Когда богам скучно

—Это не имеет смысла.— Всё же завернулся в плащ Тобирама. Холод, после того как Изуна отодвинулся, ощущался ещё острее. — Письма и распоряжения в любом случае придут в кланы. Дома мы быстрее узнаем новости.

— Значит до утра. — Изуна повторил его действия.

— До утра. — Тобирама развернулся и поспешил в сторону дома. Мысль о том, что нужно немного попетлять, сбросить возможную погоню, мелькнула и пропала. Стоило попытаться поверить друг другу.

***

Воздух становился всё холоднее. С неба начали слетать редкие снежинки. Ответа от Кури пока не пришло, но порученное ей дело было не быстрым. Таджима медленно выдохнул, наблюдая за облачками пара. Тревога не отпускала.

Буцуму повело, когда они уже переступили порог дома. То ли неверно оценил свойства бывшего на сенбонах яда, то ли переоценил собственные силы. На первый взгляд казалось: Сенджу пьян. Во всяком случае, хотелось верить, что снадобье лишь развязывает язык. Никаких признаний, могущих навредить клану, Буцума не делал, однако, сказанное и без того было шокирующим но, самое главное, правдивым. Шаринган не обманешь. Говорить такое в адекватном состоянии Сенджу точно бы не стал.

Таджима коснулся шеи. Место укуса тогда долго саднило, но это ощущение оказалось приятным. Довольную улыбку сдержать не получилось. Такое разнообразие в жизни было многообещающим. И клану будет хорошо. Обоим кланам.

Ниннеко убежал пару часов назад, а дети уже были тут. Такая скорость реакции удивляла. Хоть Хаширама и демонстрировал доверие при тренировках и общении, выполнить такую просьбу - совсем другой уровень.

Осторожно прокравшись к кухне, Учиха прислушался к тихой возне обоих наследников. Хаширама, шепотом ругаясь, растирал в ступке сушеные травы. Сын сидел рядом и подогревал чакрой воду в чайнике.

— Думаешь, там что-то серьёзное? — нарушил молчание Мадара.

— Представляю, что мне дома выскажет отец.— Вздохнул Сенджу. — Уже предчувствую подзатыльник тяжелой рукой и долгую проникновенную речь на тему того, какой я идиот.

Притаившийся Таджима улыбнулся. Хорошо, что Хаширама сам понимает, как опрометчиво поступил, и подорвавшись из поселения едва получив послание, и, не задумываясь, прибежав к условленному месту, а затем последовав за чужим призывом. Другое дело, что сейчас такое доверие пошло всем на пользу.

— А Тобирама как на это отреагировал? — поинтересовался Мадара. — Хм, вода, кажется готова.

— Думаешь, как я вообще смог выбраться? Брат помог, хотя ворчал сильно. Он тоже за отца переживает.

Воздух наполнился легким сладковато-травянистым ароматом.

— Я вообще удивлен, что он никому ничего не сказал.

— Кому, кроме отца он мог сообщить? А папы сперва не было в селении, потом братец услышал, как на совете обсуждалась предстоящая встреча, так что поверил.

— А Изуна до сих пор дуется, что я его с собой не брал.

Мальчишки тихо рассмеялись.

Почувствовав, как изменилась чакра Буцумы, Таджима осторожно покинул наблюдательный пункт. Им стоило поговорить.

***

При воспоминании о том, что он успел наговорить Таджиме, хотелось долго и с чувством ругаться. То, что всё произошло под действием развязывающего язык снадобья, было слабым утешением. От осознания собственной глупости становилось тошно. Не умер бы, но последствия ещё долго бы давали о себе знать. Посчитал себя ирьенином, называется!

— Кажется, в этом году весна будет поздней.— Учиха тихо задвинул за собой сёдзи, подошел и встал рядом.

— Таджима, ты ничего не хочешь объяснить? — Пышные хлопья снега повалили ещё гуще. Чакра не спасала от ощущения прохлады, забирающейся под одежду. А вот от Учиха чуть ли пар не шел. — Например, откуда здесь мой сын? И почему он явно хорошо знает тебя?

Собеседник чуть помолчал, вглядываясь в заснеженный сад.

— В начале прошлого лета наши очень самостоятельные наследники умудрились встретиться на берегу пограничной реки и насколько приглянуться друг другу, что сбегали общаться при каждом удобном случае.

