце-артефакте, приобретенном мною после, к счастью, неудавшейся попытки лишить меня магии, и, наконец, очнулся.
— Стойте, не пейте! — времени бежать до госпожи легата и отбирать у нее чашку не было, так как девушка уже поднесла ту к губам, поэтому пришлось выбить тонкий фарфор воздушным кулаком.
— Что с вами, господин Винтерфилд? — удивительно хладнокровно поинтересовалась она, наблюдая, как остатки кофе стекают вниз по стене, в которую влетела чашка.
— Драйзен? — обратился я к помощнику. Тот, к счастью, лишних вопросов задавать не стал и немедленно отставил чашку сразу после моего приказа. — Остальные ребята!
Подскочили уже мы оба. В особняке к этому времени оставались пять жандармов для охраны, а привезти новых и забрать нас с Драйзеном Жерар должен был не ранее, чем через полчаса. У госпожи Сазеренн был свой орденский мотодиль, однако она по неизвестным мне — о них я даже старался не думать — причинам до сих пор не покинула поместье. Пятеро жандармов — двое в холле первого этажа, один в гостиной второго и остальные в кабинете погибшего хозяина дома — мирно храпели. Впрочем, и розоватый оттенок на кольце свидетельствовал о том, что в кофе была подсыпана не ядреная отрава — в этом случае то стало бы ярко-красным.
— Снотворное?
То, что никого не отравили, уже заставило с облегчением выдохнуть, однако не решало вопроса «Зачем?».
— Зачем прислуге нас усыплять? — задала его вышедшая за нами в коридор орденская посланница.
— Тише! Возвращаемся! — шепотом выдал я, стараясь при этом, чтобы для помощника это звучало как приказ, а для госпожи легата как просьба.
— Что вы задумали, господин Винтерфилд? — прошептала та в ответ. — Думаете, прислуга в сговоре с преступником?
— Это очевидно. Быстрее! Сделаем вид, что снотворное подействовало, — вернувшись в гостиную, я передвинул похожее на фикус растение в кадке так, чтобы оно закрыло кофейное пятно на стене, и вылил в него же кофе из своей чашки и чашки Драйзена. Стоило нам рассесться по креслам и диванам и принять должный вид, как в комнату опять кто-то заглянул. В полной тишине, царившей в доме, как-то особенно напряженно прозвучали скрежет петель, скрип половиц и тихое ругательство. Неизвестный таковым оставался недолго — едва я, пользуясь темнотой, слегка приоткрыл глаза, тут же увидел пред собой младшего Раверса, целеустремленно крадущегося к дивану, на котором сидела госпожа Сазеренн, и не сводящего горящих глаз с ее саквояжа. А вот это было уже ни к чему. Я был уверен, что содержимое своего саквояжа орденская посланница стала бы защищать и защищала бы до последнего, что, несомненно, спугнуло бы преступника. К тому же, госпожа легат так мило притворялась спящей. Смотрел бы и смотрел.
Не придумав ничего лучше, я всхрапнул и дернулся, отчего недоросль в два прыжка вернулся на исходную позицию, и что удивительно, проделал это почти бесшумно. Постояв немного, очевидно, в непривычных для него раздумьях, сын управляющего снова скрипнул половицей в направлении дивана, и я тут же, постанывая, замотал головой, словно пытался проснуться. Молодой недотепа снова оказался у двери, однако новую попытку добраться до саквояжа осуществлять не стал. Пробормотав что-то вроде «Пусть сама разбирается!» он выбежал в коридор, и вскоре послышался торопливый перестук по ступенькам лестницы.
«Сама!?» — все-таки я был прав насчет псевдо-служанки Сильи. Наказав своим встрепенувшимся спутникам оставаться на местах, я занял выжидательную позицию по другую сторону двери. Ждать пришлось не так уж долго. Не прошло и пяти минут, как в коридоре снова послышались шаги, легкие и осторожные в отличие от топота пособника-увальня.
Заходить в гостиную новоприбывшая не спешила. Прошлась по коридору, казалось, заглянула в несколько соседних помещений и только тогда толкнула к нам дверь. Угрозу я почувствовал сразу. Женщина, видимо, решила — и правильно, с ее точки зрения, решила — что не стоит полагаться на пособника, и заготовила какой-то откровенно фонящий магией артефакт. Что это за артефакт, какую угрозу он несет, я, находясь по другую сторону двери, определить не мог. А действовать необходимо было очень быстро. Собой, или даже Драйзеном, я бы без сомнения рискнул, но никак не госпожой Сазеренн. Поэтому дверь я распахнул сам и тут же набросил на не ожидавшую такого поворота сбежавшую служанку — а в коридоре, действительно, оказалась она — силовой кокон. Запас прочности я для него не пожалел, ведь предполагал, что тот должен выдержать сработавший артефакт. И тот, действительно, выдержал, так как последний сработал, вот только немного не так я предполагал.