Это заявление было как удар. Сенджу вздохнул, припомнив, что как раз в то время вернулся со сложной дипломатической миссии, разгребал скопившиеся дела и как-то упустил детей из виду, довольствуясь отчётами их наставников.

— И ты, конечно, воспользовался моментом.— В памяти сами собой всплыли приснившиеся события. Значит, они всё же воплотились в реальность, но вот так.

— Можно подумать, я научил Хашираму чему-то неподобающему или закладки поставил!

— Учиха! — в короткий возглас удалось вложить всю гамму чувств.

Таджима резко качнулся вперёд, притянул его к себе и впился в губы поцелуем. Бросило в жар, то ли от огненной чакры, то ли от такой близости. В первый момент ладони упёрлись в чужую грудь, а затем как-то сами собой скользнули на плечи. Руки Учиха, горячие настолько, что их жар чувствуется через слои одежды, оказались на спине. Ладони с силой огладили вдоль позвоночника, побуждая прижаться ближе. Ещё миг и они опустились ниже, сильные пальцы сжались на ягодицах. Невольно вырвался тихий вздох. Слишком мало. Попытка Таджимы чуть отстраниться вызывает желание немедля удержать. Под собственными пальцами короткие волосы на затылке, не ухватишь как раньше. Напряжение, прошедшее от Учиха, всё же заставило слегка отстраниться. Полыхнувшие алым глаза не вызывают опаски, только недоумение: что не так? Пристальный взгляд в лицо, а затем вновь расслабившийся Таджима тянется за поцелуем и увлекает в дом, чудом не снеся собой сёдзи.

Ощущение приближающихся очагов чакры заставило всё же отлепиться друг от друга, спешно поправить сбившуюся одежду. В глазах Таджимы плясали веселые искры. Сёдзи осторожно сдвинулись, являя обоих наследников. От мальчишек шло легкое напряжение, хотя они пытались это скрыть. Несший травяной отвар Хаширама старательно отводил взгляд, явно не ожидая ничего хорошего за свою самодеятельность. Приготовленное снадобье отличалось мерзким вкусом, но мозги прочищало хорошо, выводя остатки дурмана.

Хлопанье крыльев, вспышка чакры. Мадара торопливо вновь открыл сёдзи, впуская крупного ворона, несшего свиток. Призыв скинул ношу в руки Таджимы, а сам с хлопком исчез.

Учиха быстро развернул послание, вчитался. Складка между бровей стала глубже.

— Ознакомься, — вместо пояснений протянул он свиток.

Подобное предложение было неожиданно. Вернув сыну опустевшую чашку, Буцума вгляделся в текст.

— Подожди, сейчас лампу зажгу, — опомнился Таджима, вспоминая, что без шарингана в темноте читать проблемно. — А вы оба марш спать, — шикнул на замерших мальчишек. — Завтра отдохнуть никому не выйдет.

Чуть помедлив, дети всё же выскользнули в коридор.

— Похоже, они решили, что мы повздорили и сцепились, — с усмешкой поделился наблюдением Учиха, возясь с лампой. Да уж, сенсорикой не всегда получалось понять, чем занимаются люди. Наконец свет разгорелся достаточно ярко, можно было ознакомиться с посланием.

***

Проснувшись, Мадара некоторое время, не открывая глаз, прислушивался к своим ощущениям. Проверял, не оказались ли сном недавние события. Вот чакра Хаширамы, совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки: вечером они сдвинули футоны. Друг, судя по работе очага и току чакры, ещё спал. Значит, реальность! Довольно улыбнувшись, Учиха потянулся и постарался “прощупать” весь дом. Бдивший на крыше ниннеко почти не чувствовался, а вот их с Хаширамой отцы отчетливо ощущались. Оба мужчины, похоже, спали, вот только ток чакры был странным и два очага находились совсем рядом. Так и не поняв, что именно чувствует, мальчик открыл глаза, откинул одеяло. Стараясь не разбудить друга поднялся на ноги. Краем глаза заметив шевеление, Мадара остановился.

— Что-то случилось? — сонно поинтересовался Сенджу.

— Попробуй почувствовать, кто в доме. — Предложил Учиха.

Хаширама недоуменно посмотрел на него, затем сложил печать, прислушиваясь к тому, что ощутил. Мадара наблюдал, как на лице друга проступает всё большее удивление.